Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2 - Коллектив авторов

Политика изоляции, которую проводил Абдуррахман, была в значительной степени вызвана опасением усиления британского влияния внутри страны. И эти опасения имели основания. Англичане неоднократно подстрекали к восстанию против эмира недовольных ханов, которых в Афганистане было немало. Стремясь политически объединить Афганистан и укрепить центральную власть, Абдуррахман с самого начала своего царствования повел борьбу с феодальным сепаратизмом.

В первые годы его правления феодальные заговоры и мятежи создавали весьма напряженную обстановку. На случай бегства при неожиданном нападении эмир постоянно держал оседланного коня и мешок золота.

В конце концов, он сумел сломить многих крупнейших феодалов, создал административно-полицейский аппарат, обеспечивший более регулярное поступление налогов в казну, и организовал систему тайной осведомительной службы. Стремясь подчинить своему контролю мулл, эмир назначил им постоянное денежное содержание.

Самыми суровыми методами Абдуррахман добился безопасности на караванных путях, предавая пойманных разбойников мучительной казни. Вообще наказания преступивших закон и ослушников его воли, отличались исключительной жестокостью. Пытки и массовые казни применялись и должностными лицами эмира с целью навести ужас на непокорных. Эмир пытался ввести единую для всего Афганистана монетную систему и унифицировать меры веса и длины. Единицей монетной системы была объявлена рупия, составлявшая десять «шахи». Через несколько лет после восшествия на престол Абдуррахман построил монетный двор, на котором машинным способом чеканились серебряные и медные деньги. Наряду с обеспечением безопасности торговли эти мероприятия были выгодны для купечества и для связанных с торговлей феодалов.

В целом же внутренняя политика Абдуррахмана, направленная на укрепление эмирской власти, отражала, прежде всего, интересы той части феодалов, которая (в отличие от ханов племен, опирающихся на силу отрядов своих племен) нуждалась в крепком централизованном государстве с аппаратом насилия и принуждения для обеспечения господства над эксплуатируемым крестьянством. К этой части феодалов относились преимущественно военачальники, придворные, чиновники и т. п., владевшие землями, пожалованными афганскими государями им или их предкам за службу.

Все неафганское и большая часть афганского крестьянства являлись податным сословием, облагались государственным поземельным налогом, взимавшимся преимущественно натурой, а сверх того они платили налог со скота и другие сборы. Наиболее тяжелым было положение неафганского крестьянства покоренных эмирскими войсками областей Амударьи, Хазараджата и др.

Многие афганские племена, особенно кочевые и полукочевые, сохраняли разного рода привилегии и были освобождены, полностью или частично, от уплаты государственных податей.

Эмир не смог окончательно подорвать авторитет и влияние аристократии афганских племен и они оставались носителями настроений сепаратизма. Правитель в ряде случаев должен был считаться с их экономическими и политическими интересами (оставлял в их руках сбор налогов и т. п.), что серьезно ограничивало значение проведенных им централизованных мероприятий.

Из этого вовсе не следует, что Абдуррахман боялся трогать афганские племена и их ханов. Отдавая себе полный отчет не только в силе своей власти, но и в значении дурранийских и других племен в стране, он прибегал к грубому и насильственному принуждению при проведении мероприятий, имеющих важное государственное значение.

Так в 1885–1886 гг., вскоре после установления границы с Россией на северо-западных окраинах, эмир решил усилить пограничные районы путем переселения в них племен дурани из Кандагарской области. Для этого он обратился к племенам с воззванием, где объяснял необходимость этой меры и обещал от государства помощь: волов, семян, денежных субсидий. Воззвание это, однако, не оказало желаемого действия, и тогда Таджу-хану из племени исхакзаев было приказано конвоировать кочевников из племени дуррани в назначенные места. Таджу-хану удалось собрать 1363 семейства и направить их в Герат. Однако вскоре они подняли восстание и повернули обратно. Лишь после приказа Абдуррахмана схватить и наказать зачинщиков власти сумели возвратить ушедших и расселить их в Багисе.

В положении афганских племен при Абдуррахмане произошли некоторые существенные изменения. Одним из показателей этих изменений, затронувших быт афганских племен, было падение роли кочевников-торговцев «повинда» в транзите товаров, которая была подорвана из-за постройки англичанами железных дорог к Хайбарскому и Боланскому горным проходам.

В это время в Афганистане в торговлю втягивалась часть афганских феодалов с самим эмиром во главе, для этих феодалов открывался новый источник обогащения. Абдуррахман монополизировал торговлю многими важнейшими экспортными и импортными товарами. Значительная часть внешнеторгового оборота страны оказалась в его руках, что существенно увеличило доходы казны (монополия на торговлю каракулем через Россию и т. д.).

Торговлю товарами, объявленными эмирской монополией, Абдуррахман осуществлял через своих агентов или через лиц, получавших соответственные права от этих агентов. Коммерческая деятельность Абдуррахмана не ограничивалась оптовыми операциями, он имел свои собственные лавки на кабульском базаре. В торговых делах участвовали члены семьи эмира, а также его придворные, часто действовавшие через подставных лиц.

Выступая, как крупнейший купец в государстве, Абдуррахман проводил ряд мероприятий с целью поощрить участие афганского купечества во внешней торговле и ограничить преобладание в ней иностранцев. Излагая свои взгляды на хозяйство, Абдуррахман говорил, что раньше торговля была невелика и находилась в руках индусов и индийских мусульман, вследствие чего «страна только беднела, потому что все барыши чужестранные торговцы отсылали к себе домой. Я же поощрил моих подданных взяться самим за торговлю, – отмечал эмир в своих мемуарах, – и для этой цели ссудил им деньги из казначейства, не налагая никаких процентов на капитал».

Политика Абдуррахмана способствовала некоторому увеличению роли афганского купечества в торговле страны. В конце XIX в. в источниках чаще начинают встречаться упоминания о деятельности афганских купцов в Герате. Русский дипломат Артамонов указывал в своем отчете, что «в Гератской провинции баракзаи встречаются по преимуществу как чиновники, офицеры и торговцы»; далее отмечал, что «среди этих афганцев было много оптовых купцов». В целом, хотя к концу правления Абдуррахмана удельный вес афганского национального купеческого капитала по сравнению с общим объемом операций иностранных купцов и компрадоров и оставался небольшим, значение национального капитала было уже таково, что вопрос о конкуренции с иностранными торговцами вырос из экономического в политический.

Однако афганская торговая буржуазия не играла при Абдуррахмане самостоятельной политической роли в стране, и представители ее не допускались к государственному управлению. Центральное управление осуществлялось через созданные Абдуррахманом министерства: финансов, торговли, юстиции, общественных работ, полиции, государственной канцелярии и почты. Кроме того, имелись особые ведомства по делам образования и медицины.

Выступая в качестве главы ислама и верховного руководителя в делах веры не только мусульман Афганистана, но и Индии, эмир стремился сосредоточить в своих руках всю власть в государстве. Высшими должностными лицами на местах были эмирские наместники. В их обязанности входили сбор налогов и общее управление провинцией. Наместники были также военачальниками, в руках которых находилось командование войсками и гарнизонами их провинций. Были еще несколько должностных лиц формально подчиненных наместнику, среди которых большим влиянием пользовался начальник полиции провинции. В силу особого положения при Абдуррахмане начальник полиции пользовался большой фактической властью над местным населением.

В своей внешней политике Абдуррахман умело использовал англо-русские противоречия в этом регионе. В своих мемуарах Абдуррахман сравнивал свою страну с лебедем, плавающем в пруду, по берегам которого носятся, пытаясь цапнуть его, две собаки: рыжая – англичане (по ассоциации с их красными мундирами) и белая – русские (белый царь и т. д.).

Отвлекая внимание Абдуррахмана от борьбы за пограничные с Индией области, населенные афганцами, и рассчитывая использовать Афганистан в случае войны с царской Россией, англичане побуждали эмира к расширению его владений на севере. Они поставляли ему оружие и снаряжение, помогли построить арсенал в Кабуле, увеличили денежную субсидию. Принимая эту помощь, эмир усилил армию. При дипломатической поддержке Англии он расширял путем завоевательных походов границы государства на севере, завершая покорение узбекских и таджикских ханств левобережья Амударьи и Припамирья. Однако эмир стремился блюсти собственные интересы и, хотя в ряде случаев шел на ухудшение отношений с Россией, отнюдь не собирался воевать с ней ради выгод Англии.