Шепот фиалок - Линда Мэдл

– Или, может, Дэвиса Сент-Джона не устроило брачное соглашение, а? – Дядя Джордж всем телом подался к Николасу. – Он, конечно, молод, но в деловой хватке ему, как ни крути, не откажешь.

– Кольцо, на мой взгляд, ей понравилось, – отозвался Николас, усаживаясь в кресло у камина. Нотки восхищения в голосе Дориан и завороженный блеск ее глаз все еще были свежи в его памяти. – Что же касается Дэвиса, то я не услышал от него замечаний по поводу брачного контракта. Да, кстати, Дориан была тебе крайне благодарна за благословение.

– И что дальше? Она разрывает помолвку?

– Совсем наоборот. Мисс Сент-Джон позволила мне уже завтра поместить в «Газетт», «Пост» и «Таймс» официальные объявления о помолвке – правда, без упоминания даты церемонии венчания. Если кто из нас и сомневается, так именно я.

Дядя Джордж и Гэвин обменялись недоуменными взглядами. Николас, сделав вид, что не заметил этого, молча потягивал коньяк и гадал про себя – как, интересно, поступит Дэвис Сент-Джон, если он и в самом деле откажется от своих обязательств? Впрочем, реакция Дэвиса волновала Николаса куда меньше, чем огорчение Дориан. Боже, как он до такого дошел? Пляшет, словно зеленый юнец, под дудку капризной великосветской дамы!

Дядя Джордж откинулся на спинку кресла:

– А свою часть рукописи Шамьера она тебе показала?

– Нет. Разве я мог просить ее об этом, когда она отказалась от кольца? – мрачно бросил Николас, вытягивая к камину ноги.

– О чем это вы? – вскинулся Гэвин. Он отставил свой бокал и впился испытующим взглядом в друга. – Неужели одна из частей рукописи Шамьера находится у Дориан Сент-Джон?

– Да. Вторую я купил на аукционе.

– То есть у тебя в руках, можно сказать, два из трех отрывков прощального письма Шамьера к возлюбленной? – Гэвин от возбуждения даже привстал. – Значит, ты своих позиций не сдаешь?

– Я своих позиций никогда не сдавал – ни в море, ни на суше. – Николас до сих пор гордился репутацией одного из лучших капитанов во флоте адмирала Нельсона. – Тебе это прекрасно известно. Чему ты удивляешься?

Гэвин упал обратно в кресло.

– Ты мне ничего не говорил. – Теперь в его взгляде читалась обида на друга.

– Ты же был в плавании, дружище.

Николас невозмутимо повел плечом. Само предположение, что он может отказаться от поисков, было по меньшей мере странным со стороны Гэвина. Уж кто-кто, а Треффорд должен знать, что останавливаться на полпути – не в характере его друга детства.

– В таком случае… если то, что тебе передали из тюрьмы, – правда, ты скоро узнаешь имя настоящего предателя?

– Очень на это надеюсь.

Дядя Джордж озабоченно нахмурился.

– Но ты ведь не используешь эту девочку только ради рукописи Шамьера, нет?

– Нет, дядя Джордж, уверяю вас. – Николас не сдержал иронической улыбки. Ему вспомнилась проповедь Дориан о кольце и истинной любви. Эту леди никому не удалось бы использовать в корыстных интересах. – Мы с Дориан отлично понимаем друг друга. Просто она пытается отыскать рукопись Шамьера по одним причинам, а я – по другим.

– И для этого вы придумали помолвку? – догадался Гэвин. – Это не слишком-то благородно, приятель.

– Нет же, все обстоит не совсем так, – возразил Николас, хотя и сам затруднился бы сказать – как именно все обстоит. Дориан предложила идеальный вариант – когда они добьются своей цели, она разорвет помолвку. Но это ее решение, с виду весьма удобное для Николаса, почему-то его не устраивало.

Правда, он мог бы и сам расторгнуть помолвку, прямо сейчас… И тогда уж точно не узнал бы, добилась ли Дориан успехов в поисках. Задумавшись, Николас припал губами к бокалу. Огненная жидкость обожгла ему нёбо, язык – и отозвалась неприятным спазмом в желудке.

– Не нравится мне все это, – пробурчал дядя Джордж. – Хорошенькое дело – сначала смыть пятно предательства с имени Деррингтонов, а потом взять да и снова опорочить это самое имя бегством от алтаря!

– Что верно, то верно, – согласился Николас. – Ничего хорошего в этом нет. – Он уже склонялся к мысли, что самым разумным будет разорвать помолвку сейчас, чтобы спасти себя от неприятностей и страданий в будущем.

И вновь в его памяти всплыли обидные слова Дориан, что для их помолвки сойдет «любая безделица».

10

Через несколько дней после официального объявления о помолвке Дэвис решил, что ему пора нанести визит портному. Для обновления гардероба было уже поздновато – весна давно наступила, – но кое-чего ему все же недоставало. Во-первых, несмотря на то что его лакей творил с одеждой чудеса, о чем Дэвис не преминул похвастаться перед Сюзанной, костюм для верховой езды оказался безвозвратно испорченным.

А во-вторых, Дэвис хотел быть во всеоружии к тому моменту, когда Элизабет наконец поймет ошибку и вновь обратит на него свою благосклонность. Наследница герцога Истли питала слабость к элегантным кавалерам.

А потому как-то теплым и относительно солнечным днем он приказал лакею заложить экипаж и отправился на Кондьют-стрит к своему портному.

К немалому раздражению Дэвиса, всю дорогу он только и делал, что выискивал глазами рыжеволосых женщин, будь то простолюдинки или дамы рангом повыше – неважно. Он сам себе боялся признаться в том, что после приема в Тьюк-Эбби образ леди Сюзанны все время стоял у него перед глазами, соперничая даже с воспоминаниями об Элизабет.

Не только в ночных фантазиях, но даже и днем ему грезились тонкая талия и высокая грудь рыжеволосой вдовы. Дэвис понятия не имел, как избавиться от этого наваждения, и собственное бессилие выводило его из себя. Чтобы Дэвис Сент-Джон попал под чары такой женщины! Мало того, что ее положение в обществе далеко от идеала, так еще и этот вульгарный цвет волос и неприлично пышные формы… от которых у него екало сердце, а в паху разливалась сладостная боль.

На добрый час, проведенный у портного, он сумел-таки выбросить из головы мысли о Сюзанне Санридж. Дэвис щупал отрезы самых разных тканей, знакомился с новыми веяниями в моде и обсуждал с портным длину сюртуков и покрой жилетов. У Мейера был отменный вкус; соперничать с ним могла лишь Дориан.

Покончив с заказом, Дэвис отправился домой.

К этому времени капризное британское солнце уже успело спрятаться за свинцовыми тучами, и по крыше экипажа застучали тяжелые капли. Экипаж медленно двигался по скользкой мостовой, а на подъезде к Ковент-Гарден и вовсе остановился. Впереди образовался затор.

– Будь так добр, любезнейший, взгляни, в чем там дело, – обратился к лакею Дэвис.

Тот взял зонт, без которого Дэвис никогда не выезжал, и выбрался из экипажа.

– Там авария, сэр. Сломалась карета леди Санридж, – сообщил через пару минут лакей.