Нина - Илья Владимирович Авраменко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не нажрались? - ласково спросил Шепель у ящериц. - У, падлы ненасытные.
Он закрыл коробочку и оставил её рядом с аквариумом.
- Как думаешь, Егор, - спросил он, глядя на ящериц. - Слышат они друг друга? Я про тараканов и этих, игуан. Прикинь. Сидят тараканы в своей коробке и слушают, как за стенкой кто-то хавает их дружбанов.
- Прикольно, - Егор хихикнул.
- Тебе, бляха-муха, смешно, а им, может, плакать охота. Вот так оно всё и бывает. Ты иногда на календарь смотришь?
Егор сразу потускнел и опустил голову, предпочитая не отвечать.
- Я тут на днях был в Думе, - задумчиво произнёс Шепель. - Видел банкира нашего. Егор, я просто глазам своим не поверил. Идёт, улыбается, весёлый такой. Как будто два месяца не прошли уже давным-давно. Как будто ему не полагается сейчас спокойно гнить на Ваганьковском. Нет, идёт, живее всех живых. Что скажешь? Прикольно, да?
Егор, не поднимая головы, пробормотал:
- Я всё чётко сработал. Я не виноват, что мне эти черпушники фуфло прогнали. Шепель, ты ж сам с ними разбирался! А я всё чётко… была бы мина нормальная, а так… так у него тачку только подкинуло и развернуло. А я…
- А ты не знал, что тачка бронированная?
- Не бронированная! - Егор ожил. - Палыч, я всё чётко просветил. Брони не было. Когда ставят бронезащиту, то меняют всю подвеску и движок, а они ничего такого не делали. Но ты знаешь, что там было? Днище медью закрыли! Прикинь, сняли медное днище с брежневской «Чайки» и себе поставили. Взрыв её не пробил, только прогнул! Вот козлы!
- Меня твоё медное днище не колышет, - оборвал его Шепель. - После того прокола можно было сто раз дело сделать.
- Да? А ты знаешь…
- Цыц, гадёныш!
Егор испуганно замолк.
- Ты знаешь, на какие бабки я попадаю из-за твоего медного днища? Ты мне такие комбинации срываешь, Егор… Да что с тобой толковать. Тебе это пустой звук - конъюнктура, лаг капиталовложений… Пожрать да поспать - вот твой образ жизни Между прочим, рынок-то тебе доверили не просто так. Это вроде как аванс. Смотри, вертать придётся. Да ещё с неустойкой.
От таких слов Егор побледнел, но быстро собрался и, откашлявшись, заговорил:
- Я свою работу сделаю. Но и ты, Палыч, объективно смотри. Бережётся банкир. Очень. Особенно после взрыва. Теперь у него реальная броня поставлена, гранатомётом не взять. Передвигается мало, всегда разными маршрутами. Ночует на трёх квартирах, плюс дача, плюс часто остаётся в офисе. Контактов - никаких. Мне бы ещё месяц…
- Исключено. Неделя.
- К нему не подлезть. Отовсюду пасут.
- Я эти разговоры слышу всю жизнь. Всех пасут, Егор, всех. Однако если человек заинтересован в результате, то результат будет. Думаешь, Пашу Капыша не пасли в Питере? Думаешь, Маневича не пасли? А Дерюгин, что, не берёгся? Однако же Сашка его сделал! А от тебя я только разговоры слышу. Про медное днище, бляха-муха.
- Палыч, это не разговоры, а конкретная обстановка такая, - не сдавался Егор.
Шепель сел за роскошный министерский стол, отодвинул бронзовый бюст Ленина и раскрыл широкий планшет в кожаной обложке.
- Конкретная, говоришь? - он жестом поманил Егора к столу и поставил перед ним стакан с карандашами. - Изобрази обстановку, если она такая конкретная. Валяй, в цветах и красках.
Первый карандаш в пальцах Егора переломился, второй остался без грифеля, и тогда Егор стал чертить фломастером.
- Это - его дом на Сретенке. Посты здесь, здесь, а также в подъезде, этажом ниже, этажом выше. Вот - хата на Соколе. Тут, тут и тут - постоянная вахта, в три смены. Хата на Кутузовском - это, сам понимаешь, глухой номер. Там даже систему охраны не вычислишь. Система на системе сидит. Что остаётся? Рабочее место. Вот банк. Три подъезда на разные стороны. Улицы просвечиваются с обеих сторон. Когда отъезжает, движение блокируют своими тачками. Канализация под контролем. Вентиляция под контролем. Гараж тоже. Посты здесь и здесь и на крышах - вот тут.
- Зря я с тобой связался, - сказал Шепель. - Ты даже рисовать не умеешь. Все карандаши мне переломал. Штатовские были, между прочим, карандашики. Ну, что ты там ещё накалякал, Репин ты хренов?
- Мне остаётся что? Остаётся дача, - с воодушевлением продолжал Егор, не замечая издёвки. - Дача в лесу. Это плюс. Лес в охранной зоне - это минус. На территорию не пройти - две системы охраны, плюс собаки, плюс патрулирование. Остаётся последний, единственный вариант. Банкира можно завалить в одном случае - когда он выйдет на балкон своей дачи. Вот балкон, вот точка для огневой позиции. Отсюда, из леса. Это я сделаю. Без вариантов. Это будет результат. Но как я могу гарантировать, что он на этой неделе поедет на дачу! И даже если поедет, и я там буду - но вдруг он в этот раз не выйдет на балкон! Поэтому я и говорю - дай хотя бы две недели.
Шепель долго рассматривал нарисованные схемы, вертя блокнот перед собой по столу. Ему вдруг пришло в голову, что банкир тратит на свою безопасность слишком много денег. С чего бы он так дорожил своей жизнью? Семьи у него нет - только мать-старушка да сестра в Америке. Никаких особых радостей в его жизни не видно - банкир не посещал казино, не имел любовниц, не увлекался ни охотой, ни дайвингом, ни яхтами… Да ничем он не увлекался. На фига ему столько бабок? Которые, он к тому же так бездарно тратит на спасение собственной шкуры! Нет, здесь дело нечисто, понял Шепель. Банкир - кукла. Живая мишень. За ним кто-то стоит. Кто-то, кому очень хочется хапнуть ту самую нефтяную компанию, о которой давно уже мечтает Ю. П. Шепилов. Вот кто настоящий-то враг, а вовсе не банкир. Но до этого врага Шепелю в жизни не добраться.
Короче, глухой номер. Выбросить и забыть. Но что делать с этим отморозком Егором?
«А пусть попробует, - подумал Шепель. – Чем чёрт не шутит. Вдруг у него выгорит? А не выгорит - спишем».
- Хорошо, Репин, - сказал он. - Через две недели
