Огонь ведьмы - Джеймс Клеменс

«Солнце садится. Голодный живот. Ноги хотят бежать».

Могвид знал, что означают эти образы: Фардейл предупреждал, что скоро стемнеет, а им нужно еще много пройти до заката.

— Я знаю, — ответил Могвид вслух.

Он также умел говорить шепотом своей души, как это сделал Фардейл, как умели все си'луры, но ему требовалась практика в обычной речи. Очень скоро он окажется среди людей, и ему необходимо отточить до совершенства свою маскировку, если они хотят благополучно завершить свое путешествие. Он вновь вздрогнул.

— Но я совсем не хочу уходить, — добавил Могвид.

В ответ заговорили образы:

«Материнский сосок, полный молока. Запахи леса, разные и густые. Пестрые тени прогоняет яркий солнечный свет».

Фардейл тоже не хотел покидать свой лесной дом.

Но они должны. Старейшины клана отдали приказ, и им следует подчиниться.

И все же… Действительно ли они должны исполнять приказы древних?

Могвид глубоко вздохнул и сбросил сумку с плеч на землю. Наклонившись, он вытащил проклятые сапоги, сел и, морщась, принялся натягивать их на ноги.

— Мы могли бы остаться, — шепотом сказал он своему спутнику, — и жить как изгнанники.

Фардейл зарычал, и он увидел мысли волка:

«Ядовитая древесная лягушка. Пруд, затянутый ряской. Древний дуб, покрытый желтой плесенью».

Теперь лес стал для них ядом. После отказа исполнить волю старейшин лес больше не принесет им радости.

Могвид знал, что Фардейл прав, но в нем все еще горел огонь обиды.

— Я знаю, Фардейл! Но они нас изгнали! Мы теперь ничего им не должны!

Его слова были полны жара, но большую часть ярости он хранил в своей груди. Именно по этой причине Могвид предпочитал говорить вслух. Он не хотел, чтобы Фардейл ощутил глубину его гнева.

Волк встал и угрожающе поднял голову, его глаза покраснели:

«Предатель паук. Волк нападет на брата. Ворон ворует пестрое яйцо из гнезда».

Фардейл продолжал его упрекать.

— Я пытался освободить нас от проклятия, — ответил Могвид. — Откуда мне было знать, что все так обернется?

Волк отвернулся, показывая, что разговор закончен, и разорвал контакт.

Могвид покраснел, но не от стыда, а от гнева. «Чтоб ты провалился!» — подумал он. Фардейл уже давно был ярмом у него на шее. Ему вдруг захотелось оставить волка и уйти одному, чтобы отыскать свою удачу среди людей.

Да и зачем ему его народ? Они всегда его избегали! Быть может, он найдет счастье среди людей. Он встал, и ноги сами понесли его вперед, под полуденное солнце, прочь из леса.

Он огляделся по сторонам. Теперь, когда вокруг не было деревьев, небо вдруг стало таким огромным! Могвид споткнулся и остановился под бескрайним небосводом. Казалось, он давит ему на плечи, хочет прижать к самой земле. Он повернулся к Фардейлу:

— Ты идешь? — Могвиду хотелось, чтобы голос прозвучал небрежно, но он и сам почувствовал в нем страх.

Оказаться одному в чужом и огромном мире? От этой мысли он приходил в ужас. Он все еще нуждался в брате. Пока, во всяком случае.

Волк выскользнул из лесной чащи. Глаза хищника спокойно изучали горизонт, ландшафт не произвел на него особого впечатления. Он спокойно шел по каменистой земле, и солнечный свет переливался в густом меху.

Глаза Могвида сузились. Фардейл всегда был спокойным, храбрым и благородным. Могвид надеялся, что наступит день, когда брат сломается, и очень рассчитывал, что именно он станет тому причиной.

Он смотрел, как волк прошел мимо него, а потом зашагал за ним в сторону голых горных склонов. Могвид следовал за своим братом-близнецом, слегка наклонив голову, словно под тяжестью огромного неба, и проклинал его стойкое сердце.

«Однажды, дорогой братец, я научу тебя бояться!»

ГЛАВА 15

Тол'чак нес на руках тело Фен'швы. Ему пришлось выпрямить спину, чтобы держать его двумя руками. Когда огр подходил к деревне, он увидел нескольких женщин, копавшихся в земле в поисках личинок. Те заметили его и презрительно наморщили носы — Тол'чак шел прямо, на двух ногах. Обычно огры, перетаскивая стволы деревьев и другие тяжелые предметы, используют спину и одну руку, а другой рукой опираются о землю. И только чуть позже ошеломленные женщины увидели, что за груз он несет. Они в ужасе завопили, выпучив глаза, и убежали. Только мускусный запах страха остался висеть в прохладном горном воздухе.

Тол'чак не обратил на них внимания и продолжал ковылять по тропе к пещерам племени. Спина и руки дрожали от усталости, но он понимал, что это самое малое наказание за его преступление. Он нарушил закон: огр никогда не убивает огров, членов своего племени. Во время войны он может убить огра из другого племени. Но только не из своего.

Стоя в овраге над окровавленным телом Фен'швы, он даже подумал, не сбежать ли ему, таким сильным был охвативший его стыд. Но тогда Тол'чак обесчестил бы своего умершего отца. Уже сам факт его рождения стал позором для всего рода. Как он мог его усугублять, проявив еще и трусость? Поэтому он поднял тело соперника и направился к пещерам, полный решимости понести любое наказание.

Впереди, у подножия высоких скал, Тол'чак увидел черную дыру — вход в пещеры, который легко можно было не заметить из-за многочисленных теней, лежащих на неровной поверхности скал. Женщины уже успели предупредить обитателей деревни. У входа собралась толпа огров — почти все племя, Тол'чак заметил даже согбенные фигуры стариков и суетливый молодняк. Среди них попадались и воины с дубовыми дубинками. Тишина стояла вокруг. Какой-то мальчишка вытащил большой палец изо рта и показал на Тол'чака, но, прежде чем он успел произнести хоть звук, мать закрыла ему рот большой ладонью. Никто не должен говорить, когда среди них ходят мертвецы.

Тол'чак был благодарен за это молчание. Очень скоро на него будет устремлено множество вопрошающих глаз, и он расскажет о своем преступлении вслух. Но сейчас он должен выполнить свой долг.

Сердце его громко стучало в груди, а ноги дрожали. Однако он не сбился с шага перед своим народом. Он знал, что стоит ему поколебаться, и растущий страх овладеет его сердцем. Поэтому он заставлял себя переставлять ноги и двигаться к дому.

Вперед выскочил огромный огр. Он опирался на руку, толстую, как ствол дерева. Огр поднял нос по ветру, прислушиваясь к запахам со стороны Тол'чака. Огр-великан застыл на месте, его мышцы напряглись. После долгой жизни в темных пещерах зрение огров слабеет, но обоняние с возрастом усиливается. Огр обратил свое лицо к скалам и завыл от горя — и этот звук нарушил тишину. Он узнал по запаху, кого несет Тол'чак.