Совсем другая тень - Анатолий Ромов

Изучив бумажку, Жильцов посмотрел на девушку:

- Внизу ваша запись?

- Моя. Он заказывал десять минут. Говорил же - меньше трех. Пришлось исправить.

- Он, это кто?

- Дядечка, который сюда приезжал.

- Девятого июля?

- Ну да. Вот же штамп на квитанции. Девятого июля.

- Номер телефона тоже дядечка написал? Своей рукой?

- Кто же еще. Он. Длительность разговора тоже он написал. Десять минут. Потом я исправила, когда он закончил.

- Понятно. - Жильцов посмотрел на девушку. - Вас зовут Галя?

- Галя.

- А вас? - посмотрел на женщину.

- Тименкова. Любовь Трофимовна. Завотделением.

- Очень приятно. Моя фамилия, как вы уже видели, Жильцов. Зовут Виталием Евгеньевичем. Майор милиции, старший оперуполномоченный. Повернувшись, посмотрел на старика, который давно уже перестал писать. Товарищ, я могу попросить вас быть понятым?

- Чем, чем? - переспросил старик. - Не понял.

- Понятым. Мне нужен свидетель при производстве выемки документа. Много времени это не отнимет.

Сюрприз

Услышав звонок междугородной, Рахманов снял трубку:

- Слушаю. Привет, Виталий. Что там у тебя? Что-нибудь нашел?

- Кое-что. По описаниям телефонистки и свидетелей, девятого июля Медновой звонил Игорь Кириллович.

- Интересно. А Лотарев? Был он там?

- Лотарева здесь никто не видел. Я на всякий случай оставил несколько фотографий, люди обещали посмотреть.

- Какие-нибудь следы Игорь Кириллович оставил?

- Квитанцию с записью.

- И что же он там написал?

- Номер Медновой и количество минут - десять.

- Ручкой?

- Шариковой ручкой, синего цвета.

- Что, там ни подписи, ни фамилии?

- Да. Ни подписи, ни фамилии.

- Надеюсь, квитанцию изъял?

- Конечно.

- Ну а насчет опознания по голосу?

- С телефонисткой я поговорил. Обещала: она его опознает.

- Понятно. У тебя есть еще дела в Бараново?

- Нет. Все документы я оформил.

- Тогда скорей возвращайся. Ты нужен здесь.

- Понял. Только буду не скоро. Дорога тяжелая. Часа через четыре, не раньше. Как?

- Давай через четыре. Мы будем здесь до упора. Давай! Ждем.

- Хорошо. Еду.

Рахманов положил трубку. Посмотрел на Инчутина и Саенко:

- Слышали?

- Слышали, - сказал Инчутин. - Медновой звонил Игорь Кириллович?

- Точно. Игорь Кириллович собственной персоной.

Саенко отодвинул бумаги. Побарабанил пальцами по столу:

- Ну и ну. Вот тебе и стипендиатка.

В комнате наступило молчание. Наконец Саенко спросил:

- Что делаем?

Рахманов смотрел в окно. Он теперь не понимал, кто же в действительности звонил из Бараново. Сказал, обращаясь к Саенко:

- Интересно, завтра Меднова еще будет на картошке?

- Ну, гарантий нет. Но вообще-то должна быть.

- Значит, завтра с утра поедешь за ней.

- Завтра? Может, лучше сегодня? Для верности.

- Ни в коем случае. Если ты привезешь ее сегодня вечером, она за ночь сговорится с Лотаревым.

- Понятно.

- Ты должен привезти ее завтра, между двумя и тремя часами дня. Лотарева мы вызовем на два. Так что сговориться они не успеют.

Саенко некоторое время разглядывал стол. Сказал:

- Хорошо, Андрей Викторович. Постараюсь завтра привезти Меднову точно в два тридцать, по часам.

Визит

Шло третье утро после того, как Сашка переехал к Глинскому. Только что проводив Сашку, я работал над найденным дома незавершенным натюрмортом, как вдруг позвонили в дверь. Я отлично знал, что сам я никакого интереса для Вадима Павловича не представляю, и все же, выведя на всякий случай звук магнитофона на полную мощность, подошел к двери и пригнулся к глазку. Мне достаточно описывали Вадима Павловича. Вглядевшись, я понял: похоже, что сейчас за дверью стоит именно он. Стоящий был высоким, с седой прядью, зачесанной на лысину, при этом он выглядел каким-то тертым, затрапезным. На человеке был серый плащ, в правой руке он держал бумажку. Магнитофон ревел во всю мощь, и, стараясь перекричать его, я завопил:

- Кто там?

Человек давно уже видел, что я его разглядываю. Услышав мой крик, сказал спокойно:

- Телеграмма.

Мне показалось, что в его голосе прозвучала особая интонация, нечто среднее между уверенностью и безразличием. Может быть, почтальоны ведут себя именно так, но мне эта интонация не понравилась. Чуть выждав, я спросил:

- Телеграмма кому?

- Лотареву.

Откуда он знает мою фамилию? Узнал у соседей? Или у Веры? Вдруг я понял: меня охватывает страх. Липкий подсасывающий страх за свою жизнь. В том, что это Вадим Павлович, я уже не сомневался.

- Подождите! - крикнул я. - Я ничего не слышу! Сейчас уберу звук!

Вадим Павлович не отреагировал. Собственно, он и не должен реагировать, подумал я, ведь он играет роль почтальона. Вернувшись в комнату, я снял трубку. Вдруг, набирая номер Сашке на работу, почувствовал: мое сердце колотится, как сумасшедшее. Хорошо бы он был на месте. Хорошо бы. Он бы все понял. Все до конца. Если Вадим Павлович узнал, что это я был Игорем Кирилловичем, он запросто может меня сейчас пришить. А что? Наверняка он пришел не один. Им ничего не стоит выломать дверь и прирезать меня, пока Сашка будет раскачиваться со своей милицией.

Наконец трубку сняли, спокойный Сашкин голос сказал:

- Вас слушают.

Я осторожно щелкнул по трубке пальцем. Тут же услышал ответ:

- Серега, все понял. Постарайся подержать его подольше хотя бы минут десять. Не бойся, все будет в порядке. Держись.

В трубке раздались гудки. Выключив магнитофон, я прислушался: на лестничной площадке тихо. Вернувшись к двери, прильнул к глазку.

Вадим Павлович стоял на том же месте. Да, точно: он определил, что я и есть Игорь Кириллович. Продолжая смотреть в глазок, я спросил:

- Товарищ, вам что нужно?

Вадим Павлович приподнял руку с бумажкой:

- Вам телеграмма, распишитесь. У меня нет времени.

Сашка прав, вид у Вадима Павловича самый что ни на есть заурядный. Впрочем плевать я хотел на его вид, я должен его перехитрить, и только.

- Подождите секунду, а не одет. Сейчас оденусь и открою.

- У меня нет времени. Пожалуйста, поскорей. - Вадим Павлович сказал это с абсолютно точной интонацией - именно так говорят почтальоны.

Отойдя к кухне, посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Крикнул:

- Подождите, я сейчас!

Подошел к двери, посмотрел в глазок. Никого нет. Попытался заглянуть вбок, забыв, что в смотровой глазок можно смотреть только прямо. Наконец позвал:

- Эй почтальон! Почтальон! Где вы?

На лестничной клетке стояла мертвая тишина. Черт! Неужели я его спугнул? Плохо. Впрочем, Вадим Павлович и те, кто с ним пришел, могли просто-напросто затаиться, рассчитывая ворваться в квартиру, как только я открою дверь. Что ж, пусть ждут, милиция должна вот-вот приехать.

Минут через пять гробовая тишина на площадке сменилась звуками. Сначала я услышал, как едет лифт, потом из галереи донеслись мужские голоса. Приложившись к глазку, я увидел двух людей, вышедших на лестничную площадку, одного в милицейской форме, второго в штатском. Милиционер что-то сказал человеку в штатском, тот кивнул и побежал наверх. Открылась дверь лифта: из нее вышли Сашка и еще один милиционер.

Я открыл дверь.

- Ну как? - спросил Сашка.

- Никак. Если ты о нем, он ушел.

- Плохо. - Сашка чуть отодвинулся, пропустил к двери молодого приземистого лейтенанта.

- Участковый инспектор Шубин, - представился лейтенант. - В отделении мне сказали - у вас тут что-то происходит. Правильно?

- Ну, вроде бы.

- К вам кто-то приходил?

- Да. Якобы почтальон с телеграммой, но он тут же ушел. Вы, может быть, пройдете в квартиру?

Шубин посмотрел на второго милиционера и человека в штатском, который уже спустился. Сказал им:

- Ребята, можете идти. Я справлюсь один.

- Что передать начальству? - спросил человек в штатском.

- Передайте - скоро буду.

Двое уехали, мы втроем прошли в квартиру.

Шубин присел на стул в кухне, положил перед собой папку:

- И как же он ушел?

- Не знаю. Я смотрел только в глазок. Минуты за две до вашего приезда он пропал из поля зрения.

- Понятно. Придется вам написать объяснительную, для начальства. Расскажите коротко, как все происходило.

Я стал рассказывать. Шубин делал вид, что слушает внимательно, но я видел: участковый всеми силами пытается скрыть смертельную скуку. Это для нас с Сашкой появление Вадима Павловича означало серьезную опасность, для Шубина же это был совершенно неоправданный вызов.

Закончив рассказ, я написал объяснительную. Шубин вложил ее в папку:

- Если еще раз случится нечто подобное, сообщите в отделение. Дежурному. Если я что-то узнаю, тоже вам сообщу. До свидания.

После ухода участкового Сашка некоторое время молчал, крутя чайную ложку. Наконец сказал:

- Один раз милиция приехала. Ну а второй? Второй может и не приехать.