Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд

О, живительное, благотворное знание! В последнее время Кэйд потеряла уверенность в собственной реальности. Но ей хотелось обрести ее именно здесь.

Ее ощущения достигли такой головокружительной высоты, что казалось, будто прилетевший на самолете в Париж странный бледный призрак наконец воплотился здесь в живого человека. Способного чувствовать, наслаждаться и дышать полной грудью, страдать и ненавидеть, да, способного жить полной жизнью.

Его чувства, прикосновения, манеры, иногда даже взрывы ненависти действовали на Кэйд так ошеломляюще, что она мгновенно забывала обо всем на свете, кроме него самого. Его худощавого тела, мускулистой спины и гибкого торса под ее пальцами. Его волос, щекотавших ей щеки. Его губ. Его рук. Боже, его прекрасные руки!

Сейчас от Сильвана пахло шоколадом, ромом и немного ванилью – от кончиков пальцев, когда они нежно касались ее щек, отводя назад пряди непослушных волос.

Кэйд потянулась к его губам, страстно стремясь припасть к ним, желая слиться с Сильваном воедино каждой клеточкой своего тела. Ей нравилось, что его дыхание становится все глубже и учащается, когда он прижимал ее к своей груди. Она обожала его гибкие и сильные пальцы, легко устраняющие преграды многослойной зимней одежды. Кэйд любила – хотя отчасти и ненавидела – то, что он сумел сохранить достаточно уважения к ней или самоконтроля, чтобы наконец оторваться от ее губ и окинуть взглядом подъезд. Сейчас, когда глаза уже привыкли к темноте, окна на лестничных клетках, через которые просачивался тусклый уличный свет, позволяли различить смутные очертания его подбородка и широких плеч.

Сильван не произнес ни слова. Просто поднял Кэйд на руки, словно ее вес не превышал… большого котла с шоколадной массой… и опустил ее на ноги на первую ступеньку лестницы. Она прижалась к нему, с радостью осознавая эту новую высоту, приблизившую к ней его губы и лицо.

Сильван обхватил ее бедра и, развернув в сторону лестницы, прижался к спине. Она не сразу поняла, чего он хочет, и он слегка подтолкнул ее.

– Поднимайся, – прошептал Сильван.

Кэйд ухватилась за перила и, нащупывая темные ступени, начала восхождение.

По мере подъема его руки начали соскальзывать. К ее бедрам, к ногам, когда он позволял ей опередить себя на пару шагов. Дистанция между ними выросла до нескольких ступеней, и его руки спустились к самому краю ее сапог, его палец пробрался внутрь, щекоча икры, а потом поднялся выше. Сильван вновь догнал Кэйд. Она слышала звук его шагов по ступенькам, его смутную и еще более таинственную близость за ее спиной. Он проник под ее узкую, едва достигавшую колен юбку-карандаш и поднял к талии, его искусные руки соблазнительно и дразняще ласкали чувствительные внутренние зоны ее бедер.

Вцепившись в перила, Кэйд замерла, не способная сделать очередной шаг. Секунду его палец щекотал ее промежность, а рука мягко подтолкнула Кэйд, побуждая подниматься к квартире.

Она вновь двинулась по ступеням, и Сильван стал расстегивать на ней куртку, потом его руки пробрались под свитер и поглаживали ее груди до тех пор, пока Кэйд не застонала в изнеможении. Она жаждала, чтобы он овладел ею прямо на лестнице, и больше ее уже ничего не интересовало.

Хотя он, очевидно, имел иной интерес, поскольку слегка ощутимый шлепок заставил ее осознать, что, охваченная желанием, она опять остановилась. Следующий шлепок привел Кэйд в неистовство. Ей хотелось лишь привалиться к перилам и позволить ему шлепать ее до полного безумия, чтобы только его руки вернулись к ее лону и он овладел ею.

Внезапно ласки прекратились. Судорожно вздохнув, Кэйд громко охнула.

– Поднимайся дальше, – прошептал Сильван. – Иначе я больше не прикоснусь к тебе.

О, какая жестокость! Кэйд уже не помнила себя от возбуждения. В ней жила лишь пламенная мольба и жажда ласк, объятий, полнейшего слияния и подчинения его власти. Но он сдержал слово, не прикасаясь к ней. Она, спотыкаясь, двинулась дальше. Они уже преодолели половину третьего лестничного пролета, но впереди оставалось еще три этажа. Тогда Сильван наградил ее. Его руки вновь слегка погладили бедра Кэйд, почти дотянувшись до лона, но вновь игриво отклонились в сторону, терзая дразнящей близостью.

Сильван вновь отступил на шаг вниз, нарушая близость. А Кэйд издала слабый стон, но заставила себя подниматься, мечтая о награде и ненавидя наказание.

Тогда его рука продвинулась выше, лаская через колготки и трусики, словно поощряя послушную девочку.

В награду за ее усилия Сильван начал понемногу спускать с нее колготки и трусики. Кэйд быстро уловила этот ритм. И пальцы, его прекрасные, ловкие, искусные пальцы, способные брать простые плоды земли и превращать их в нечто удивительное, ласкали ее обнаженную плоть.

Подъем близился к концу, впереди остался лишь один лестничный пролет, когда пальцы Сильвана наконец проскользнули к ее обнаженному, истекающему соками безумного вожделения лону. Кэйд с силой сжала его руку и услышала его тихий вздох. Его палец прижался к ее клитору, и она, вцепившись зубами в рукав своей куртки, задрожала, приближаясь к оргазму. Осознав жестокость пытки, Сильван убрал палец, но Кэйд ухватилась за его руку и вернула на прежнее место, заливаемая волнами глубочайшего наслаждения. Полностью лишившись контроля над собой и конвульсивно содрогаясь всем телом в темноте узкой лестничной клетки, с его ладонью на клиторе, Кэйд буквально падала на Сильвана, зажимая себе рот рукой, чтобы удержаться от крика. Крепко прижав ее к себе, Сильван дождался окончания оргазма. Потом подхватил ее на руки и быстро преодолел оставшиеся ступени. Кэйд растерянно рылась в сумочке, ища ключ. Сильван уверенно открыл дверь. Квартира оказалась маленькой. Он сразу нашел кровать. Положив Кэйд на покрывало, Сильван опустился сверху и быстро овладел ею.

Он разгорелся почти мгновенно, сильные руки крепко обхватили ее спину, и он слился с ней в единое целое. Его рука еще удерживала Кэйд, и вскоре у нее перехватило дыхание от потрясения, вызванного его мощным оргазмом.

Возбуждение медленно сменялось блаженной истомой, но Сильван обнимал ее крепко, зарывшись лицом в каштановые волосы. Они уснули одновременно, рука Сильвана нежно обвивала талию Кэйд.

Пробудились они еще затемно. Сильван издал тихий счастливый возглас, словно выплывая из сказочного сна, осознал, что сон стал явью. Он посмотрел на Кэйд, впервые увидев ее обнаженной. У нее не осталось сил противиться своим желаниям. Мускулистое тело Сильвана выглядело божественно прекрасно. Какое сладострастное удовольствие гладить его, не находя для своих ласк ни малейших препятствий.

Сильван неспешно ласкал Кэйд, начав со ступней, чуть раньше освобожденных им от колготок, и исследовал тайны наготы, поднимаясь к бедрам, талии, груди, рукам, которые она закинула за голову, где наконец переплелись их жаркие пальцы. Уличный свет начал просачиваться в окна спальни. В его глазах, казалось, загорелись солнечные лучики.

– Ты можешь делать со мной все, что угодно, – прошептала Кэйд.

– Я готов, – откликнулся он.

Глава 19

Когда она проснулась, ее постель пахла шоколадом. Она пахла, в сущности, домом, городком Кори, где сам воздух вечно пропитан ароматом какао. Выплывая из сонного забытья, Кэйд улыбнулась чудному запаху, источник которого ускользал от нее.

Комнату заливал яркий дневной свет. Это смутило ее, и, ощущая ноющую боль во всем теле, она подумала, не заболела ли. Кэйд никогда не спала долго. Даже во время путешествий. Постепенно она начала осознавать, что находится очень далеко от дома и лежит голая на кровати под тонкой простыней. Влажноватой простыней. И тогда прошедшая ночь…

Кэйд мгновенно вспыхнула. Несмотря на то что в колледже у нее бывали случайные свидания, она ожидала, что Сильван останется с ней. Ожидала воочию увидеть его, обнаженного и смущенного.

Но в ярком солнечном свете позднего утра ее квартирка была безжалостно, откровенно пуста. А за дверью квартиры поскрипывали перила лестницы, словно кто-то спускался по ступеням. Разбудивший ее звук оказался стуком закрывшейся двери.

– Кэйд, – укоризненно произнес Мак Кори.

Из-за отцовского плеча на нее внимательно смотрел дед. Кэйд показалось, что глаза его лукаво поблескивали.

Кэйд чувствовала себя неважно. Виноватая, мятежная, неуверенная в собственных силах и запутавшаяся в целях. Она переживала какие-то подростковые метания, возможно, из-за того, что прежде не испытывала ничего подобного. Кэйд давно приспособилась к их миру, уяснив, как должна себя вести, чтобы стать очередной лучшей представительницей семейного бизнеса. Вопреки собственным желаниям (а она предпочла бы погрузиться в более простодушный и приятный мир кустарного шоколадного производства) она сознавала груз ответственности и не проявляла никаких бунтарских настроений в отличие от Джейми. Та отвергла семейные традиции, проявляя активные действия по спасению мира от порочных крупных капиталистов типа собственной сестры.