Мифы сталинской эпохи - Армен Сумбатович Гаспарян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 15
Днепрогэс
За последние полтора года мне довелось прочитать и услышать невероятное число мифов, странных утверждений и невероятных высказываний по поводу Днепровской гидроэлектростанции. Предлагаю вспомнить, что же это такое, и попробовать отделить мифы от реальности.
Естественно, сегодня старейшая советская гидроэлектростанция уже не может восприниматься как нечто грандиозное, хотя бы в сравнении с китайской ГЭС под названием «Три ущелья». Но это сегодня, когда технический прогресс существенно шагнул вперед. А вообще Днепрогэс является очень яркой страницей в истории СССР. Немногие, например, знают, что проект Днепрогэса был подготовлен инженером Генрихом Графтио в 1905 году, оказался на столе у Николая II, но императору не понравился. Из этого, кстати, вовсе не следует утверждение, что Николай II был ретроградом и пытался затормозить научно-технический прогресс. Дело в другом. Император, как и подавляющее большинство сановников Российской империи, был человеком весьма и весьма религиозным. А против этого строительства активно выступил епископ Самарский-Ставропольский Симеон. Епископ указывал на то, что при строительстве на Днепре гидроэлектростанции придется затопить церкви и кладбища, а это совсем не богоугодное дело. Император распорядился стройку не начинать.
В 1920 году Глеб Кржановский возглавил комиссию по разработке государственного плана электрификации России, того, который обычно называют сокращено ГОЭЛРО. План был рассчитан на 15 лет и предусматривал, например, строительство 30-ти районных электростанций общей мощностью 1,7 млн киловаттов. В том числе планировалось соорудить 10 ГЭС. Самое интересное, Днепрогэс при этом в плане не фигурировала.
Когда же все-таки появилась идея построить плотину высотой 62 метра, затопив не только церкви и кладбища, но и села, и плодородные земли? Многие почему-то искренне считают, что план обсуждался зимой 1927 года на заседании Политбюро ВКП(б). Если почитать определенных авторов, то все сводилось к полемике по одному вопросу: строить самим или привлекать иностранные фирмы. Несколько часов спорили и ни к чему не пришли, пока Сталин не принял решение поинтересоваться мнением самих строителей. Якобы начальник Шатурской ГРЭС Винтер твердо ответил вождю, что нужно строить самим, полагаясь только на собственные силы. Сталин, закурив трубку, посмотрев внимательно в глаза Винтеру и вынес вердикт: «Все, строим сами!»
Это очень красивая история. Такой, знаете, знаковый поступок вождя, давший начало легенде. Остается непонятно одно: о чем на Политбюро спорили несколько часов? Сталин не Гитлер, он длинных речей не произносил и многочасовых дискуссий не любил. Тем более что вопрос – строить самим или привлекать иностранные компании – не был таким уж ключевым. Привлекать придется в любом случае, это все понимали. Известно, что на плотине Днепрогэса были установлены американские турбины, а консультировал строителей при установке полковник Купер, за что его даже наградили орденом Трудового Красного Знамени. Члены Политбюро прекрасно знали, что при нашем уровне техники без иностранных компаний все равно не обойтись, о чем же спорить?
Напомню, когда речь заходит о строительстве Днепрогэса и, соответственно, о моменте принятия судьбоносного решения, то все ссылаются исключительно на воспоминания Винтера. При этом никто почему-то не вспоминает инженера Графтио, который разрабатывал этот проект в 1905 году. Кстати, он же в свое время разрабатывал проект электрификации крымской железной дороги, то есть был очень известным специалистом.
Да, Графтио тоже присутствовал при обсуждении строительства на том самом заседании Политбюро в 1927 году и высказывал свою точку зрения. Но полемизировали на Политбюро вовсе не по теме «Строить самим или кого-то привлекать», дискуссия шла о другом. Вопрос стоял так: строить три плотины, как предлагал Графтио в первоначальном проекте, или одну, но при этом затопив огромную территорию, на которой живет около 50 тысяч человек. Вот в чем заключался предмет спора.
Графтио отстаивал свой проект, но Сталин отдал предпочтение альтернативному варианту, предусматривающему возведение вот того самого, известного нам ДнепроГЭСа с плотиной в шестьдесят два метра высотой. Автором этого варианта был ученик Графтио Иван Александров. Он же потом был назначен главным инженером Днепростроя, а возглавил строительство Александр Винтер.
Почему Сталину понравился проект Александрова? Совсем не потому, что большая плотина обещала выдать больше электроэнергии, чем три маленькие. Как раз наоборот, проект Графтио обещал дать электроэнергии на треть больше, осуществление его было на треть дешевле, и судоходство по Днепру три плотины обеспечивали бы ничуть не хуже, чем одна. Но Сталин руководствовался иными соображениями. Он решил, что экономия в данном вопросе – это не самое главное. Ему нужен был символ, нужно было показать всему миру могущество первого в мире государства рабочих и крестьян. Сталин решил построить такое, чтоб при взгляде на Днепрогэс люди пораженно замолкали. Именно поэтому огромное внимание уделялось тому, как будет выглядеть Днепрогэс снаружи. Даже сейчас, если открыть туристические буклеты, можно прочитать, какой это замечательный памятник архитектуры. Основоположник советского конструктивизма Виктор Веснин предложил проект фасада Днепрогэса, облицованного камнем.
Кстати, по этому поводу тоже была долгая полемика. Купер заявил, я цитирую: «Лучше я лягу живым в гроб, чем увижу станцию, выстроенную по проекту группы Веснина». Именно поэтому специальная комиссия под председательством Авеля Енукидзе вносила потом коррективы в изначальный проект. Тот самый рустованный камень – это как раз вклад Авеля Енукидзе во внешний облик Днепрогэса. Этому камню очень благоволил товарищ Сталин. Москвичи прекрасно знают, как он выглядит, потому что им облицована чуть ли не половина московских построек сталинской эпохи. Кому любопытно, приглядитесь к домам тех времен.
Итак, 8 марта 1927-го года первые строители прибывают в Запорожье. Через неделю водружается красное полотнище с надписью: «Днепрострой начинается!» Винтер первым делом озаботился бытовыми вопросами. Была построена общественная столовая с оборудованием, закупленным в Германии. 8 000 обедов в день не шутка! Потом построили пять поселков для строителей, всего 658 домов, общежития, бараки, амбулатории, фильтрационную и пожарную станции, зимний и летний театр, школу, детсад, в общем, в короткие сроки возвели город в миниатюре.
Винтер как рачительный хозяин сам лично все высматривал, выглядывал, вникал во все мелочи, даже потребовал у местного исполкома запретить продажу водки. Конечно, не помогло, строители начали ездить за выпивкой в окрестные села. Поэтому Винтер отправил телеграмму в Правительство Украинской ССР с просьбой запретить продажу водки вообще во всем районе.
Не надо думать, что это был такой самодур, который вечно искал, к чему бы прицепиться. Такие люди, как Винтер, собственно говоря, и создавали индустриальную мощь нашей страны. Талантливый инженер и организатор, абсолютный бессребреник, весь в работе, ему даже семью некогда было завести. Строительство Днепрогэса далось ему чрезвычайно тяжело, за эти годы он
