Условный переход (Дело интуиционистов) - Максим Дегтярев

— Готов, — сказал я.

— Поэтому, — продолжил он, — я принял решение отправить Федра на Лагуну.

Это уже не было новостью: прибыв в Отдел, я попросил Яну собрать мне в дорогу пару бутербродов. В ответ она попросила оставить что-нибудь на память.

Ларсон напомнил:

— Шеф, на Фаоне остаются три подозрительных робота. Я имею в виду тех, что работают в патологоанатомической лаборатории.

Шеф помолчал с минуту, потом спросил:

— Хью, ты умеешь ремонтировать роботов?

— Отучать их убивать? Вряд ли…

— Так я и думал. А портить?

— Не пробовал.

— Значит, у тебя есть шанс научиться делать хоть это. С теми тремя мы поступим так. Ты придумаешь, как всерьез вывести их из строя — короткое замыкание им устроить или вроде того. Объяснишь все Рогову. Он будет задавать много лишних вопросов, но ты не поддавайся. От него потребуется только проникнуть в лабораторию и испортить роботов. Я же позабочусь о том, чтобы Гроссман распорядился заменить их новыми, причем, изготовленными на Земле. Гарантийный срок у них не истек, поэтому замена будет выглядеть естественно. Испорченных роботов мы выкупим якобы на металлолом.

— Отличный план, — одобрил я, — почему бы не поступить точно так же с остальными девяносто пятью?

— Если Гроссман даст санкцию, то мы так и сделаем. Помни, что в глазах Чандлера наша главная задача заключается в том, чтобы спасти репутацию его компании. Хотя… — Шеф почесал проволочкой лоб, — кто сказал, что ты летишь на Лагуну не за тем, чтобы покалечить сорок роботов.

— Вы это всерьез? — удивился я.

— Если не будет иного выхода. Я уже чувствую угрызения совести за то, что связался с «Роботрониксом» вместо того, чтобы предупредить владельцев роботов об опасности. Мы несем ответственность за смерть Хинчина. Если появятся новые жертвы, то позора нам не избежать. И он будет заслуженным. Поэтому, как я уже сказал, за неимением иного выхода — стреляй им в нейросимулятор.

— Не знаю, как Ларсон, но я ни на что другое не способен. Искать убийц среди людей, я, безусловно, умею, но среди роботов…

— Он прав, — поддакнул Ларсон.

Шеф снова задумался.

— Хорошо, Гроссман полетит с тобой. На Фаоне мы как-нибудь без него разберемся.

В характерной манере Шеф распоряжался судьбами людей, не взирая на чины. Подумать только: правая рука президента Чандлера, светило земной кибернетики доктор Гроссман назначен мне в помощники!

— А он согласится? — спросил я.

— Будет вынужден, — зловеще проскрежетал Шеф. Его проволочка в этот момент сильно смахивала на виселицу — или это он изобразил карту «Лё пендю».

13

Сидя за столиком в баре Терминала Лагуны, я изучал «Путеводитель по Галактике». Гроссман должен был вот-вот появиться. Точнее, я надеялся, что он вот-вот появится, потому что до завершения посадки на рейс «Терминал Лагуны — Лагуна» оставалось всего двадцать пять минут. В среднем раз в полминуты кто-нибудь из посетителей бросал взгляд на табло, расположенное над барной стойкой, отодвигал посуду, сгребал вещи и выходил, держа направление на стыковочные модули. Прочерченная по полу изумрудная линия помогала посетителям не промахнуться, ибо не все из них пили, как я, один только кофе. Я поднял глаза: под самым потолком парила надувная стрела, этакий дорожный знак, указывающий, в какой стороне теперь Лагуна.

«В штурманской рубке любого корабля, следующего на Лагуну, — писалось в „Путеводителе“, — вы найдете такую же точно стрелу. Благодаря ей экипаж доставит вас на планету с опозданием не более, чем в сутки».

Спрятавшись за псевдонимом «Составитель», автор «Путеводителя» настаивал на том, что планету назвали «Лагуной», потому что на ней нет ни одной лагуны.

«Океан и скалы, и в плохую погоду, которая еще удивит вас своим постоянством, не разберешь, где что…»

И все остальное в том же духе. Статью, посвященную Фаону, я в первый же день вырвал и сжег.

— Бросьте это читать, — сказал бармен и вместе с третьей порцией кофе подал мне глянцевую «гармошку». — Оставьте у себя, а путеводитель отдайте роботу, он отнесет его в мусоросборник.

Робот, в сторону которого кивнул бармен, убирал соседний столик. Меня передернуло. Прикинул, какая карта могла означать «Путеводитель по Галактике». Наверное, Динарии, поскольку «Путеводитель» подразумевал дальнюю дорогу.

Всё же, в чем-то он оказался прав. Согласно новому источнику, две лагунские луны создают своим притяжением столь мощные приливы и отливы, что некоторые острова на время полностью исчезают под водой. Сухопутной растительности нет, кругом сплошные скалы, но зато: «Где еще вы увидите такие живописные скалы!». В самом деле: вот настоящий слон, с ногами, хоботом и ушами, три сотни метров в холке, на спине — смотровая площадка и ресторан с неплохой кухней.

О названии. Сто лет назад, рассматривая в телескоп галактику М8 — она же «Лагуна» — земные астрономы не знали, что покрути они ручку фокусировки как надо, они бы обнаружили планету, богатую водой, водной фауной и флорой. Позднее планету, мешавшую разглядеть М8 в подробностях, назвали в честь галактики, которую она собой затмила.

Планета-скульптор, планета-гидролабиринт, планета, где на каждого из семисот тысяч жителей приходится по три острова (читай — скале) и два с четвертью робота…

— Вы Ильинский?

Лысый господин, сутулый, как вопросительный знак, прервал меня на подсчете, сколько островов приходится на одного робота. Ответ повлиял бы на выбор средства передвижения.

— Неужели заметно? — Я встал и подал ему руку. — Федор.

— Тим Гроссман. — Он пожал руку и уселся рядом.

Я посмотрел на часы. Семь минут до конца посадки. Гроссман обернулся к бармену и показал на мою чашку. Бармен кивнул, его подбородок описал довольно сложную траекторию, — это был одновременно и знак того, что заказ понят, и кивок в сторону табло с расписанием рейсов.

— Успеем, — сказал он мне. — До старта еще полчаса.

— Как добрались?

— Нормально… Мне прислали ваш снимок, поэтому я вас узнал.

Не сомневаюсь, что Яна выбрала самый удачный.

Робот привез Гроссману кофе, попытался убрать мою чашку, но я его отогнал. За всеми его манипуляциями я следил, не отрывая глаз.

— Здесь их быть не должно, — заметил Гроссман.

— Идиосинкразия.

— Странно, что она не возникла у вас на местный кофе, — морщась, он поболтал чашкой, — с чем он?

Я пожал плечами. В баре на Терминале Земли готовят не лучше. Гроссман с видимым усилием отхлебнул.

— Почему ваш начальник так резко возражал против того, чтобы я к вам присоединился? Он настаивал… нет, он требовал, чтобы я летел на Фаон.