Мы — светлые эльфы - Владимир Журавлев

— Командир, а я в его рассуждениях ни одного изъяна не вижу! — обескураженно сказал доблестный Элендар. — Это что получается? Я стал Черным, сам того не заметив? Воистине велико лиходейство Врага! Особенно меня багровый пламень убедил! Командир?

— Кстати о магии! — раздраженно сказал Вьехо. — Где тут волшебник? Объясни-ка, любезнейший, с каких запасов вы тратите дыхание пряных лесов, да так, что ни одним амулетом не отвести?

— Наш отряд одарен милостью Предвечных Владычиц! — гордо заявил эльф.

— Это я понял! А в материальном выражении — это как выглядит?

Эльф замялся и спрятал руки за спину.

— Ах вот оно что! — пробормотал Вьехо и без церемоний вывернул пленному магу руку. — Как же я не догадался сразу? Закольцованный канал от Престолов!

— Мое кольцо — одно из семи величайших! — предостерег маг. — Лишь достойному оно дается в руки — для прочих же неподвластно! Никто да не дерзнет даже прикоснуться к нему!

— Мда? — озадачился Вьехо. — Ну, тогда пусть кольцо наша провидица берет, мильён лет ей здоровьичка да груди с арбуз… тьфу, вот же прицепилось… Оксаниэль! Мне кажется, магические кольца входят в твою компетенцию?

Провидица величаво приблизилась, бестрепетной рукой сняла кольцо, задумчиво оглядела его… и перекосилась от брезгливости.

— Владычицы не соизволили в свое время одарить меня их милостью — ну так подачки мне теперь не нужны!

Все же кольцо оказалось воистину магическим. А иначе как бы оно долетело до реки? Вьехо задумчиво проследил, как золотой ободок искоркой канул в тинистую мглу.

— Дно топкое, за тысячу лет не найдем, — подытожил он. — Вот так и рождаются легенды — с женской дури…

— Вы видели? — победно возвысил голос волшебник. — Кольцо неподвластно черному лиходейству!

— Да гоните их наконец, а то они и меня сейчас убедят, что я Черный Властелин! — не выдержал Вьехо.

Эльфов вытолкали в лес. Заменили шатер для провидицы, предварительно повыдергав из ложа охапку белооперенных стрел. Поставили разогреваться остатки безнадежно остывшей шурпы. Командир же с гоблинами взялся составлять по памяти карту пройденных земель, чтоб хотя бы приблизительно определить, куда улетел плазменный тороид. Да не один. И в лагере опять восстановился мир и покой. Правда, на этот раз ненадолго. Провидица, бредущая куда-то с отсутствующим видом, соизволила обратить внимание на грязный пергамент с гоблинскими кроками маршрута.

— Да не так же все выглядит! — раздраженно сказала она и тряхнула бледными пальцами.

Пергамент расцвел подробной географической картой местности.

— Я снимала данные во все время странствий, — пояснила провидица. — Уж на это моих сил хватает.

— Знали б — давно бы выяснили, куда улетел заряд, — буркнул Вьехо.

— Что значит — выяснили б? — осведомилась провидица. — Могли бы сразу спросить. Я же его траекторию до самой крепости поправляла! Кстати, доблестный Элландриэл, плохо стреляешь! Если б не мои коррекции курса, даже близко бы не попал! А так тороид точно в главную башню влепил!

— В какую крепость?! — нехорошим голосом спросил Вьехо.

— Ты же в крепость стрелял, где изготовили поглощающий амулет! — возмутилась провидица. — И зачем было браться, если траекторию стабилизировать не умеешь?! Хорошо еще, я вовремя подхватила…

— Я… — враз севшим голосом просипел Вьехо. — Я вообще не стрелял! Я энергию сбрасывал, чтоб на амулете не подорваться! И сбросил бы, если б кое-кто под локоть не пихал! Куда, ты говоришь, попал тороид? В главную башню?

— Первый — в башню…

Вьехо внезапно сделался чрезвычайно деловитым.

— Друг мой гоблин! — заявил он, вскакивая на ноги. — А ну-ка, у тебя должно громче получиться…

— Эльфы! Траэрш-а-рута! — взревел не задумываясь старшина гоблинов.

— Вот именно! — поддержал Вьехо.

Отряд уже проделал немалый путь по ночной дороге, когда это случилось. Место покинутого лагеря осветила ярчайшая вспышка. Потом докатился зловещий грохот. Вьехо только голову в плечи втянул — и на всякий случай приказал двигаться быстрее. И даже неважно куда — в легенду, из нее ли… лишь бы подальше отсюда.

19

Встающее солнце мирно золотило дальние пики гор. Отряд лениво двигался по извилистой дороге среди редкого светлого леса. Тролли, довольные прошедшей ночью, завалились спать вперемешку с воровками. Ревнивые гоблины убедились, что распутным бабам никак не получится согрешить с каменюками, успокоились и теперь ехали рядом с командиром. И даже Маин угомонилась. Вернулся ее любимый Лохматик, и девочка уснула под его защитой где-то в одной из кибиток. Так что командир расслабился и стал почти что эльфом — то есть беспечным, радующимся природе существом без мыслей о хлебе насущном. А что о нем думать, о хлебе? Воровки чего-нибудь сварят.

Даже провидица по случаю работы сменила кислое выражение лица на деловито-озабоченное, что переносилось гораздо легче. На подводе кузнеца рожала одна из женщин, и провидица травами снимала ей боль. Обычное дело. У кузнеца регулярно кто-то рожал, непонятно от кого. Разве что младшая дочь как-то сторонилась семейной традиции плодиться в дороге. Застенчивая и очень миловидная девица все чаще оказывалась не при своем семействе, а в компании эльфов младшего древа. Вообще-то эльфы красоту смертных девиц ни во что не ставили, но бывали исключения, особенно когда отряд годами странствовал в мирах людей. Как раз в данный момент одно из таких исключений обучало кузнецову дочку эльфийской речи. Это несомненно свидетельствовало о серьезности намерений юного воина. Если б для пользы дела, то учить стоило гоблинский, на котором в основном и общались в отряде. Эльфийский — для внутрисемейного употребления…

Командир в очередной раз задумался о силах, которые не позволяют эльфам раствориться в человеческом окружении. Уклад? Так нет его. Обычный воинский быт, в который даже гоблины вписались. Пусть с проблемами — но вписались. Религия? Ну, существование Высших Сил эльфы признавали. Но это только потому, что и воевать приходилось с богами, и ноги от них уносить в другой мир. Ни о каком почитании богов при таком раскладе и речи не шло. Вот стрелой уязвить исподтишка — это запросто. И получалось, что эльфийская раса только на своем высокомерии и держится. На том самом презрении к смертным, которое так режет глаз человеческим бардам. Да еще вот на невероятно сложной, вычурной, хрустально-звонкой эльфийской речи. И еще у командира возникло ощущение, что человеческие народы держатся на том же самом, в смысле, на высокомерии и презрении к иным. А отсюда вывод: народы смешаются, когда уйдет презрение и высокомерие по отношению к иным.