Зодиак - Нил Стивенсон

– Где вы их ловили?

– По всей гавани. В основном в Дорчестер-бей.

Это мне ничего не давало. Дорчестер-бей – заливчик под Южным Бостоном, обрамленный канализационными заборниками. Промышленных предприятий там почти нет. И находился он в трех или четырех милях к востоку-юго-востоку от того места, на котором я сосредоточился.

– Какая-нибудь из ваших ловушек была маслянистой?

– Ага. Мы поставили одну возле Спектэкл-айленда, просто чтобы проверить, сам понимаешь. Ты только подумай, С. Т., мы тоже становимся иколагами! Вытащили ее сегодня утром. Сам посмотри, С. Т.

Уже то, что они спрятали ее в мешок для мусора и оставили на навесной кормовой палубе, подсказало мне, что дело плохо. Растянув края мешка, я заглянул внутрь. Омаров там не было, но ловушка еще маслянисто поблескивала. Вещество слилось с нее и собралось в углу, где я мог его потрогать, пощупать сквозь пластик. Маслянистое, но прозрачное. Ловушку словно окунули в ПХБ.

Это было на порядок хуже омара, которого обнаружила Таня, – в омаре отравы было лишь несколько капель, и то постепенно накопившихся за какое-то время.

Здесь было нечто большее, но я понятия не имел что. Каждый следующий факт противоречил всем предыдущим.

Билли ел маслянистых омаров и отравился. Когда он перестал их есть, ему стало лучше. Хорошо. Но остальной-то команде нет. Они все равно отравились. Они перестали есть омаров, но не помогло. Откуда они получают ПХБ?

– Скорее всего отрава попадет в омаров из грязных ловушек вроде вот этой, больше мне пока на ум ничего не приходит. Вы ничего жечь не пытались? Никаких старых ловушек или канатов?

– С чего бы?

– Откуда мне знать. Но предупреждаю, ПХБ не горят. Они просто превращаются в ядовитый дым и уходят в атмосферу.

Может, кто-то тайно построил в Южном Бостоне мусоро-сжигатель для токсичных отходов?

– Активированный уголь, – сказал я. – Отправляйтесь по домам и купите по дороге уголь для чистки аквариумов. Истолките его, подогрейте и съешьте. А еще поставьте себе клизму.

Потребовалось какое-то время, прежде чем они мне поверили.

– Или можете использовать обычный брикетированный, но толочь его нужно очень мелко. Самовозгорающийся не покупайте.

– Мы не какие-то там тупые ирландцы, С. Т.

– Извини. Слышали когда-нибудь про угольные фильтры? Уголь оседает на органических молекулах, на всем, что способно к реакции, и удерживает их достаточно долго, чтобы ваше тело от них освободилось.

Гэллахер рассмеялся.

– Ладно, скажу жене, мол, покупаем аквариум. Только этого мне не хватало, чертовых рыб еще и дома!

К тому времени, когда я вернулся в центр, заправил баки, смотался в офис, где собрал снаряжение для ныряния, дотащился назад в яхт-клуб и снова вышел на воду, стемнело, поднялся туман. Что меня устраивало. У меня самого было состояние сумрачное, я даже не знал, что или где искать.

Маслянистая ловушка – вот это уже улика. Тут никакого газового хроматографа не нужно, достаточно моего надежного шнобеля. Нюх опровергал показания газового хроматографа в университете, но теперь противоречия казались обычным делом. Я готов был поверить, что мне в руки плывут самые свежие факты.

Я заставил Гэллахера показать мне на карте, где именно он вытащил ловушку. Приблизительно в четверти мили к северу от Спектэкл-айленда, в небольшой впадине на дне. Я мог бы туда спуститься и поискать маслянистые лужицы. Или пятидесятигаллоновые бочки, или старые трансформаторы «Баско». Но ведь мы уже взяли пробы в том квадрате и ничего не нашли.

Да и что вообще это доказывает? Настоящих загадок – почему мой анализ ничего не дал? почему заболел Гэллахер? – оно не разрешало.

Может, дело вовсе не в ПХБ? Может, тут виной какая-то другая форма хлора, у которой нет маслянистого запаха и которая не проявилась в ходе анализа. Это единственное убедительное объяснение тому, как могли отравиться омарщики. Вероятно, передо мной две проблемы: разломанный трансформатор, который тридцать лет назад затопила «Баско» и из-за которого на ловушке собралось маслянистое вещество, и какое-то другое, не столь очевидное, но ядовитое вещество, нечто действительно новое и опасное. В нашей местной «Силиконовой долине» что ни день изобретают новые технологии, а заодно и новые виды токсичных отходов. Что, если кто-то воспользовался ККЗ для сброса своего корпоративного дерьма – спустил его в унитаз во время сильных ливней, зная, что оно отправится прямиком в гавань и проскочит мимо очистительных установок. Оно вышло из ККЗ в Дорчестер-бей и отравило омаров в этом районе.

Значит, вот что надо искать. Взять пробу в Дорчестер-бей и ее проанализировать. Проанализировать всеми возможными способами, искать все что угодно: бром, фтор и прочие близкие к хлору соединения. В каждый ККЗ попадают стоки из определенного числа унитазов в определенной части города. Вычислив нужные канализационные колодцы и подняв с них люки, тщательно проследив путь по планам канализации, я смогу выйти на хозяина отравы.

У этой стратегии было и другое преимущество: не придется нырять слишком глубоко. Нырять – просто не мое. Это и в обычных нормальных обстоятельствах страшно, но ночью, в мутной воде, без подстраховки – чистейший идиотизм. Я вообще решился на это только потому, что знал: не успокоюсь, пока что-нибудь не предприму. Поэтому я бросил якорь в ста метрах от берега и начал работать оттуда.

Сначала я просто спустился на дно и немного там осмотрелся. На одном конце – ККЗ, по меньшей мере на полмили окрест засорявший дно кондомами, туалетной бумагой и прочими нечистотами. На другом, надо думать, гигантское облако ПХБ. Между ними – полный хаос: насыщенные токсинами омары, совершенно чистый донный ил и безопасные с виду омары, вызывающие хлоракне у тех, кто их съел.

Прямо передо мной по пустой нефтяной бочке полз омар. Я ткнул бочку ножом, и ржавое железо раскрошилось – тут внутри ничего быть не может. Потом мы с омаром вступили в рукопашный бой. Я делал вид, что это Логлин. Попробовать или понюхать его я не мог, зато у меня было достаточно времени его порубить и поискать печень.

Печени у него не было, только пузыри маслянистой жижи, в точности такие, какие нашла Таня. Я соскреб внутренности омара в банку, которую затем привязал себе на пояс. Возможно, это ПХБ, возможно, нечто совершенно иное. Поэтому я поплыл на мелководье и там немного покружил, время от времени всплывая на поверхность, чтобы определить, где нахожусь, пока не засек трубу ККЗ. Слава богу, дождя не было.

Зачерпнув солидную порцию жижи прямо из-под трубы, я вынырнул и закачался на воде, изучая береговую линию. Мне нужно было понять, о каком именно ККЗ идет речь, поэтому я засек его местоположение, взяв за ориентиры Массачусетский университет, Саммер-стрит и прочие достопримечательности. Удостоверившись, что смогу найти его на карте и планах, я решил, что на сегодня довольно.

Направляясь к «Зодиаку», я услышал шум винта, а может, даже нескольких, и это меня встревожило, потому что, вынырнув, я не заметил никаких бортовых огней. Поблизости кто-то был, кто-то прятался в тумане, и логично предположить, что прячется он от меня.

Поэтому я поплыл медленно, забирая по дуге в сторону – вот как я нашел «сигарету». Она покачивалась со включенным мотором ровно на таком расстоянии, чтобы с «Зодиака» я ее не заметил. А вот с нее меня видели, потому что у них на борту было совершенно темно. Зато мои огни яркими пятнами расплывались в тумане и тем меня слепили.

Что теперь? Можно попытаться рассмотреть владельцев катера поближе. Но едва ли им это понравится. И почему-то мне показалось, что, если они решат за мной погнаться, шансы у меня не слишком велики. А еще у меня кончался воздух, и долго оставаться под водой мне не удастся.

Можно бросить «Зодиак» и вплавь добраться до берега, но зачем бросать снаряжение «ЭООС» стоимостью в десятки тысяч долларов? Эти ребята просто за мной наблюдают. И уже давно этим занимаются. Однажды я их даже спровоцировал, а они всего лишь сбежали. Не сжигаю же я дом, если ФБР начиняет его «жучками», верно?

Соответственно, самой, да нет, единственно здравой идеей было вернуться на «Зодиак» и вести себя как обычно. Но именно этого от меня и ждут, а я чертовски не люблю, когда меня вынуждают делать то, что от меня ожидается. Но если воздух почти кончился, уже ничего не попишешь.

Лучшей тактикой мне представлялась скрытность. Я снова ушел под воду и вынырнул на дальней от «сигареты» стороне «Зодиака» (на случай, если владельцы смотрят через инфракрасный бинокль) и костюм стал стягивать, не поднимаясь на борт. И паранойе поддался лишь самую малость, избавившись от кое какого снаряжения: просто дал пустому баллону акваланга лечь на дно, потому что без шума и потери времени его на борт не затащишь. Следом за баллоном отправился гремящий утяжеляющий пояс – он ведь просто куски свинца в нейлоновых кармашках.