Зульфагар. Меч халифа - Николай Стародымов

— Зульфагар, нас останавливают… — сообщил водитель.

Шанияз очнулся от своих дум.

В самом деле, чего уж тут ломать голову по поводу неких абстракций, если есть конкретное задание и если ты согласен с тем, что данная карательная акция вполне справедлива?

Впереди на дороге стояли два человека в камуфляжной форме и с автоматами. За их спиной виднелся блокпост, сложенный из бетонных глыб; из амбразуры торчал длинный ствол пулемета, нацеленный в сторону подъезжающих автомобилей. Над ним слабо колыхался под легким ветерком выцветший зеленый с красной полосой ичкрийский флаг. А еще дальше кучерявилось садами селение, которое избрал своей резиденцией злосчастный Ибрагим.

— Остановись, — ровно отозвался Хамлаев. — Это наши люди…

Наши… Какие они, к Иблису, наши!.. Бандиты, которые позорят святое дело джихада!

Сам же Хамлаев включил рацию.

— Арсен! — вызвал он.

— Я, Зульфагар, — подчиненный отозвался мгновенно, очевидно тоже увидел блокпост.

— Будь на связи, действуйте сообразно ситуации…

— Понял.

Не отключив ее, Шанияз положил коробочку радиостанции на полочку перед лобовым стеклом — теперь каждое слово, сказанное здесь, будет слышно и в автомобиле, который следует сзади. Там сидят ребята опытные, на них можно положиться в полной мере, их дополнительно инструктировать нет необходимости… Хамлаев осторожно, стараясь сделать это не слишком громко, дабы не насторожить охранников, приоткрыл дверцу — теперь при необходимости ее можно распахнуть мгновенно.

Остановивший машины человек подчеркнуто бесцеремонно обошел автомобиль, в котором сидел Шанияз. Когда он постучал по скатам, водитель вопросительно взглянул на Хамлаева. Тот лишь усмехнулся. Водитель понял: пусть мальчик потешится — настоящая потеха будет потом!

— Кто такие? — охранник обошел наконец машину и остановился перед дверцей со стороны Хамлаева.

Он вел себя развязно и нагло — чувствовал за спиной мощь в виде блокпоста с пулеметом.

— Представься сначала… — ровно отозвался Хамлаев.

Они приехали в высоком джипе, а потому его лицо оказалось на одном уровне с физиономией охранника. (Называть его часовым Зульфагар не хотел даже мысленно). И это было хорошо — снизу вверх разговаривать с хамами всегда труднее.

— Что? — не понял тот.

Служба на блокпостах приучает к безнаказанности и вседозволенности. На блокпостах не принято представляться, хотя эту процедуру никто и никогда не отменял. Просто жаловаться на тех, кто несет службу на блокпосту, не принято — себе дороже выйдет!

— Не понимаешь по-чеченски? — перешел на русский Хамлаев. — Повторяю: представься!..

— Да кто ты такой!.. — начал наливаться злобой и кровью охранник. — Да я щас!..

Он начал стаскивать с плеча автомат.

— Лучше представься, — посоветовал ему водитель машины Зульфагара. — Он имеет право спрашивать…

Однако было уже поздно!

Охранник сдернул с плеча автомат… Он слишком привык к тому, что ему никто не возражает, что никто ему не сопротивляется — всех и каждого подавляло одно только имя его жестокого командира… А потому автомат он снимал непозволительно долго… Да и стоял слишком близко к машине… В общем, рядовой заурядный тупой боевик, умеющий работать кулаками, да и то лишь против беспомощных жертв!..

Зульфагар резко, рывком, распахнул дверцу. Удар пришелся в туловище охранника, тяжело грохнувшегося на обочину дороги. Выбитый из его рук автомат отлетел в сторону. Одновременно сзади, из второй машины, где ехали сопровождавшие Шанияза «мстители ислама», громко хлопнул выстрел «подствольника». Граната взорвалась именно там, где и должна была взорваться — над самой амбразурой, из которой торчал ствол пулемета. Теперь, даже если сам пулемет не поврежден, на какое-то время пулеметчик и, если там таковой есть, его помощник, выведены из строя — они оглушены взрывом… Второй охранник, который во время перепалки Шанияза с его товарищем стоял рядом с сигаретой во рту, лениво положив руки на висящий на шее автомат, уже стоял, обезоруженный, покорно сложив ладони на затылке… А от автомобиля с сопровождавшими Хамлаева «мстителями» уже неслись двое к блокпосту — пока кто-нибудь из находящихся там сторожей не оправился от шока.

В том, что они справятся, Шанияз не сомневался. Потому легко спрыгнул на землю с высокой подножки, ткнул кроссовкой в бок лежащего, со страхом глядящего на него боевика.

— Ну как с вами войну выиграть? — с досадой произнес он. — Ты уж делай что-нибудь одно: или хами, или службу как следует неси!.. Вызывай Ибрагима! И срочно! А то еще раз по сопатке получишь!..

Что такое сопатка, боевик не знал. Но понял, что с этим грозным гостем лучше не спорить.

— Рация у него, — показал он на стоявшего с руками на затылке боевика.

Он по-прежнему лежал, боясь не то что подняться — лишний раз пошевелиться. Хотя очень хотелось погладить ушибленные бок и правую руку.

— Ну тогда ты вызывай!..

Арсен и второй боец уже вели из блокпоста еще троих.

— Как взяли? — коротко спросил Зульфагар.

— И не пикнули, — небрежно махнул рукой Арсен. — Сдались сразу.

Хамлаев почувствовал, что у него внутри схлестнулись два чувства: удовлетворение от выучки его отряда и досада на этих пятерых, которых удалось скрутить настолько легко и просто. Ведь это же свои!..

— Ибрагим!.. — протянул плененный ему рацию.

Он запнулся, не зная, как обратиться к командиру приехавших людей.

— Кому я там нужен? — прорычал из рации привыкший повелевать голос.

— Заткнись, Ибрагим! — оборвал его командир «мстителей». — Я — капитан шариатской госбезопасности Шанияз Хамлаев. Зульфагар. Слышал, наверное?

Даже рация не была в силах скрасть испуг, мгновенно прорезавшийся в голосе главаря банды. После того происшествия с чеченской девушкой он постоянно пребывал в состоянии предчувствия беды, а потому этот неожиданный визит для его нервов был не таким уж и неожиданным.

Значит, таки, свершилось!.. Неужто эта сучка все-таки настучала в МШГБ? Или это не она? Тут ведь сейчас стукачей развелось… Падлы, только бы узнать, кто это сделал?..

…Не дано было узнать бандитскому главарю, что во всем повинен… он же сам!..

Тогда, в тот злополучный день, швырнув русского пацана по имени Славик за спину, в руки своих головорезов, он тотчас забыл о нем. Ну в самом деле, стоит ли вспоминать о каком-то русском, который попытался вступиться за девушку, которая понравилась ему, всесильному Ибрагиму!.. А стоило бы… Впрочем, не так: хорошо, что не вспомнил!..

Родной брат Славика был уверен, что нукеры Ибрагима убьют юношу. И он решил заснять на пленку безобразия, которые будут чинить эти головорезы, чтобы отдать местному представителю МШГБ — ведь должны же там быть нормальные люди!.. Ну а жили-то они по соседству с домом, где жила Малика с дядей!..

Русский парень ничем не мог помочь Малике, которой откровенно, на потеху всей станице, симпатизировал его младший брат. Но с каким же злорадством он снимал сцену насилия! В этот момент он не думал о том, насколько ей больно и омерзительно, он даже не думал о том, что снимает настоящий половой акт — ничто мужское в нем не шевельнулось в этот момент. Он жаждал одного — отомстить.

Но когда Славик пришел… Когда он рассказал… Когда его дважды вытаскивали из петли, когда он пытался покончить с собой… Когда его на ночь начали пеленать, как маленького, чтобы он ничего не сотворил с собой…

Тогда его брат решил, что отдать такую пленку в МШГБ будет неправильно. И он исхитрился съездить в Моздок, нашел местное управление ФСБ…

Всего этого Ибрагим не знал. А потому торопливо проговорил в микрофон рации:

— Да-да, конечно, я слышал о тебе, Зульфагар… Ты сейчас где?

И в самом деле, по всему видно, он и в самом деле от неожиданности крышей тронулся, что задает такой вопрос! Его ведь горе-стражник вызывает, так где же еще Хамлаеву быть, спрашивается, как не в районе поста?..

— Твои оболтусы на блокпосту посмели мне хамить. Сейчас они все пятеро тут передо мной… — произнес небрежно Шанияз, сделал паузу и только тогда закончил: — …лежат.

Ибрагим тоже сделал паузу. И только потом осторожно спросил:

— Ты их что?.. Того?..

Значит, проняло!

— Этого! — с деланной злостью ответил Хамлаев. — Они дураки, а не враги! И бездельники, которые позволили себя обезоружить!.. За что ж я буду их убивать?.. Это твои подчиненные — сам их и накажешь!.. Я тебя здесь жду, Ибрагим!

И снова зависла пауза. Ибрагим старательно переваривал полученную информацию.

— А почему там, в поле, Зульфагар? — наконец спросил он. — Подъезжай сюда, здесь и поговорим…

— Я не хочу соваться к тебе в логово! Ибрагим, я же сказал, что я тебя жду здесь. Можешь взять сюда хоть всю свою, — Хамлаев удержался от слова «банду», - ораву, но встретимся и поговорим мы с тобой здесь, не в селе.