Инкуб - Василий Горъ

Отставив в сторону бокал с соком, капитан еще раз просмотрел исходные данные для анализа и чертыхнулся: оказалось, что вместо того, чтобы выгрузить данные в буфер, он добавил в них информацию об Элли Беолли.

Расширенная версия ответа была логична до безобразия: психологическое состояние девушки после гибели родных, финансовые возможности наследницы огромного состояния, влюбленность в Рейга, отсутствие какой-либо информации о последнем, его разносторонние навыки и, главное, наличие у Элли подруги крайне свободных нравов однозначно свидетельствовали о том, что задача была решена верно.

– Мда… – Капитан презрительно скривился, на мгновение представив себе досуг госпожи Беолли и ее игрушки, и полез в Сеть, чтобы скачать оттуда всю информацию о возможностях продукции корпорации «Удовольствие».

Список наворотов был поистине безграничен. От знания языков и этикета большинства народов Лиги и до способности к перевоплощению: развлекая хозяйку или хозяина, инкуб мог легко менять походку, тембр голоса и черты лица. Последнее – с помощью встроенного генератора голомасок. Имея высочайший коэффициент адаптации и потрясающие способности к обучению, игрушка могла менять линию поведения в зависимости от настроения хозяина хоть по сто раз на дню, не испытывая при этом ни малейшего морального дискомфорта: пройдя процедуру импринтинга при покупке, инкуб (или суккуб) был готов служить покупателю так, как ему было необходимо. Даже три закона робототехники, сформулированные каким-то фантастом древности,[12] в управляющих программах этих игрушек были прописаны весьма своеобразно: при угрозе для хозяина инкуб мог причинять вред другому человеку, причем любым доступным способом. Правда, за все время продаж клонов не было зарегистрировано ни одного преступления, совершенного с их помощью, но гарантий того, что они могут быть использованы не по назначению, не было никаких. Как и законов, регламентирующих их использование. Создавалось ощущение, что все вопросы, связанные с инкубами, были кем-то очень плотно пролоббированы.

«Ну, учитывая их стоимость, я даже представляю, кем… – мрачно подумал капитан. – Хотя подставлять такую дорогую игрушку ради копеечной выгоды тоже не очень логично».

Впрочем, перед органами, лицензировавшими ее продукцию, корпорация «Удовольствие» выглядела белой и пушистой. Благодаря одному пунктику в проектной документации: «Срок жизнедеятельности изделия под названием „инкуб“ в состоянии импринтинга обратно пропорционален загрузке его процессора и не может превышать восьми месяцев со дня активации».

– Какой выгодный бизнес! – хмыкнул Верден, пробежав глазами остальной текст. – Человек подсаживается на куклу, потом она ломается, и он покупает новую… За те же деньги… И так – пару раз в год… С такими средствами можно лоббировать все, что угодно.

Подумав еще немного, Кайм скривился и сплюнул на пол:

– Мда… Приплыли… Офицер СВБ – на побегушках у игрушки… Дурдом…

Глава 40

Генри Свордман

Для того чтобы просмотреть постановление о лишении его неприкосновенности и постановление суда об аресте, у Генри ушло чуть более двух минут. Еще минута понадобилась, чтобы связаться с сервером Конгресса и удостовериться в том, что перед ним не фальшивка: увы, майор Персиваль Лонди, стоящий перед ним, сделал свою работу безукоризненно. А вот дозвониться до адвоката, несмотря на многочисленные попытки, Свордману не удалось – его комм упорно отказывался отвечать на входящий звонок. Оставив ему сообщение, к которому он приаттачил полученные от майора файлы, конгрессмен мрачно повернулся к ожидающему его офицеру и, вздохнув, пробормотал:

– Увы, дозвониться до адвоката не получается… Даже как-то странно… Ладно, полетели…

Майор криво усмехнулся и, не сказав ни слова, жестом пригласил арестованного в висящий неподалеку полицейский флаер.

Всю дорогу до следственного изолятора Генри мрачно пялился в пол: участие в преступлении второй категории, использование служебного положения в корыстных целях и еще четыре пункта предъявленного ему обвинения казались бредом или кошмарным сном, и поверить в то, что это происходит на самом деле, было чрезвычайно трудно. Поэтому на просьбу следователя покинуть флаер он среагировал не сразу, в который раз пытаясь связаться через наглухо заблокированный комм хотя бы со своей женой.

– Господин Свордман! Бесполезно! Оба положенных вам по закону звонка вы уже совершили, соответственно до вынесения приговора ваш комм лишен доступа к системам коммуникации. Буквально через пару минут его подключат к серверу изолятора, и вы получите пакет инструкций по правилам поведения в этом заведении. Советую внимательно ознакомиться с последними пунктами – штрафные санкции могут быть весьма унизительны и неприятны…

Затравленно посмотрев на майора Лонди, Генри выбрался из отсека для арестованных, оглянулся вокруг и еле сдержался, чтобы не выругаться: парочке звероватого вида охранников, с нетерпением посматривающих на очередного «клиента», явно было наплевать на статус конгрессмена и главы комитета по развитию и распространению перспективных технологий!

– Гражданин Генри Свордман! Следуйте за мной… – Здоровяк с гипертрофированными трапециями коротко кивнул следователю и повернулся к массивной двери за своей спиной.

…Камера угнетала своими размерами и полным отсутствием каких-либо удобств: две полки, назвать которые кроватями не поворачивался язык, и санузел в небольшой каморке рядом с дверью. Абсолютно гладкие поверхности стен с самовосстанавливающимся покрытием. Маленький столик под прямоугольным окошком системы доставки. Ни кресел, ни головизора.

Тяжело опустившись на первую попавшуюся «кровать», Генри покосился на закрывшуюся за ним дверь и постарался, чтобы на его лице не проявлялись обуревающие его чувства: с той стороны она была прозрачна, а давать повод охранникам считать его слабаком ему совершенно не хотелось.

«Ладно, подождем пару дней. Думаю, что следователь разберется с этим недоразумением, и я забуду этот кошмарный сон», – подумал про себя конгрессмен. И попытался прилечь. Но не тут-то было: комм принял входящий звонок без всякого запроса о подключении!

– Думаю, вы уже немножечко обжились в камере… – Появившееся перед ним лицо майора Лонди выражало легкое презрение. – Так что есть время поработать. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Я вас слушаю… – Свордман прислонился спиной к стене и вздохнул.

– Итак, по имеющейся в нашем распоряжении информации, вы и ваш подчиненный, конгрессмен Смирнов Егор Петрович, лоббировали интересы ряда производителей высокотехнологичного оборудования. Пользуясь своим служебным положением, вы фальсифицировали информацию по технологиям, которые можно было бы внедрить в производство, и, таким образом, давали возможность своим партнерам получать многомиллиардные контракты. Или лишали такой возможности их конкурентов.

– Бред!!! – не сдержавшись, зарычал конгрессмен. – Я не вступал ни в какой сговор ни со Смирновым, ни с кем другим, и все решения, принятые комитетом, который я возглавляю, являлись следствием серьезного анализа всей имеющейся у нас информации…

– У следствия достаточно данных для того, чтобы начать процесс через неделю… – усмехнулся Лонди. – Записи ваших бесед с конгрессменом Смирновым, реконструкция встреч с руководителями заинтересованных в вашем решении предприятий, аналитическая модель развития ситуации и ее косвенное подтверждение. Все это вы сможете изучить в ближайшие пару дней – я скину файлы вам на комм. Советую не запираться – с такой доказательной базой это просто бесполезно.

– Да не вступал я ни в какой сговор! – Свордман аж подскочил на месте от возмущения. – Я привык добросовестно относиться к выполнению своих обязанностей и за всю мою жизнь ни разу не преступал закон.

– Мда… Эта песня мне знакома… Практически каждый арестованный начинает общение именно с нее… Учтите, вторая категория, присвоенная вашему делу, – это не шутки. Лет пятьдесят заключения плюс поражение в гражданских правах – это минимум, что вам светит…

– Я требую сканирования памяти… – вспомнив фразу из какого-то развлекательного голофильма, перебил собеседника Генри.

– Смеетесь? – удивленно посмотрел на него Лонди. – Это каким таким образом, позвольте у вас спросить? Вы что, не в курсе, что ваш блок невозможно снять? Ваш чертов статус ставит вас, господа конгрессмены, над законом. Только вот падать с такой высоты обычно бывает очень больно… Кстати, могу вас расстроить – все результаты вашей работы за этот период будут пересмотрены. Так что ваши партнеры вряд ли смогут насладиться полученным преимуществом.

– У меня нет партнеров… – вполголоса произнес Свордман. – Решения приняты правильно. Пересматривайте.