Большой вальс - Мила Бояджиева

белоснежный манжет с золотой запонкой, украшенной его монограммой.

- Да вы пижон, Шнайдер! Как-то не замечала. - улыбнулась Виктория,

уже полностью одетая к выходу.

- Это подарок дамы - сдержанно ответил Артур, лично заказавший

именные булавку и запонки у парижского мастера.

Пока они проходили через холл гсотиницы, пересекали крохотную площадь, спускались по ступеням пристани к нарядной гондоле, словно явившейся прямо с картин Каполетти, Виктория не могла не отметить посылаемых ей вслед взглядов. Явление юной дамы в вечернем туалете действовало на итальянцев подобно грому, да они и не пытались

скрыть паралича, застывая с восторженно разинутыми ртами.

Коротконогий гондольер уронил весло при виде пасссажирки, но справившись с собой, любезно осведомился: - Путешествие с песней или без?

- Лучше в тишине - опередил Викторию Артур.

- Нет, почему же? - возмутилась она - Конечно с песней! Ведь первый закон гедонгизма гласит: не отказывайте себе в том, что можете себе

позволить. - Спойте, пожалуйста, господин гондольер! - обратилась она по-французски.

- Что предпочитаете прекрасная сеньора - оперную арию, народную песню? - осведомился тот. Я два года учился в Миланской консерватории.

- Все они здесь - выпускники консерватории или оперные солистыбуркнул Шнайдер, отсаживаясь подальше от певца, затянувшего, конечно же, @Санта-Лючию@.

Виктории показалось, что пел их возница вполне прилично, успевая при этом лавировать среди гондол в узких каналах. Ему удалось ознакомить пассажиров с обширным оперным репертуаром Плачидо Доминго и Паваротти и напугать неожиданным воплем, вырвавшимся из мощного горла "Viva' Paaalazzoo d'Roso!"

Вынырнув из-под моста на простор широкого канала, гондола развернулась против сияющего огнями дворца. Праздник - роскошный, с широтой и размахом, был заметен издали. Древнее палаццо, подсвеченное снизу прожекторами, выступало из темноты во всей своей сказочно-театральной красе, так что можно было разглядеть затейливую каменную резьбу, украшающую колонны и арки, ажурные переплеты светящихся окон и опоясывающих третий этаж балконных балюстрад. Дворец выступал прямо из воды, и конец широкой ковровой дорожки, спускающийся с распахнутых дверей к причалу, исчезал в волнах.

Все сияло и переливалось мириадами живых искр - смоляной глянец канала, гигантские хрустальные люстры в высоких окнах, факелы в руках затянутых в ливреи слуг, бриллианты пробивающихся дам.

- Ого! - только и сказала Виктория, зябко запахивая на шее меховую

накидку.

- Не забудь, ты ещё здесь никогда не была, с хозяевами незнакома, а потому можешь спокойно восхищаться вслух. Здешние меценаты любят пускать пыль в глаза и ждут восторженных воплей - Шнайдер поддержал Викторию за локоть и она ступила прямо на ковровую дорожку, подхваченная двумя верзилами в ливреях, поставленных здесь специально для приема хрупких дам.

на дежуривших у причала лодках защелкали объективы, ещё пара фотографов бросилась к прибывшим, сопроводив их до дверей, а дальше

- начиналась територрия, доступная только самым именитым представителям этой профессии и тем, кто чувствовал себя здесь, как дома. Собственный вечерний туалет, казавшийся только что Виктории ослепительно-прекрасным, померк рядом с платьями шикарных дам, снимающих манто и прихорашивающихся у огромных зеркал нижнего холла. - Так вот для кого создаются все эти невероятные коллекции @высокой моды@, кажущиеся зачастую даже смелым модницам, фантастическим бредом@. - наконец поняла Виктория, отметив декоративные изыски в туалетах дам, которые до сих пор видела только на показах @од кутюр@. И тут же сообразила, что тончайший гладкий, ослепительно белый шифон длинного платья Антонии, отобранного в чемодан Вики на случай банкета Алисой, обращает на себя большое внимание, чем самые смелые и замысловатые игры с цветами и формой.

Платье невесомое и почти прозрачное, одетое лишь на крошечные трусики телесного цвета, держалось на узенькой тесемке, охватывающей шею и обходилось без всякой отделки. Если не считать торжеством

портновского мастерства сам крой, создающий впечатление

естественности, простоты и роскоши одновременно. Казалось, это

платье просто распустилось в какой-то сказочной оранжерее, как

разворачивает лепестки бутон белой розы.

Украшений на Виктории не было никаких, кроме алмазного обруча, поддерживающего распущенные волосы. Сбросив на руки лакея длинную

клешеную накидку из искусственного голубого соболя, она всем телом

ощутила мягкую свежесть воздуха, напоенного ароматами и приятную

наготу, как бывает при купании в ночном море. Ощущения обострились,

мышцы расслабились, мысли потекли в приятном, пьяно-восторженном

беспорядке. Сама этого не сознавая Виктория переживала не испытанное

ранее наслаждение роскошью.

В то, давнее посещение Пармы, она была лишь испуганным воробьишкой, настороженно вздрагивающим от всякого соприкосновения с иным, отличным от её привычного, миром. Сейчас же - Виктория ощущала себя обольстительной юной леди, достаточно опытной в светских делах, чтобы не обмирая от страха, протянуть для поцелуя затянутую в тонкую перчатку руку, улыбаться и небрежно болтать с подходящими к ней людьми. Вначале это были супруги Бенцони, только что прибывшие во дворец, потом уже знакомые Эльвира Гречиани с Велом Сирокки и вереница каких-то мелькавших в эти дни лиц. Виктория кивала, здоровалась, улыбалась, не слишком контролируя себя и догадываясь

по реакции окружающих, что никому из них не приходится сомневаться в

подлинности её анкетных данных. Юная "Венеция" была прекрасна - и

только это восхищенное удивление светилось в направвленных на нее

взглядах.

Хозяин дома Сквартини Фолио - аристократ, эксцентричный меценат, оказался одиноким стариком, вдовствующим уже четверть века.

Он мог быть, по-видимому, ровесником Артура и сильно напоминал театрального ветерана Москвы Егор Бароновича Тусузова, известного каждому россиянину. Хозяин принимал гостей, сидя в кресле под конвоем трех блистательных как манекены брюнетов, оказавшихся внучатыми племянниками, нетерпеливо ожидающими наследство. Узнав, что Виктория впервые посетила палаццо Д'Розо, хозяин велел одному из них устроить гостье экскурсию по дому. Франко проявил себя опытным

гидом, проведя Викторию и Шнайдера по четырем этажам с художественной галереей наподобие уменьшенной Третьяковки, где великие имена живописцев и скульпторов ошарашивали гостей. Поскольку мимолетный пробег по этой сокровищнице не давал ничего, кроме шокирующего недоумения, Франко поторопился отвести прекрасную гостью в огромную галерею со стеклянными сводами, служившими зимним садом. Сад занимал всю крышу левого крыла замка и даже мост, перекинутый от него через канал.

- Ну теперь вам понятно, прекрасная Антония, откуда произошло название нашего дома. Розы, розы, розы - уже почти три столетия мы держим первенство по выращиванию этих цветов в условиях плавучего

города. Вот если бы вы заглянули сюда через пару месяцев, в самый сезон...

- Непременно. Я как раз собираюсь посетить Венецию в июне. - не моргнув глазом, пообещала Виктория и незаметно подмигнула Шнайдеру, делавшему вполне определенные знаки.

Когда им удалось отделаться от Франко, Артур облегченно вздохнул:

- Наша программа исчерпана! Оставим ужин более голодным. Я накормлю

тебя в гостинице крабами. Закажем еду в номер, а утречком - ищи,

свищи Антонию Браун! Нетерпеливая невеста упорхнула к своему

жениху.

- Значит мне так и не суждено узнать, что едят эти небожители на

банкете эксцентричного . Боюсь, что у хозяина язва... К тому

же, для меня так и останется загадкой, как ведут себя в рамках

непринужденной суперрафинированной встречи поклонники Антонии Браун.

Кстати, я не заметила, чтобы кто-нибудь особенно интересовался твоей @звездой@. - Виктория вдруг поняла, что ей вовсе не хочется убегать в разгаре бала, как Золушке, тем более, что опасность

нарваться здесь на близкого знакомого Тони явно невелика.

- Не заметила? - Артур криво усмехнулся. - А ещё говорят, что вы русские - агенты КГБ. Врут, или там у вас плохо учат. А тот сухощавый, пучеглазый джентельмен, что сверлил тебя весьма заинтересованным взглядом? Хотелось бы знать, что ему надо от Антонии? - задумался Шнайдер.

- Ясно одно, он не мечтает затащить её в постель.

Вокруг благоухали кусты роз - целое розовое королевство с родниками, гротами, крошечными ручейками, струящимися среди камней. Садовник старался создать ощущение дикой природы, выводя и пестуя самые редкие и капризные образцы, о чем свидетельствовали спрятанные в листве таблички - @паспорта@ с указанием сорта, возраста куста и

полученной им премии.