Трава зелёная - Александр Валерьевич Решетников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, — кивнула Белкина, поняв, что мои истории не для детских ушей. — Марфа, а ты чего встала столбом? Давай, накрывай на стол. Сейчас Иван Данилович со службы вернётся…
— А вы, откуда знаете? — удивляюсь заявлению Марии Васильевны.
— Как откуда? Вы разве церковного колокола не слышали?
— Нет, — мотаю головой. Вот же, никак не могу привыкнуть. — Я обычно ориентируюсь по часам.
— И где они?
— Потерял, Мария Васильевна. Вам, наверное, рассказывали, что на нас напали разбойники, когда мы ехали в Боровск?
— Да, да, — сочувственно закивала женщина. — Очень ужасная история. Намедни как раз хоронили убиенного купца… А вы, говорят, проявили себя в той истории с самой мужественной стороны…
— Проявить-то, проявил, — тяжело вздыхаю, вспоминая падение в оркестровую яму. — Но, к сожалению, потерял часы. Упали куда-то в сугроб и с концами… — вру без зазрения совести. А может, не вру? Вдруг у «меня» были часы?
— Зато, Господь Бог сохранил вам жизнь, — перекрестила меня Белкина. — Помните об этом! Я за вас в церкви свечку поставила…
— Э-э… — такое чуткое отношение к моей персоне вызвало полную растерянность. Я даже не сразу нашёлся, что ответить. — Благодарю, Мария Васильевна. И вам пусть даст Господь всего лишь хорошего.
В этот момент открылись входные двери… Со службы вернулся Иван Данилович. Мария Васильевна сама помогла ему раздеться, сама полила на руки… Затем вся семья села ужинать. Теперь моё место было подле детей. Я следил, чтобы они учились культурно себя вести. Этикет, конечно, мне никто не преподавал, но бабушкины уроки помню. Сидеть с ней за столом — сплошное наказание. Фиг расслабишься. Всё по серьёзному, хоть и без повышения голоса. Я поступаю аналогично. Напустив на себя строгий вид, зорко слежу за пацанятами, но все их огрехи поправляю с невозмутимым спокойствием. Сам кушаю тоже не спеша. А куда торопиться?
Заодно веду беседу с Иваном Даниловичем и Марией Васильевной. Разговор как раз касается диеты. То есть, что необходимо кушать детям, чтобы у них правильно развивался организм. В принципе, у Белкиных всего в достатке. Например, благодаря корове и двум козам на столе всегда имеется в наличие молоко и кисломолочные продукты: простокваша, сметана, масло… Правда, творога нет. То есть, отсутствует такое название. Творог называют сыром! А вот сам сыр не умеют делать. Причём во всём городе. М-да, печалька. Сыр я люблю. Конечно, не как толстый мышонок Рокфор из мультфильма про Чипа и Дейла, но всё же. А вообще, животноводство в Боровске развито хорошо. Этому способствуют шикарные заливные луга, раскинувшиеся по берегам Протвы…
Слушая рассказы Белкина о красоте родного края, я спросил, где же находится его поместье? Ответ меня удивил… Во-первых: было не одно, а два поместья. Первое, которое располагалось в деревне под названием Корнеевка, досталось Ивану Даниловичу в наследство от отца. А второе шло, как приданное Марии Васильевны. Находилось оно в сельце Дольское. Именно там случился пожар. Во-вторых: сами поместья лежали от Боровска в пятидесяти верстах. То есть ближе к Калуге. Мало того, расстояние между Корнеевкой и Дольским было не меньше пятнадцати вёрст. Вот такой треугольник получался. М-да, не ближний свет. Это в моём времени туда за час можно доехать, а здесь целый день уйдёт.
Потом я узнал, что крепостных в обоих поместьях двести душ. Считались, естественно только лица мужского пола, включая стариков и детей. Именно с этого количества Белкин платил подушный налог. Ага, теперь понятно, почему государство так печётся о крепостных. Налоги!!! 74 копейки с каждого человека, а если старообрядец, то в двойном размере. Это не считая других пошлин. Тот же дом в Боровске занимал солидный участок. На шесть простеньких хозяйств хватит. Короче, Иван Данилович отдавал государству примерно 250 рублей в год. Мля, целая шуба с шапкой!!! Прямо, как в том анекдоте…
Вскоре я заметил, что дети начали клевать носами. Всё понятно, наелись, а разговоры взрослых неинтересны.
— Я вижу, наши красавцы хотят покинуть стол, — киваю на детей.
— Да, действительно, Стёпушке и Васеньке пора, — встрепенулась Мария Васильевна. — Мы пойдём к нам в комнату…
— Идите, конечно, — кивает Белкин.
— Стоп! — я резко вклиниваюсь в разговор и строго посмотрю на детей. — А что нужно сказать?
— Спасибо, — нестройно отвечают маленькие лентяи.
— Вот теперь идите, и никогда не забывайте благодарить тех, кто вас накормил, — Родители мальчиков на мою отповедь ничего не сказали. Типа, так и надо. Всё правильно, я — воспитатель, имею полное право.
— Поговорим о наших делах? — Белкин подсел ко мне поближе и подальше от Марфы, которая стала убирать со стола грязную посуду и остатки еды.
— С удовольствием, — киваю в ответ.
Однако начинать разговор не спешу. Показываю Ивану Даниловичу глазами на Марфу, типа пусть сначала закончит свои дела и уйдёт. Уйти она должна была в пристрой к Емельяну с Прасковьей. Вся дворня столовалась там. Белкины редко сажали крепостных за свой стол. Короче, показывали, кто в доме хозяин.
— Леонид Иванович, — начал разговор Белкин, как только кормилица вышла, — вы человек умный, и, наверное, уже заметили, сколько на мне лежит трат? Хозяйства-то не малые… К тому же у меня есть некоторые обязательства перед определёнными людьми…
— Речь о Михаиле Илларионовиче Воронцове? — сразу расставляю точки над «ё».
— Да… — нехотя отвечает Иван Данилович. — И мне необходимо время от времени его удивлять…
— Это, каким же образом? — неподдельно изумляюсь.
— Конечно же, презентами… — Белкин попытался козырнуть иностранным словом, но вышло коряво. — И вот я вспомнил наш разговор в бане…
— Вы про чудесный напиток?
— Совершенно верно.
— Напомню, Иван Данилович, это не вино. А люди из высшего света предпочитают дорогие вина.
— Однако вы говорили, что ваш напиток тоже зело чуден…
— От своих слов не отказываюсь, — говорю уверенно, чтобы не вгонять человека в сомнения.
— Значит, вы готовы мне помочь? Лично я сделал всё, как вы хотели. Контракт подписан, жалование повышено…
— Конечно, помогу, Иван Данилович. Но меня волнуют два вопроса, кто этим будет заниматься и где? Вы же понимаете, что сам я не смогу. Просто не буду успевать. Во-первых: на мне дети. Во-вторых: мы хотим наладить производство мебели… Кстати, о мебели. Мастерская Прохора для этого дела совершенно не подходит. Слишком тесно.
