Атлантида - Андре Лори

В эту минуту раздался голос мадам Каудаль:

— Боже мой! Рене, где же твоя кузина?

— Не беспокойтесь, матушка, Патрис не оставит ее на произвол судьбы! — простодушно возразил Рене.

Эти слова долетели до молодых людей.

— Как легкомысленно я поступил! ' — воскликнул Патрис. — Идемте, Елена, прямо к вашей тетушке и будем просить ее согласия! — и, взяв Елену под руку, он направился к мадам Каудаль.

При виде своей племянницы, приближающейся опираясь на руку Патриса, почтенная дама сразу поняла, в чем дело, и так как ее мечта на брак Елены с Рене была разрушена, то лучшего мужа, чем Патрис, она не могла желать для нее.

Все объяснилось очень быстро, и мадам Каудаль сердечно обняла и поздравила жениха и невесту.

В то время, как происходили все эти события, между тремя собутыльниками поднялся оживленный спор. Вино рассеяло у Монте-Кристо воспоминание о полученном им отказе, а Сакрипанти совершенно забыл об испытанном им недавно ужасе. И вот достойным друзьям пришла блестящая мысль вернуться в покинутый ими грот и завладеть оставленными там сокровищами, на что Кермадек, ударяя по столу кулаком, наложил свое строжайшее veto.

— Вот дурак! — воскликнул Монте-Кристо, очнувшись от удивления. — Что тебе за дело? Ты можешь вернуться с нами и также набрать сокровищ. Ты составишь себе состояние на всю жизнь!

— Нет, ваше сиятельство! — повторял упрямо Кермадек. — Уж как вам угодно, а только вы не вернетесь назад.

— Это еще почему, дурак?

— А потому, что никто не должен возвращаться туда без разрешения его благородия, моего офицера, а его благородие своего согласия не даст!

— Да какое же право имеет твой офицер на этот грот?

— А то право, что он первый открыл его и женится на дочери покойного старого господина.

— А если он сам захочет вернуться туда?

— Его благородие не захочет, потому что покойный при последнем издыхании просил, чтобы, значит, не тревожили его там до последнего суда. А с этим, ваше сиятельство, шутить нельзя, то есть, значит, с последней волей усопших!

Монте-Кристо задыхался от злости; глаза его бешено блуждали.

— А кто помешает мне вернуться, если я захочу?! — воскликнул он с бешенством.

— Я, Ивон Кермадек, своей собственной персоной! — отвечал решительно матрос. — Вы не мой офицер, и я не посмотрю на вас, а размозжу вам голову, если господин Рене прикажет!

Напрасно Монте-Кристо и Сакрипанти осыпали матроса бранью: он упорно стоял на своем, и дело уже доходило до открытой бурной ссоры, но в это время Рене отдал приказание продолжать путь. Все общество двинулось вперед, причем Кермадек конвоировал Монте-Кристо, не давая ему таким способом возможности привести в исполнение свой план, что немало сердило благородного графа, но все его протесты не привели ни к чему, и Кермадек упорно не отставал от него.

Наконец часа через полтора путешественники добрались до хрустальной двери, которая виднелась издалека. Освещенная электричеством, она представляла собой как бы волшебный вход в иной мир.

При виде последней преграды, отделяющей ее от давно желанной свободы, Атлантис в волнении остановилась и сложила руки, затем бросилась вперед и первая достигла двери. Она остановилась перед ней с золотым ключом и повернула к своим спутникам взволнованное лицо, напоминая в эту минуту одну из статуй Победы. Когда все остальные путешественники собрались около нее, Атлантис в последний раз обернулась на пройденный ею путь, приведший к свету и свободе. Как жрица стояла она, прекрасная и бледная, как Диана, и, возвысив свой прекрасный голос, громко воскликнула три раза:

«Харикл! Атлантис! Прощайте!»

Слова разнеслись и замерли в отдалении; тогда она решительно обернулась к двери, вложила золотой ключ в замок, повернула его и открыла дверь настежь.

В то же мгновение оглушительный шум раздался в глубине туннеля. Путешественники замерли, пораженные этим неожиданным явлением.

Не прошло и пяти минут, как вдруг громадные волны со страшным ревом забушевали по туннелю, с пеной разбиваясь у самых ног путешественников, которые поспешно бросились вон из грота, куда вслед за ними тотчас ворвался океан, навеки затопив подземный путь.

Все поняли, что это было делом рук Харикла. Умирая, он решил, что Атлантида исчезнет вместе с ним, чего и достиг с помощью секретного механизма, который приводился в действие при открытии хрустальной двери туннеля. Океан, долго сдерживаемый волей людей, ворвался наконец по воле одного человека и затопил свои владения, навеки похоронив Атлантиду и ее сокровища.

Пораженные этой катастрофой, путешественники оставались неподвижными, не имея сил продолжать путь и прислушиваясь к шуму бушевавших позади них волн.

Первым очнулся Кермадек. — А все-таки, ваше сиятельство, вам больше не попасть туда! — воскликнул он торжествующим тоном.

Затем Елена бросилась к Атлантис, словно превратившейся в статую, и, обхватив ее за талию, увлекла вон из грота; остальное общество последовало за ними.

Путники очутились на песчаном морском берегу, спускавшемся к морю совершенно отлого. Позади них подымались темные утесы, скрывавшие столько веков таинственную дверь, ведущую в подводное царство. Далее открывался вид на цветущие равнины, а прямо перед ними выступал в море мыс, покрытый вековыми деревьями, на ветвях которых порхали и щебетали тысячи птиц. Солнце садилось, и последние лучи золотили эту мирную картину. Все дышало спокойствием и счастьем.

Атлантис, поддерживаемая Еленой, очнулась, от своего оцепенения, замерла, завороженная чудным зрелищем.

— Наконец, наконец! — прошептала она. — Солнце! земля! с этих пор я всецело принадлежу вам!

И она опустилась на колени движением, полным величия и грации, и с благоговением поцеловала землю.

— А ведь барышня-то права! — пробормотал про себя Кермадек. — Не худо бы и нам поцеловать нашу кормилицу-матушку! — И матрос опустился на колени и, сняв шапку, последовал примеру Атлантис.

— Однако в путь! — воскликнул Патрис, первый очнувшись от охватившей всех задумчивости. — Надо отыскать какое-нибудь жилище, где бы укрыться до нашего отъезда во Францию.

Путешественники двинулись в дорогу и скоро набрели на небольшую рыбачью деревушку, расположенную невдалеке от моря. Рене и Патрис отправились на разведку и скоро вернулись за остальными путниками. Они выбрали самую богатую хижину, хозяин которой уступил ее за небольшую плату.

Трудно вообразить удивление Атлантис, когда она в первый раз увидела плоды современной цивилизации в виде бедной рыбачьей избушки; когда вместо золота и перламутра ей пришлось довольствоваться грубыми деревянными изделиями. Однако ее радость при виде человеческих существ — детей, девушек, стариков — была настолько велика, что она не замечала ничего остального. Путешественники рассказывали рыбакам, что потерпели крушение на подводном судне, и узнали от них, что через неделю должен был прийти американский пароход, отправляющийся во Францию.