Боги Гринвича - Норб Воннегут

– Гик, ты профи. Давай лучше я понаблюдаю, посмотрю, как ты это делаешь.

Кьюсак весь день тренировался в оправданиях. По правде говоря, он не решался сесть за стол с минимальными ставками в пятьсот долларов, когда в феврале его ждала выплата ста сорока с лишним тысяч. Однако он осознавал последствия. Трейдеры поджарят его за выход из дела.

– Садись, – настаивал Гик. – Я подскажу, что делать.

– Это место занято? – спросила симпатичная брюнетка с натуральными голливудскими формами.

Никто еще не успел ответить, как брюнетка уселась справа от Гика и подмигнула парням из «Ю-би-эс». Кьюсаку улыбнулась удача. Теперь стол полон, и трейдеры предпочтут флиртовать, нежели требовать от него быть мужчиной и взять карты.

– Похоже, вопрос решен, – заметил Джимми.

– Как хочешь, – ответил Гик и, не начиная игру, добавил с напряженным взглядом, усиленным круглыми линзами очков: – Только помни, я всегда могу помочь.

«Что бы это значило?»

Гик за игорным столом был прекрасен. Первым делом он распорядился поменять на жетоны пятьдесят тысяч. «Для начала». А потом принялся играть с размахом Джеймса Бонда в «Казино «Рояль».

Другие игроки начали обращать на него внимание. Гик выиграл три из первых пяти рук, за каких-то пять минут добавив к своим стопкам пять тысяч. Через десять минут он вытянул двух тузов, разделил их и получил «блек-джек» с королем пик и десяткой бубен. Эта рука принесла ему еще восемь тысяч.

За час Гик, периодически поглядывая на Кьюсака и прикладываясь к текиле, удвоил свои деньги. Трейдеры из «Ю-би-эс» таращились на растущие стопки жетонов. А собравшиеся зрители наблюдали за низкорослым знатоком хедж-фондов, который превращал блек-джек в детскую забаву.

– Гик, охренеть, – выдохнул один из трейдеров.

– Ага, охренеть, – согласилась брюнетка, которая, казалось, готова была породниться с Димитрисом.

Кьюсак оторвался от действа только один раз. От Эми пришло: «На месте, всё в порядке, есть хорошие новости».

Когда она отмечалась, ему всегда становилось легче. Прозопагнозия не опасна. Она больше походила на раздражающую фоновую музыку, которая никогда не умолкает. «Расскажи, расскажи», – набрал он в ответ.

«Папа придет в МСИ к Саю».

«Принято».

«Берт, у тебя еще остались деньги?» – написала она в ответ.

Когда выигрыш Гика дошел до семидесяти пяти тысяч, он заказал бутылку шампанского и поинтересовался, нужен ли кому-то бокал.

– Мое обычное, – проинструктировал он официантку. – И принесите с ним разделочный нож.

Распорядитель посмотрел наверх.

Через три минуты официантка вернулась с бутылкой и пятнадцатисантиметровым ножом.

– Пожалуйста, мистер Георгиу.

– Эта бутылка стоит семьсот долларов, – заметил один из трейдеров.

– Освободите место, – приказал Гик маленькой толпе, собравшейся у стола.

Он снял фольгу и открутил проволоку, удерживающую на месте пластиковую пробку. Одним ловким движением направил бутылку от себя, схватил нож и сильно ударил обухом клинка по шву горлышка. Металл с громким звоном столкнулся со стеклом. Жужжание толпы стихло, какая-то женщина ахнула.

Верхняя часть горлышка, стеклянный ободок и пластиковая пробка отлетели. Шампанское выстрелило. Пена брызнула в проход, заливая руку Гика. А заодно и брюнетку, которая хлопала в ладоши и веселилась вместе со всеми зрителями.

– Кто-нибудь хочет бокал? – спокойно осведомился Гик.

– Что это было? – спросил первый трейдер.

– Так наполеоновская армия праздновала свои победы, – пояснил Гик. – Они срубали горлышко саблей.

– Но не с бутылки за семьсот долларов, – возразил второй трейдер.

– Семь сотен оптом. С дешевым здесь не прокатило бы, – ответил Гик. – А теперь, кто хочет есть? Я голоден. И я угощаю.

– Вы уходите? – запротестовала брюнетка. Она снова подмигнула трейдерам и сказала Гику: – Не хочешь помочь мне провести бессонную ночь?

– Гик, охренеть, – повторил трейдер.

– Увидимся, – сказал второй парень из «Ю-би-эс».

– Спокойно, – ответил Гик.

Он собрал свои жетоны и что-то прошептал брюнетке на ухо. Та широко улыбнулась.

По дороге в стейк-хаус «Дэвид Берке», где с потолка свисали стеклянные вымена странных форм и пропорций в духе Дали, Кьюсак спросил Гика:

– Что ты сказал той женщине?

– Дал ей номер моего мобильника, – моргнул за толстыми линзами Гик, все еще очаровательный, но уже не такой яркий, как за столом.

– У тебя все так легко вышло.

– Идите вперед, – сказал Гик парням из «Ю-би-эс». – Мы догоним.

Потом шепнул Кьюсаку:

– Как я уже сказал, я всегда готов помочь. Знаешь, о чем я?

– Нет. О чем?

Джимми получил ответ тем же вечером. За двумя кругами портвейна последовали три бутылки каберне по тысяча двести долларов, затем пришел черед водки с мартини, которая лилась рекой. Кто-то припомнил, что среди этой череды была текила и восторженный хор: «Лимон, соль, лижи». Но никто не мог сказать наверняка.

К тому времени, когда принесли десерт, Гик забросил роль выдающегося хозяина, завсегдатая казино и полевого советника. Джимми получил ответ вскоре после того, как Гик устроил грандиозное представление, оплачивая счет из своего выигрыша.

– Что теперь?

Трейдеры из «Ю-би-эс» посмотрели друг на друга, потом на Гика и Кьюсака. А затем, не мудрствуя лукаво, в унисон ответили:

– Стрип-клуб.

– Я знаю подходящее место, – сказал Гик.

Джимми не ожидал такого ответа. И не заметил мужчину, который зарегистрировался под именем Брендон Андерсон. Хвост записывал все.

Глава 31

– Десять долларов, – объявил Дэнни Мешок, как его называли члены клуба.

Полный официальный титул – «Дэнни Мешок Пончиков». Толстяк весом в полторы сотни килограмм, сидевший в маленькой билетной кассе, являл собой толпу из одного человека. Белая оксфордская рубашка, как подгузник, сдерживала могучие телеса.

Кьюсак, Гик и два трейдера заплатили Дэнни Мешку и на этот вечер стали гостями клуба. Такая схема никогда бы не сработала в «Белль Хейвен Клаб» в Гринвиче, где члены клуба чинно обедали за столами и любовались на лодки, сонно качающиеся в гавани. Или восхищались видом на прибрежные поместья легенд хедж-фондов. Каждый вечер в «Белль Хейвен Клаб» громыхала пушка, и посетители стояли навытяжку, пока служащие спускали американские флаги по всему Хеджистану.

Четверо мужчин, один за другим, прошли через железный турникет и вошли в совершенно иной клуб. Ничего привычного не только для Гринвича, но даже для Провиденса. Нет флага. Нет пушки. И совсем немного одежды на женщинах. В «Фокси леди» дружно веселились до утра, и это стоило сорокапятиминутного паломничества в лимузине.

«Фокси леди» с его пятничными «Завтраками с ножками» уже лет сорок являлся излюбленным стрип-клубом для всего Род-Айленда. Очень внимательный к своей клиентуре, клуб заботился обо всех деталях, начиная с кредитных карт. В счете значилось «Таверна Гулливера», поскольку название «Фокси леди» могло помешать в оплате счетов многих биржевых брокеров и нескольких юристов.

Танцовщицы весь год жили по соседству с клубом и вне работы вели скромный образ жизни. Скромный не по количеству одежды, а по отсутствию излишеств. Танцовщицы не относились к гастролеркам, которые играют в Вегасе и едут дальше. «Фокси леди» был их образом жизни. Безопасная территория, где они пересаживались с коленей на колени, делая мужчин счастливыми – ради прибавки к зарплате мужа, выплаты второй ипотеки или чтобы просто свести концы с концами.

– Симпатичная татушка, – заметил один из трейдеров.

Он указал на стриптизершу-готку, на спине которой красовалась татуировка в виде крыльев летучей мыши.

От выпивки и громкой музыки у Кьюсака кружилась голова. Блондинка лет тридцати, укрытая золотистой парчой, подмигнула ему сквозь толпу. Сейчас Джимми позабыл о словах Гика, которые раньше казались ему очень важными. Или очень странными. Он плохо помнил.

– Лично я, – заметил Гик, – предпочитаю танга. Такие, с крылышками спереди. У татуировок есть один недостаток – их нельзя поменять.

Он был трезвее остальных и говорил с властной уверенностью.

– Ты не въехал, – пробормотал первый трейдер, глотая буквы.

– Эти татушки можно разглядывать часами, – закончил второй.

– Может, нам следует остаться еще на денек, – предложил Гик, – и изучить все рисунки? Заодно, Джимми, подберешь пару идей для раскраски квартиры.

– Эй, это наезд?

Гик понимающе улыбнулся. Улыбкой человека, посвященного в непостижимые тайны – слишком темные и скрытые даже от самых близких. Всего мгновение, потом улыбка исчезла, и он вернулся к грохочущей музыке и их экспедиции на темную сторону.

Улыбку Гика не заметили трейдеры. Ее не заметили окосевшие клиенты, которые наслаждались морем имплантатов – больших, очень больших и огромных. Ее не заметил даже Брендон Андерсон, наблюдавший за компанией из теней сквозь черные занавеси. Он двадцать лет осматривал окна и двери в поисках убийц и теперь замечал все. Но эту улыбку не заметил никто.