В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жень, угомонись. — Хватит скандалов. Надо её успокоить. Ибо она права, не каждая одарённая может расфигачить танк или дзот. Направленная евгеника последних четырёх сотен лет, когда боярские и княжеские роды отбирали себе сильных одарённых из простонародья на роль энных жён своим мужикам, скрещивая результаты в браках между сильными родами, дала плоды — современные великие князья, просто князья и «старые» боярские роды — это реально чудовища. И самыми чудовищными чудовищами, разумеется, являются главы государств, ибо им в развитии были выданы исключительно козырные карты. — Жень, я понимаю, что слаб по сравнению с вами. И благодарен за защиту. Но я — человек. И достоин уважения, как человек.
— Какого нахрен уважения! — психанула она. Рывок на грани восприятия глаза, и стол с остатками блюд летит в сторону от нас. Никого не задело, направление выбрано верное, а силища… Господи, сколько в ней силищи!
— Не смей! — Молния, тоже на грани восприятия, летит ей наперерез. Сияние и грохот столкновения энергий, вложенных в фигуры… Вспышка сродни той, что бывает в момент мощного короткого замыкания… И Машка летит в сторону, противоположную от стола — Женя старше и сильнее.
— Не лезь, мелкая! — вытянула старшая в её направлении сияющую руку — фигура удержания и отталкивания. — Ничего ему не сделаю, это всё-таки мой единоутробный брат, какая бы ерунда не поселилась у него в голове. Но урок ему надо дать, чтобы потом поздно не было! Просто не лезь!
Маша ударилась о стенку, после чего Женя удержала её какое-то время, прижав к оной фигурой, не давая двигаться, потом отпустила, и моя близняшка медленно, воя от поражения, сползла на пол. Я, кстати, как перекувыркнулся через стул в момент откидывания стола, так и полз на заднице прочь от этой разъярённой валькирии.
— Куда ты собрался, цыплёночек? — «ласково» улыбнулась Женя. — Давай старшая сестрёнка преподаст тебе урок хорошего поведения. Повторяй за мной: «Я мужчина!»
— Пошла ты!
— Фи, как грубо!
Взмах рукой, и что-то обожгло мне лицо. Дотронулся — кожа горит, как от хлёсткого удара. Больно! И она ещё не подошла ко мне, между нами метров пять!
— Что, протрезвел? Осознал неправоту?
— Какую именно? — продолжал отползать я. Она шла не спеша, а столовая большая. Но не бесконечная. Сзади меня послышались крики и топот ног — внутрь забежали слуги и охрана. Но Женя разъярённым рыком их выставила:
— Вон!
Взмах мгновенно засиявшей руки, и очередная фигура сорвалась с оной и врезалась в стену возле двери, а после, судя по звуку, и в саму дверь, возможно, оную выбив. Помещение очистилось — об этом сообщил удалившийся топот — слуги и охрана подождут в соседней зале, подмоги не будет. Да и кто рискнёт связываться с царевной? Только старшая царевна Ольга, или мама. Или тётка Настасья, но она тоже далеко. Всё, без вариантов.
— Неправоту в том, что женщина — вершина эволюции, — всё также медленно подходя, хищно оскалилась она, вернув внимание ко мне.
— Где-то я эту мысль сегодня слышал. Пару часов назад, когда разбирали Массачусетс. А ты шовинистка, Евгения! — нашёл я в себе силы усмехнуться.
— Нет, я реалистка, братец. — Новый взмах, и я почувствовал, как из рассечённой на лице кожи идёт кровь. Будто порез, но небольшой, и, слава богу, глаз не задело. Но на носу полоса — как лезвием прошлись.
— А-а-а-ай!
— Больно? Знаю, что больно, — ухмыльнулась она. — Мужчина — низшее существо, Александр. Он слаб. Трусоват. Возможно в твоём случае это не так, ты как специально на рожон лезешь, и тут я противница Ольги — ты таким охламоном и раньше был. Просто внешне старался быть покладистее. Иногда гены Годуновых это здорово, жаль, что тебе они только мешают. А сейчас ты перестал стараться быть зайчиком, Сашенька! Любименьким миленьким пушистым зверьком! Став каким-то букой, требующим внимания, непонятного уважения, переполненный завышенными ожиданиями! Так что считай, я тебя воспитываю за все годы, а не только за последние три месяца.
Ж-жу-у-ух! Нет, не по лицу — по груди. Итог — рубашка рассечена, словно и её порезали невероятно острым и тонким лезвием, которое не рвёт волокна, а рассекает чуть ли не на молекулярном уровне. Но на сей раз порез более глубокий — кровь выступила сразу, рубашка окрасилась моментально.
— Что ты делаешь суч-а-а-а-ай!!! — раздалось сбоку, Машка снова пыталась помочь, но Женя походя откинула её и прижала к стенке, приподняв над землёй, чтобы ноги не касались пола. — Я тебе не знаю, что сделаю! Быстро прекрати!
— Вон, хорошую девочку до чего довёл! — картинно вздохнула она мне. — Эта дура рядом с тобой совсем мозгов лишилась. А ты, наверное, думаешь, что раз одну дуру поимел, то и весь мир тебе покорится? Ага, ща-аз!
Взмах, как будто бьёт кулаком… И я тоже впечатываюсь спиной в стену, как и Маша, благо до неё осталось отползти всего ничего. Солнечное сплетение взорвалось вулканом боли, из тела выбило дух. Меня она не прижимала, потому я быстро осел и захапал ртом воздух, пытаясь вдохнуть хоть что-то. Средняя сестрёнка грозно нависла сверху:
— Ты хоть на секунду осознал, насколько слаб? Любая одарённая даже не самого сильного уровня может проделать такое же, а в тех кругах, в которых тебе предстоит общаться, только такие! Исключительно, других нет! А ещё можно сделать вот так…
Она взяла меня, словно нашкодившего котёнка за шкирку, и швырнула в сторону, где ужа валялись стулья, остатки стола и блюд. Блюда в том числе побились, и я затормозил о фаянсовые осколки посуды и остатки еды, рассадив руки до крови, после чего испачкал во всё, что только было на полу.
— Ах ты ж тварь!.. — попытался быстро подняться, но не смог — повело.
— ТАМ не будет нас, Александр! — горели огнём её глаза, и это не фигура речи. Вот только теперь мне стало по-настоящему СТРАШНО. — ТАМ, в большом и жестоком мире, никто не защитит тебя! — Она снова подошла, снова схватила меня, за грудки и лениво отбросила дальше. — Мужчина не может быть равен женщине, братец. Мужчина должен подчиняться! Ублажать! Делать так, чтобы его избранница
