Идущие на смерть - Лев Георгий

Куликова словно током ударило.

"Беременна?!" – эхом пронеслось в голове Вадима.

— Слышь, старшина, я там одну сестричку приметил толстозадую, дай я эти медальки еще потаскаю, а?

Вадим начал приподниматься и наконец ему удалось принять более вертикальное положение.

— Ладно, ладно, уже снимаю! — по-своему понял активность Куликова Максим.

Он действительно снял позаимствованные награды и положил их обратно в коробку, а коробку в тумбочку. Вадим не обратил на это никакого внимания, он искал свободное инвалидное кресло.

— Сестра, — обратился он к вошедшей медсестре. — Коляску… Срочно!

Видимо прочитав что-то в безумном взгляде больного, сестра без лишних слов тем более возражений скрылась из палаты и вскоре вкатила кресло.

Перебравшись на этот стул с колесами и укрыв обрубки ног одеялом из-за одного их вида еще раз испытав спазм в груди, Вадим резко обратился к Максиму.

— Где ты ее видел?

— Кого?

— Ну не сестру твою толстожопую, конечно, — пришел Вадиму на помощь сосед.

— А-а, докторшу эту?! Ну там…

Плюнув на невнятные пояснения Максима, только время с ним терять, Вадим заработал руками и буквально выскочил из палаты в коридор, чуть кого-то не сбив.

— Потише Шумахер!

Вадим быстро осмотрелся и остановил взгляд на одиноко стоящей у окна женской фигуре. Это была она, он узнал ее даже со спины. Постояв несколько мгновений в нерешительности, вновь вспомнив что он теперь калека, (к чему он ей такой?) Вадим заработал руками.

— Елена…

Елена Акжал резко обернулась.

— Прости меня… Сам не знаю, что на меня нашло…

— Молчи… Ничего не нужно говорить. Я все понимаю… И ты снова оказался прав, — сказала она, улыбнувшись сквозь слезы.

— О чем ты?

— О том что мы второй раз встретились после твоего ранения.

— А-а, — протянул Вадим, тоже вдруг повеселев, вспоминая свое "пророчество", что они встретятся только в случае его тяжелого ранения.

Куликов взглядом указал на живот Елены, немо спрашивая: "Мой?"

Акжал улыбнувшись и погладив живот, кивнула.

— Кто?

— Не знаю еще… не смотрела. Хочешь верь, хочешь нет, так заработалась, что о беременности сама узнала всего пару недель назад, когда помощница спросила о моем положении, списывая все симптомы на переутомление. Ну или не хотела замечать…

Вадим поверил. Работы у врачей, особенно у хирургов, много, чертовски много.

— Пойдем, узнаем?

— Почему бы и нет?! — согласилась Елена. — Кабинет УЗИ как раз свободен!

И грянул гром. То чего так все ждали, страшились и всеми силами старались избежать, свершилось – китайцы прорвались на левый берег реки Енисей и надежно закрепились на захваченном плацдарме несмотря на все попытки их оттуда выбить.

Поток раненых резко увеличился и о времяпрепровождении с Еленой Вадиму пришлось забыть. Отстояв по многие часы за операционным столом она буквально валилась с ног и начисто отключалась, что неудивительно учитывая тяжесть работы и ее положение. Куликов даже стал беспокоиться, как бы с ее ненормированным режимом работы не случилось беды, то есть выкидыша.

На второй день, когда стало окончательно ясно что китайцев уже не выбить с занятых позиций все окрестные санчасти и госпиталя стали готовить к эвакуации. Началась невообразимая суматоха, все куда-то бегали, кричали, ругались…

Все же до чего неудобно быть безногим. Эта невероятная беспомощность злила до ужаса. Любое препятствие что для обычного человека и незаметно вовсе, становятся непреодолимым, особенно это касается лестниц в условиях когда лифтов просто нет.

Машин выдали мало, всем окружным госпиталям транспорта не хватало, так что всем пришлось набиваться максимально плотно, как сельдям в банке.

— Блин, такая суматоха, что можно подумать, будто китайцы через пару часов уже будут здесь, — ворчал Максим, выкатывая Вадима из здания. — Носятся так, будто их за жопу раскаленными щипцами прихватили. Беготни много, а порядка мало.

Куликов полностью с ним согласился. Эвакуацию можно провести тише и с большей расстановкой. Но глаза у страха велики, большинство врачей гражданские, вот и торопились убраться из опасной зоны как можно скорее. Хотя китайцы появятся здесь еще не скоро. Если командующий фронтом Колдунов будет и дальше как раньше столь же грамотно управлять боем, то китайцам потребуются недели, если не месяцы, чтобы прорвать оборону и вырваться из города на оперативный простор.

"А бой там не слабый идет", — отметил Куликов, вслушиваясь в отдаленные бухающие звуки.

Над головой в сторону города пронеслись самолеты и они только добавили суматохи.

Наконец под вечер, когда уже начало темнеть, они все оказались у железной дороги. Перед ними притормозил состав спешащий на запад с огромными красными крестами на фоне белых квадратов.

— Грузимся! Остановка всего десять минут!!! Пошевеливайтесь!

И снова началась сумятица, зачастую пустая беготня. Раненых грузили по вагонам. Потом оказывалось, что они уже переполнены и несчастных солдат у которых от тряски и грубого обращения вскрывались свежие швы таскали из вагона в вагон пока не обнаруживалось свободное место.

Куликова тоже успели потаскать вдоль всего состава, пока наконец не нашлось место и для него, на верхней полке, где его положили вместе с таким же как он тяжело раненым, то есть с отсутствием обеих конечностей.

— Ничего, — сказали санитары, что его носили, — вам тут вдвоем как раз места хватит.

Ну что сказать, в общем они были правы. Ног-то у них нет, а если они примут полусидящее положение, так и действительно вполне вольготно получается.

Запах только в вагоне раздражал. Вроде и окна приоткрыты, и вентиляция наверняка работает, но смесь из запахов гнили отмирающей плоти, медикаментов, застарелого кислого пота, блевотины, мочи и кала никуда не исчезала. Этот с позволения сказать аромат сводил с ума.

— Демон?! Ты?!! — удивился сосед по койке.

Куликов пригляделся и тоже немало удивился, узнав в исхудалом землистого цвета лице старого сослуживца-нацика с которым начинал тянуть лямку контрактной службы. Оба были "любимчиками" инструктора, в том смысле, что он любил на них оттягиваться доводя до белого каления.

"Может оно и к лучшему, — невольно подумал Куликов по поводу придирок инструктора Коржакова, — ведь выжили только мы вдвоем. Ну и бывший инструктор наверняка тоже на этом свете еще обитает. Хотя как знать…"

— Бард?

Юрий Бардов кивнул.

— Выжил все-таки тогда, — продолжил Бардов. — Я слышал, что через вас тогда китайцы прорвались, сразу как только мы ушли. Думал, вас там всех китаезы порешили и тебя заодно.

— Выжил, как видишь, и ты прав, нас там действительно почти всех положили. Нас собственно для того туда и поставили.

— Ну да… Из штрафбата по ранению, как искупивший кровью или за выслугу?

— За выслугу с искуплением кровью, — невесело усмехнулся Вадим. — Два в одном.

— Понятно.

— Ну а ты как?

— Да как все…

Вадим кивнул и не настаивал на продолжении. Вспоминать как отрывает ноги приятного мало. Хоть он не помнил и спросить не у кого. Всю группу раскидало волею случая.

— Ты чего задергался? — спросил Бардов, заметив нервозность поведения Вадима.

— В сортир хочу… Как туда кстати попасть?

— Да, нам с этим делом непросто… Тебе как приспичило, по большому или по маленькому?

— По маленькому…

— Тогда не вопрос, — ответил Юрий Бардов и пошарив рукой под матрасом достал пустой пакет от капельницы. — Вообще санитаров надо звать, а их не всегда дозовешься… сволочей. Так я по маленькому приспособился в эти пакеты делать, потом открываешь окно и выбрасываешь.

— Оригинально, — искренне восхитился придумкой Барда Куликов.

— Только не промахнись и не пролей… с непривычки.

— Постараюсь.

Было неудобно, тем более что приходилось корячиться вслепую под одеялом, но Вадим не оплошал, в конце-концов сидеть в луже мочь тоже не хочется.

А поезд продолжал катить по рельсам, словно в погоне за Солнцем, уже давно скрывшемуся за горизонтом.

Поезд с ранеными часто останавливался уходя в "карманы", пропуская составы спешащие на восток. Бесконечным потоком на фронт текли боеприпасы, оружие, продовольствие, медикаменты и т. д. и т. п. все что требуется для ведения боевых действий. Ну и войска конечно.

Состав стоял по нескольку часов на пустынных полустанках, и казалось, этот их путь на запад будет длиться вечно. И действительно, путь который в былые времена занял бы неделю, если не меньше, растянулся на целый месяц.

Во время вынужденных остановок из состава не редко выносили носилки с полностью укрытыми одеялами телами.