Древние цивилизации Русской равнины - Анатолий Абрашкин

Торжествуешь над врагом!

Камни, ветер, воду, пламя

Ты смирил своей уздой,

Взвил ликующее знамя

Прямо в купол голубой.

В. Брюсов

Библейская энциклопедия объясняет имя Мафусаил как еврейское словосочетание «муж Божий» или «муж оружия». С эпохой Мафусаила следует связать существование в Волго-Окском междуречье иеневской археологической культуры. Отличительной чертой иеневской археологической культуры являются наконечники стрел с боковой выемкой, что значительно повышало убойную силу стрел. Ряд исследователей видят в иеневцах автохтонное население, выделившееся как часть бутовцев. Отличия бутовской культуры от иеневской проявляются, прежде всего, в традициях обработки кремня. Бутовская техника расщепления кремня ориентирована на получение совершенной пластинчатой заготовки, максимально приближающейся по форме к будущему орудию и почти не нуждающейся в последующей доработке. Для иеневцев форма заготовки решающей роли не играла. Орудия изготовлялись как на грубых пластинах, так и на отщепах. Придание орудию необходимой формы осуществлялось за счет ретуширования – обработки каменного изделия путем снятия с него ударом или нажимом мелких сколов (чешуек). Имеются отличия и в формах наконечников для стрел. Для бутовской культуры характерны листовидные и черешковые наконечники на пластинах, для иеневской – асимметричные с боковой выемкой. Различны и рубящие орудия.

Существование такого рода различий настраивает противников автохтонности иеневцев искать их предков вне ареала обитания бутовцев. Широко распространено мнение, что иеневцы – потомки носителей свидерской культуры и мигрировали они с территории Белоруссии. Первооткрыватель иеневской культуры Л.В. Кольцов даже предположил, что иеневцы выступили агрессорами и находились во вражде с бутовскими племенами. Другой крупнейший специалист в этой области – А.Н. Сорокин – в статье «О связях населения бассейна реки Оки в раннем мезолите» оспаривает данный вывод. Он находит доказательства в пользу взаимодействия двух культур, их мирного сосуществования. Но самих иеневцев ученый, вслед за Л.Л. Зализняком, выводит от аренсбургской археологической культуры, существовавшей на территории Северной Германии и Нидерландов в 8850—8300 гг. до н. э. Это мнение стоит обсудить.

Вопрос о приоритете той или иной культуры ученые решают, сравнивая характер обработки обнаруженных материальных предметов. В данном случае это наконечники стрел. Например, наличие боковой выемки говорит уже об определенном прогрессе сообщества охотников, а обнаружение одинаковых по геометрии наконечников есть безусловное доказательство взаимодействия культур. Но сам характер этих контактов исследователям приходится домысливать, основываясь на своих же гипотезах. И отчего-то им очень нравится изображать вектор развития цивилизации с запада на восток. А между тем, сам же А.Н. Сорокин отмечает сходство наконечников рессетинской (на две с лишним тысячи лет более древней) культуры с теми, которые потом будут использовать аренсбуржцы.

На наш взгляд, пытаясь выделить и обозначить первенство какой-то культуры, археологи недооценивают фактор единства ранних индоевропейцев. Видимо, этнические пристрастия проявляют себя и на бессознательном уровне. Ведь, согласимся, когда периферия начинает доминировать над центром, то система разваливается на части. Но этого как раз и не наблюдается. Индоевропейцы только начинают свой победный марш по планете. Аренсбуржцы – один из «выплесков» их расселения, ясно обозначавший европейский вектор движения. Оказавшись в сложнейших климатических условиях Северной Европы, они освоили производство более «убойных» наконечников стрел. Дело известное, опять сработал принцип: чем круче мороз, тем смекалистее человек. А потом передали это открытие остальному индоевропейскому миру.

Их возвращение в Волго-Окское междуречье опять-таки имеет веские причины. Прибрежная территория Нидерландов расположена ниже уровня моря и потому подвержена затоплению во время наступления моря. Не потому ли аренсбургская культура существовала лишь чуть больше полутысячелетия? Аренсбуржцы были по преимуществу охотниками, а иеневцы, помимо охоты и рыболовства, освоили земледелие и даже сеяли пшеницу. Образ их жизни, в противовес аренсбуржцам, был оседлый, о чем свидетельствуют мощные культурные слои и наличие жилищ сложной конструкции. Было бы странным, если бы эти племена не наладили торговый обмен. Частично аренсбуржцы возвратились на свою прародину, и потому археологи обнаруживают в центре России их стоянки. То же самое можно сказать и про представителей свидерской археологической культуры. В пользу нашей интерпретации говорит существование в междуречье памятников «смешанной традиции». Центр Русской равнины выступал зоной притяжения для индоевропейцев и племен, попавших в сферу их культурного воздействия. Прародина индоевропейцев генерировала импульсы содружества, добрососедства и взаимной поддержки. По крайней мере, к этому призывает закон «роты» древних ариев, проживавших в то время здесь.

Есть совершенно неоспоримое доказательство присутствия ариев на Русской равнине. Его приводит С.В. Жарникова в книге «Золотая нить». Исследовательница обратила внимание, что среди священных водоемов, упоминаемых в одной из частей древнеиндийского эпоса «Махабхарата» (книга «Лесная», главы «Хождение по криницам»), имеется целый ряд священных криниц, названия которых в точности совпадают с именами рек и озер русского междуречья. Из 200 названий криниц, присутствующих в эпосе, 30 топонимов практически тождественны своим русским аналогам (отличия в суффиксе или окончании). Наряду с полярными явлениями, описанными в «Ригведе» и «Авесте», этот факт служит важнейшим указанием на глубинную связь ариев с Русской равниной.

С.В. Жарникова пишет: «Говоря об истории Восточной Европы, археологи и историки в целом период с 10 по 3 тыс. до н. э. не особенно детализируют. Это мезолит-неолит, с их археологическими культурами. Но археологическая культура в известном смысле абстрактна, а ведь здесь жили реальные люди, которые рождались и умирали, любили и страдали, воевали и роднились, и как-то оценивали себя, свою жизнь, сами называли себя какими-то конкретными именами. То далекое от нас прошлое было для них настоящим. И именно древнеарийские источники дают возможность пролить свет на некоторые темные страницы этих семи тысячелетий». Не только некоторые фрагменты Книги Бытия, но и отрывки «Махабхараты» содержат упоминания о северной цивилизации.

В одном из сказаний «Махабхараты» рассказывается: «Мы слыхали, что когда Самварана, сын Ракши, правил землею, для подданных наступили великие бедствия. И тогда от всякого рода бедствий разрушилось царство, пораженное голодом и смертью, засухой и болезнями. А войска врагов разбивали потомков Бхараты. И, приводя в сотрясение землю своими силами, состоящими из четырех родов войск, царь панчалов быстро прошел через всю страну, покоряя ее. И с десятью армиями он победил в битве того. Тогда царь Самварана вместе с супругой, советниками, сыновьями и родственниками бежал в великом страхе. И стал жить у великой реки Синдху в роще, расположенной близ горы и омываемой рекою. Так потомки Бхараты жили долгое время, расположившись в крепости. И когда они прожили там целых тысячу лет, потомков Бхараты посетил великий мудрец Васиштха. И когда он прожил там восьмой год, сам царь обратился к нему: «Будь нашим домашним жрецом, ибо мы стремимся царства». И Васиштха дал свое согласие потомкам Бхараты. Далее нам известно, что он назначил потомка Пуру царем-самодержцем над всеми кшатриями (воинами), по всей земле. И тот вновь вступил в обладание столицей, которая ранее была обитаема Бхаратой, и заставил всех царей платить ему дань».

По принятой в «Махабхарате» хронологии, царствование Самварана относится к 6,4 тыс. лет до н. э. Затем, после разгрома и изгнания, народ Самвараны (царя кауравов) живет в крепости на реке Синдху целых тысячу лет, вплоть до 5,4 тыс. лет до н. э. Все это тысячелетие на земле Бхараты господствует другой народ – завоеватели и пришельцы панчалы. Но после 5,4 тыс. лет до н. э. кауравы отвоевывают у панчалов свою родину и вновь живут на ней. Казалось бы, правдивость этого древнего предания невозможно в наши дни ни подтвердить, ни опровергнуть.

Но вот что сообщает нам современная археологическая наука. Л.В. Кольцов пишет: «Одним из крупных культурных проявлений в мезолите Волго-Окского междуречья была бутовская культура. Обращает на себя внимание локализация описанных памятников бутовской культуры в западной части Волго-Окского междуречья. Абсолютная хронология ранних этапов бутовской культуры определяется рамками от середины 8-го тысячелетия до н. э. до второй половины 7-го тысячелетия до н. э. Во второй половине 7-го тысячелетия до н. э. (во время правления Самвараны. – А.А.) в Волго-Окское междуречье вторгается другая группа мезолитического населения, которая располагается в этом регионе, в его западной части, оставив археологическую культуру, которую мы называем иеневской. С появлением пришельцев население бутовской культуры вначале отходит на восток и юг региона. Под давлением иеневской культуры бутовское население распалось, вероятно, на несколько изолированных групп. Часть их, видимо, даже покинула Волго-Окский бассейн, свидетельством чему являются факты появления типично бутовских элементов в других соседних регионах. Таковы памятники с бутовскими элементами в бассейне Сухоны или Боровичская стоянка в Новгородской области». Иеневцы пришли с территории Верхнего Поднепровья, их отношения с бутовцами, как уже говорилось, оцениваются по-разному. Но к концу 6-го тыс. до н. э. «автохтонная» бутовская культура снова выходит на первый план. С.В. Жарникова комментирует эту ситуацию так: «Иеневская культура, находившаяся во враждебных отношениях с бутовской и потерявшая связь с «материнской» территорией, по-видимому, постепенно выродилась, что привело в дальнейшем к облегчению движения «бутовцев» обратно на запад и ассимиляции ими остатков «иеневцев». Во всяком случае в ранненеолитической верхневолжской культуре, сформировавшейся в регионе в 5-м тысячелетии до н. э., мы уже практически не находим элементов иеневской культуры. Бутовские же элементы резко доминируют. При сравнении текста эпоса и данных археологии поражает совпадение и хронологии всего события, и отдельных его эпизодов. И возникает закономерный вопрос: не скрываются ли за «бутовцами» потомки Пуру, а за «иеневцами» – их враги панчалы?»