Республика Ночь - Г. Зотов

– Наверное, ты навоза переложил, – предположил жрец-старик, разрывая хомячка пополам, чтобы быстрее добраться до сердца. – Или у того игумена в организме стартовое количество зла было поменьше. Уже тогда редко-редко встречались истинные вампиры, упивавшиеся злом как основой своей черной сущности. Карма ведь только так и портится: пожалел невинную девушку, отказался сосать кровь из младенца – и все, привет. Между прочим, – оглядевшись по сторонам, он понизил голос, – про кандидата в Отцы Тьмы тоже ходят разные интересные сплетни… и не то чтобы я их разделяю, но…

…Жрец-вампир резко замолчал – в коридор зала заседаний, ступая по атласной дорожке остроносыми сапогами из сафьяна, вышел главный кандидат в Отцы Тьмы. Его поддерживали под когти две потрясающие блондинки без каких-либо признаков одежды. Жрецы почтительно склонились, приветствуя одного из старейших и самых влиятельных вампиров – упитанного мужчину с судейским париком цвета воронового крыла. На шее кандидата покачивалось ожерелье из черепов охотников за вампирами, оправленных в золото. Согласно правилу, представитель Дракулы на Земле выбирался на Великом Шабаше один раз в сто лет. Предыдущий Отец Тьмы автоматически считался умершим. Сдав преемнику валашскую «шапку господаря» (головной убор Дракулы и главный символ верховного культа вампиризма), он удалялся в трансильванские горы. Нынешний фаворит Шабаша, архимаг Яромил, не без основания полагал, что выборы сугубо формальные: его кандидатура давно одобрена самим Маркизом, а также Принцем Крови. Вброс компромата со стороны соперников архимага не огорчал, он был издавна привычен к акциям завистников-кровососов. Подкупленные врагами газеты печатали клеветнические статьи – мол, жрец Яромил в бытность главой отдела дневных кошмаров Петербургского экзархата заимел пагубную страсть к добрым делам. Например, помогал богадельне беззубых вампиров, беспошлинно провозя через границу гуманитарную кровь. Проверка показала, что все не так уж плохо. Пресс-секретарь экзарха представил прессе документы – целая тонна беспошлинной крови была продана «на сторону», вследствие чего петербургские храмы Дракулы обрели евроремонт и малиново-красные крыши. В телеинтервью Яромил сообщил: согласно священной «Книге Влада» (ее приписывали самому Цепешу, хотя реальный автор, скорее всего, был безликим адептом зарождающегося вампиризма), в каждом добром поступке замешана частичка зла, поэтому микс добра со злом в отдельных случаях оправдан. После благословления собравшихся размороженным куриным филе экзарх Яромил, не забывая придерживать блондинок ниже спины, удалился в жемчужную ложу для оргий – под эпическое сопровождение Draconian. Старый жрец скуксился, с завистью глядя на оскал черепов, оправленных в золото лучшими ювелирами. Сам он на мессах довольствовался обычной пластмассой.

– Жируете, – тоскливо повторил он, вытирая губы салфеткой: на бумажной поверхности проступили красные пятна. Сплетни про Яромила его больше не интересовали, жрец оседлал любимого конька. – Московиты как мясо в крови катаются, а у нас уже год оргий не было. Без них – какая черная месса? Бюджет не отпускают, сидим на хозрасчете. Гетер не пригласишь, с деревенских-то вампирш что взять? Дуры крепостные, в болотах обитали. На праздничной оргии в честь Дня сошествия в Ад от них нормального минета, и того не дождешься. Они если что сосать умеют, так исключительно кровь.

– Ой, да что у вас в провинции в минете-то понимают? – презрительно ответил вурдалак-«мушкетер», на чем дискуссия сама собой иссякла.

…Через пару минут, когда седовласый жрец-вампир с потухшим лицом в одиночестве досасывал тушку недорогого хомячка, к нему приблизилось некое существо. Длинные, уродливые уши виднелись из-под пышного парика; оно двигалось крадучись, в характерном стиле вампиров-носферату. Соблюдая дистанцию, посетитель беззвучно присел за соседний столик и с интересом изучил запаянное в пластик меню. Лицо жреца пошло крупными пятнами цвета снега: они ярко забелели на мертвенной коже. Подняв голову, носферату осмотрел винтажную люстру: оплывая черным воском, на подставках из слоновой кости со славянской неторопливостью таяли толстые свечи.

– Все нормально? – прошелестел ушастый: столь отсутствующим тоном обычно осведомляются, как идут дела у дальних знакомых. Всем по барабану, нормально все у них или нет, но так уж принято из вежливости.

Старик качнул пергаментным подбородком, не поворачиваясь.

– Для этого я и приехал, – задыхаясь от волнения, шепотом произнес он. – Почти сразу после нашей беседы. Когда? Ответь мне, пожалуйста, – когда?

Носферату будто бы не слышал заданного ему вопроса: он погрузился в изучение меню, колеблясь между «Мороженой кровью по рецепту эскимосов» и «Тушканчиком парным с потрошками». Цены впечатляли.

Буфет оглашали сочные звуки дружного всасывания: проголодавшиеся вампиры спешили упиться кровью до начала главной беседы. Впрочем, каждый был уверен – выборы Отца Тьмы отложат еще на парочку ночей.

– Надеюсь, тебе здесь доверяют? – поинтересовался ушастый.

– О да, – улыбнулся старый жрец так, что кожа на мертвых щеках хрустнула. – Прежний Отец Тьмы обожал жертвенные алтари, которые расположены высоко в горах, вдали от разлагающей вены цивилизации. Ведь когда-то европейские вампиры подразделялись на пещерных, лесных и горных. Мы становились изгоями в городах, где сосали гемоглобин лишь безбашенные одиночки, – в глухом подполье, ежесекундно ощущая кол мышцами сердца. Отец Тьмы и сам охотился отшельником в лесу близ песчаных дюн: он знает, как тяжело раздобыть в таких местах даже глоток горячей человеческой крови. Те, кто сквозь долгие века выстрадал голод и жажду, храня верность древним вампирским ритуалам, – не чета декоративным страдальцам, жующим сырых цыплят на алтарях. Отец Тьмы любил «диких» за приверженность основам вампиризма, особо ценились вурдалаки-гурманы, питавшиеся одной черной кровью. С момента своей смерти они обратили девственниц больше, чем зерен на пшеничном поле. Безусловно, почитались и упыри с дальнего Севера – их промысел шел по ночам, когда еще христианство не проникло в Европу. Ты помнишь викингов? В свое время мы в шутку называли их «консервами». Требовались стальные зубы, чтобы прогрызть их щит, затем кольчугу – с целью добраться до вожделенной вкуснятины, милой жилочки на шее…

Старик, медленно облизнув клыки, тягуче сглотнул.

– Не увлекайся, – прервал его воспоминания ушастый.