Ваше Сиятельство #3 - Эрли Моури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас же, расставшись с физическим телом, но оставшись в этом мире, Родерик чувствовал себя просто божественно: никаких болей, никаких проблем с телом, с долгами, с обязательствами и со Свидетелями Тота и… — можно перечислять бесконечно проблемы, которые перестали для него существовать. Остались лишь мелкие проблемки. Такие, как остаточные желания: поесть чего-то вкусного, скурить сигарету или выпить бокал вина, ну и кое-что связанное с влечением к женщинам. Имелась одна проблема покрупнее: вселенский поток перерождений. Родерик чувствовал его давление все сильнее, и пока ему вполне удавалось бороться с этой силой, правильно распределяя внимание в энергетических телах. Однако, поток мог сильнее надавить на него и тогда случится ужасное: его, Родерика, словно осенний листок с дерева, сорвет эта огромная сила и унесет в Междумирье, чтобы превратить в безвольную пылинку и посеять в одном из бесконечных миров, лишив памяти о прошлом. Это гораздо хуже, чем физическая смерть. Родерик знал, что есть кое-какие способы сохранить часть себя настоящего, отчасти сохранить нынешний опыт, но эти способы слишком сложны, и говорят потом, после нового рождения прежняя память слишком бледна и почти бесполезна.
— Эй, ты уснул, бл*дь⁈ — голос Талии, ворвавшийся в его сознание, вернул серого мага к реальности. Той реальности, в которой он сейчас пребывал.
— Давай на заднее сидение! — сердитым шепотом распорядилась баронесса.
Наверное, она думала, что извозчик эрмимобиля ее не слышит, но краснолицый, полный мужчина в фуражке с эмблемой извоза вполне слышал, и смотрел на странную пассажирку с изумлением и даже нехорошим подозрением.
— Давайте на Бассманный. К магазинам возле Башни Невского, — распорядилась госпожа Евстафьева, когда призрак влетел в салон.
«Енисей», фыркнув густым облаком пара, покатил к мосту, быстро набирая ход. Баронесса достала из сумочки сигарету и, открыв окно, с блаженством закурила.
Глава 15
Так с мамой не шутят
— Вместо Талии ты теперь с Ковалевской катаешься? — с некоторым удивлением сказала мама.
Наверное, в момент, когда Ольга подвезла меня к дому и вышла из эрмика, Елена Викторовна стояла у окна, давая распоряжения дворецкому. Тот что-то записывал в хозяйственный журнал на тумбочке.
— Разве не знаешь? Теперь княгиня — мой личный извозчик. Отрабатывает купленные ей платья, — я старался сохранить лицо серьезным.
Теперь мама смотрела с недоумением, не понимая верить или нет моим словам.
— Шутка, Елена Викторовна, — рассмеялся я и чмокнул ее в щечку. — Просто по-дружески подвезла из школы. Кстати, мам, ты не хотела бы купить лично себе эрмимобиль? Помню, какие-то годы назад, у тебя водилось такое желание.
— Нет у меня такого желания. Я не так часто выезжаю из дома, и не испытываю любви к технике, — она повернулась к дворецкому и добавила. — Антон Максимович и не забудьте пересчитать траты по «Сосновому» — там явно что-то не так.
— Жаль. Мог бы купить тебе как приложение к платью из «Золотых Лилий», — я заглянул в гостиную, кивком ответил на приветствие охранников — сегодня их было трое.
— Саша, что за купеческие замашки? Купить то, купить это, будто речь о килограмме яблок. Если ты снова шутишь, то это не смешно. Если нет, то откуда у тебя столько денег и такое пренебрежительное отношение к ним? — строго спросила графиня.
Узнаю свою маму, которая не в настроении. И, как ни странно, меня это «не в настроении» — порадовало: верный признак, что графиня становится собой, и перестала слишком много думать о словах ворожеи Мериды.
— Нет, в этот раз я не шучу. Я же сказал, что у меня сегодня ожидается прибыль от нашего с графом Голицыным проекта. А отношение к деньгам у меня нормальное, без лишнего трепета: если что-то нужно мне или моим близким, и деньги позволяют, то я это могу купить. Только и всего, — сказал я и направился к лестнице. — Не нужно придавать этому вопросу столь большого внимания.
— Эрмимобиль стоит десять тысяч! — заметила Елена Викторовна.
— Хороший не меньше пятнадцати, — ответил я, поднимаясь по ступенькам и понимая, куда она клонит: пытается выведать, какая сумма у меня имеется. Но на непрямой вопрос — непрямой ответ.
До обеда оставалось немного времени, и я решил потратить его с пользой для души и тела в спортзале — нужно поддерживать спортивную форму и боевые навыки. Быстро переоделся и спустился в подвал, радуясь, что сегодня остаток дня никуда не надо бежать и заниматься своими или чужими проблемами. Хотя, как говорится, еще не вечер.
Наш подвал — помещение просторное, длившееся больше чем на половину дома, но бегать в нем неудобно. Такое ощущение, будто давят стены и потолок, хотя он высокий. Поэтому пробежки там у меня всегда короткие. После разминки больший акцент я делал на силовые упражнения в связке с дыхательными. Затем переходил к обязательному комплексу лемурийской боевой техники. Сегодня удалось позаниматься больше часа: выложился по полной, вышел уставший, мокрый от пота и сразу в душ. Когда спустился в столовую, мама давно отобедала и ушла к себе. В этот раз прислуживала мне Надежда Дмитриевна — Ксения, как я выяснил, взяла выходной на два дня, чтобы съездить к маме в деревню.
Вернувшись в свою комнату, я решил заняться тем, до чего никак не доходили руки. Каждый день я думал о подарке князя Ковалевского, понимал его великую значимость, и меня конечно же мучило любопытство. Но с первого дня я твердо решил, что достану пластины с Лагура Бархума лишь тогда, когда у меня появится время с ними поработать. И вот сегодня это время настало. Я открыл свой тайник, взял тяжелую коробку, обшитую бархатом, и положил на письменный стол. На столешнице уже лежало несколько листов бумаги и копии некоторых фрагментов из работы отца, хотя на данном этапе они вряд ли могли пригодиться.
