Вторая Арена - Морган Райс

– Страшно было то, что он не сказал мне ни слова за всю ту длинную ночь. Как будто ему нечего сказать родной дочери.

– Я долго думала об этом, много лет я обижалась на него. Но теперь, вспоминая тот случай, я уже не чувствую обиды в душе. Потому что теперь я понимаю: молчание – это тоже разговор. Он был рядом со мной. Он говорил мне, что любит меня, правда, по-своему – не используя слов.

Я поворачиваюсь и смотрю на Логана, а он смотрит на меня, его глаза открыты.

– Чем-то он напоминает мне тебя, – говорю я, пытаясь сдержать волнение.

Логан последним усилием широко открывает глаза и смотрит прямо в мои. Я вижу легкую улыбку в уголках его губ и понимаю, что история ему понравилась.

Логан не произносит ни слова, лишь медленно кивает, и я вижу в его глазах любовь. В этот момент я понимаю, что он действительно сильно похож на папу. Он говорит со мной. Пусть и не произнося ни звука.

Спустилась ночь. Не знаю, сколько прошло времени; мы все, за исключением Логана, сидим без сна вокруг костра. После сегодняшних событий никто из нас не может уснуть. Мы уставились на пламя, каждый, заблудившись в собственном мире, каждый, разговаривая со смертью.

Несколько часов назад в комнату втолкнули новых участников арены. Они держатся особняком у дальнего края пещеры, удовлетворившись вылившейся им на головы кашей. Никто не пытается подойти к нам, и слава богу – не знаю, хватило бы у меня энергии с кем-то драться. Не то чтобы меня сейчас заботила сохранность моей еды, но все же меня удивляет, что в этот раз новичков совсем мало.

– Они – бродяги, – говорит Фло. Я замечаю, что она тоже наблюдает за ними. У нее какая-то сверхспособность читать мои мысли. – Улов охотников не богат и для нас это плохо.

– Почему?

– Им нужно сделать игры интересными для толпы. Когда участников мало, у них нет иного выбора, как столкнуть нас между собой.

Я инстинктивно чувствую, что она права. И от этого последняя надежда улетучивается. Я не могу даже подумать о том, чтобы сражаться против Бри, против Чарли, против Бена, против Фло. Против Логана. Это самое жестокое, что только можно придумать.

– Что ж, мы нашли способ проходить испытания вместе, – говорю я. – Думаю, завтра мы тоже справимся.

Фло пожимает плечами. «Я бы не была так уверена,» – говорит она.

Я стараюсь понять ее мысль, уловить смысл ее слов. Это угроза? Говорит ли она, что будет драться против нас? Отчасти я думаю, что она может. Выживание – ее цель, кроме того, ей нужно приглядывать за Чарли. Я полностью ее понимаю.

Все снова замолкают, возвращаясь назад в свои миры, на наших лицах читаются мысли об играх. Чем больше я думаю о завтрашнем дне, тем яснее понимаю, что мы не выживем на арене. Мне нужно придумать план. Что угодно. Нужно придумать способ выбраться отсюда.

Я снова и снова перебираю в голове всевозможные варианты, пока мои веки не тяжелеют. Я думаю о туннелях Чарли с какой-то одержимостью, чувствуя, что в них кроется ключ к спасению. Но я не могу размышлять ясно и не могу нащупать ответ. Решение вертиться где-то рядом, однако поймать его я не в силах.

Третий день, как обычно, начинается с сигнала, и на этот раз мои глаза уже открыты. Я просидела всю ночь не смыкая глаз, мои мысли скакали с одного варианта на другой, с одной идеи на другую. Открывается железная дверь и внутрь входят охотники.

Я не предоставляю им чести поставить меня на ноги рывком, и встаю сама, когда они подходят. Я поворачиваюсь и бужу остальных, осторожно поднимаю Бри и Чарли. Я вижу, что Фло тоже не спит и уже на ногах. Бену стоит усилия подняться.

Охотники стоят прямо перед нами и я иду к Логану и сильно его трясу. Через какое-то время он открывает глаза. Он выглядит совсем плохо.

– Вставай, – говорю я ему.

Он отрицательно качает головой. Он выглядит полумертвым.

Один из охотников подходит и сильно бьет его.

– Оставьте его! – кричу я.

Охотник толкает меня и я отлетаю спиной в стену. Фло встает и бьет охотника по лицу. Я изумлена, меня трогает то, что она заступилась за меня.

Однако она дорого за это платит – другой охотник наотмашь бьет ее по лицу и звук от удара эхом разносится по всей комнате.

Она собирается атаковать его, но я встаю между ними, мешая ей.

– Все нормально, Фло, – говорю я ей, замечая жестокость в ее глазах и не желая, чтобы ей причиняли боль. – Забудь о них. Давай только поставим его на ноги.

С помощью Фло и Бена я ставлю Логана на ноги. Мы поднимаем его, как ствол старого дерева. Он стонет от боли и мы с Беном закидываем его руки себе на плечи, помогая ему идти, он прихрамывает. Все вшестером мы покидаем комнату.

Они выталкивают нас из комнаты и на этот раз ведут в другой туннель. Нас подводят к огромной железной двери и, когда она открывается, я с удивлением вижу ярко освещенную комнату, стены которой покрыты самым разным оружием. Со стен свисают мечи, луки и стрелы, щиты, ножи для метания, рогатки, копья и еще много всего. Я не понимаю, что происходит. Я думаю обо всем ущербе, который могу причинить с помощью всего этого охотникам, и чувствую себя ребенком в магазине сладостей.

– Выбирай, – рычит охотник.

Неожиданно в комнату забегает с десяток новеньких, они рассыпаются по комнате, хватая оружие.

– Сегодня день драк, – говорит Фло и подбегает к стене. Она снимает огромный меч.

Мы с Логаном, Чарли и Бри тоже подходим к стене, я подталкиваю Логана и снимаю ему огромный щит.

– Если ты не можешь драться, то защищаться ты еще способен, верно? – спрашиваю я его.

Он слабо кивает.

Я хватаю длинное копье и вешаю за спину. Затем я беру себе еще длинный меч. Снимая его, я замечаю метательный нож и цепляю его себе за пояс.

Бри рядом со мной выбирает рогатку. Хороший выбор. Она всегда хорошо справлялась со своей самодельной рогаткой, а к этой в комплекте идет мешочек с камушками, который она вешает на пояс. Чарли выбирает средневековое оружие – это длинная цепь, с одной стороны у которой рукоятка, а с другой – металлический шар. Бен берет длинный меч и лук со стрелами.

Фло поворачивается ко мне с мечом и на какое-то мгновение я представляю, каково будет встретиться с ней в бою. В некотором плане она напоминает мне зеркальное отражение меня самой. Меня это пугает.

Раздается сигнал, я оглядываюсь и вижу, что все участники хорошо экипировались. Это не к добру.

– Бри, Чарли, – говорю я. – Что бы ни случилось, будьте рядом со мной, хорошо? Не отходите далеко. Я буду присматривать за вами.

– Тебе не нужно смотреть за Чарли, – проворчала Фло. – Я сама справлюсь.

Она индивидуалистка и уже приготовилась к битве.

– Я всего лишь хотела помочь, – говорю я.

– За собой присмотри, – бросает она мне в ответ.

Она нарисовала на песке линию.

– Чарли, иди сюда, ко мне, – командует она.

Чарли смотрит попеременно то на меня, то на Фло, и кажется не очень хочет идти к ней. Однако он медленно слушается и переходит на ее сторону.

У меня невольно возникает чувство, что отныне мы тут все противники. И сражаемся каждый за себя.

Нас ведут из туннеля в туннель, кажется, что мы идем много часов, на этот раз не выходя на поверхность, каждые пять метров горят аварийные лампочки. У меня под ногами то и дело пробегают крысы и я слышу глухой гул от едущего где-то поезда. Ничего не понимаю. Неужели сегодняшние игры будут под землей?

Логан становится все тяжелее, повисая сильнее на нас с Беном, и я чувствую, как его покидают жизненные силы. Сама идея того, что он пойдет на арену сражаться с остальными, совершенно сумасшедшая. Он едва держится на ногах.

Я снова пытаюсь придумать стратегию, способ выжить. Но это сложно – нас окружает десяток вооруженных подростков, которые жаждут нас убить, и я даже не знаю, на что будет похож ринг. Просто оставаться в живых станет целым испытанием, не говоря уже о том, чтобы заботиться о выживании всех. Я беспокоюсь за Бри больше, чем за кого бы то ни было. Нужно найти способ защитить ее.

Открылась тяжелая металлическая дверь и в коридор хлынул солнечный свет. Слышен глухой рев толпы, в то время как нас толкают вперед. Я поднимаю глаза на слепящий свет, стараясь понять, где мы находимся.

Когда нас выталкивают наружу, дверь за нами закрывается и холодный зимний ветер бьет мне в лицо; рев становится громче. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Я не могу понять, откуда идет звук. Затем снова раздается рев и я смотрю вверх.

Тут я понимаю, что мы стоим на дне круглого каньона с крутыми скалами в сотне метров от нас. На самом верху, на краю скал, за перилами стоят зрители. Они свистят нам.

Стены поднимаются вверх на десятки метров и я даже представить не могу, как отсюда можно выбраться. Затем я понимаю: на этот раз выхода не будет. Я оглядываюсь и вижу десятки вооруженных до зубов подростков, которые стоят рядом с нами на дне ущелья. Нас всех засунули сюда, не предусмотрев выхода, чтобы мы убивали друг друга. Но почему именно здесь? Почему не там, на земле?