Плохой хороший парень (СИ) - Прай Кэрри "Kerry"

— Нет, никаких требований. Даже должность сохранили, — искренне отстреливался он. — Более удивительным стало то, что Валерий снизошёл до извинений. Сказал, что вышла неприятная ошибка, будто не подстроил мой арест самолично. Эх, если бы я только развидел в нём шакала раньше…

Услышанное не укладывалось в голове и отчасти походило на розыгрыш.

— Этого не может быть.

— Но это так! Клянусь!

Теперь я снова занервничала, до боли закусив губу.

— Прости, папа… И хотела бы я порадоваться всем сердцем, да не выходит. Они не те люди, которые славятся милосердием. Здесь что-то другое.

— Вывод только один: они заменили меня более значимой фигурой. Я попросту перестал быть костью в их горле.

— Рокировка? Но на кого? — фыркнула я, но тут же перестала дышать. Понимание было резким и крайне болезненным.

— А мне на кой знать? — голос отца неразборчиво пробивался сквозь глухоту. — Я и до этого был далёк от их грязных дел. Наверняка Валерка понял, что заигрался и по итогу сдрейфил. Что он мог мне пришить? Разве что общение с этим… Как его?

— Тимур, — обвела я губами. — Они заменили тебя им.

Произнести это было так же сложно, как и принять. Но не так грызла правда, как стыд за собственные мысли. Я предала его, когда записала в лжецы; когда заподозрила и прокляла недобрым словом.

— Не уверен, дочка. Этот мальчуган умён и ловок. Едва ли бы им хватило интеллекта его поймать. К тому же, он был в их лапах. Они его отпустили. Это ли не доказательство, что парень им безынтересен?

— Он предложил себя сам, — на выдохе проговорила я. — Им нужен был подозреваемый, чтобы навсегда закрыть дело. Поверь, Майский подходит под эту кандидатуру больше остальных. И уж точно больше тебя.

Отец не заметил, как на мои глаза навернулись слёзы, оттого продолжал делиться сомнениями:

— Но ведь он свояк, верно? Зачем им садить своего человека?

— Тимур давно на другой стороне…

— Даже если так. Разве бы он стал жертвовать свободой ради какого-то мужика?

— Он сделал это ради меня! — вспылив, я не смогла сдержать слёзы.

— Дочка…

Нет, я не винила отца в недоверии к Майскому, ведь сама была не лучше. Меня выворачивало от осознания, что проблемы не закончились. Мне не удастся смириться и молча залечивать раны, прячась в комнате. Я не смогу это оставить.

— Мы должны его вытащить, — дрожащим голосом приказала я.

Отец растерянно охнул.

— Но, Юна… У нас нет таких полномочий. Сама знаешь. Просто хотеть недостаточно. А действовать — означает, снова наступать льву на хвост.

— Значит, мы отрубим это чертов хвост! — вдарив по столу кулаком, я резко подорвалась и стала нарезать круги по кухне. — Для начала мне нужно найти Тимура. Только ему известно, где обитает прайд. Да, именно так мы и поступим. Ты можешь узнать где он? Найти любой доступ к связи? Не молчи, папа!

Нахмурившись, Олег коснулся переносицы и покачал головой.

— Ты не понимаешь. Если снова начать копать — последует казнь. Но на этот раз не меня лишат головы, а тебя. Я не могу на это пойти.

Слёзы прекратились. Я замерла. По спине пробежали брезгливые мурашки.

— Ты говоришь как трус!

— Верно, ведь я боюсь за тебя!

— Все мы чего-то боимся! Но это не обязывает нас поступать подло! — сердце разошлось до предела. — Тимур нашёл в себе силы сделать это ради меня, а ты не можешь? Тогда в твоих словах нет ни грамма правды. Тебе плевать на меня.

Глаза отца расширились. Подбородок затрясся. Едва ли он полагал, что освобождение не станет для него успокоением.

Чёрт возьми, я и сама часом ранее думала совсем о другом!

— Не отвечай сейчас, — опередила я, боясь создать скандал. — У тебя есть время подумать. И, пожалуйста, на это раз переиграй приоритеты. Ты потеряешь меня однозначно, если решишь опустить руки. Так или иначе.

Покинув отца и закрывшись в комнате, я принялась лихорадочно набирать номер Кабанова. Терять бездумно время было истинным преступлением. Я должна была с чего-то начать.

— Ты ещё в больнице? — спросила я, не успел он открыть рот.

— И тебе «привет». В столовой, если быть точным.

— Одно я знаю точно, что ты точно здоров. И точно устроишь мне встречу со своим дядей из ФСБ. Он ведь точно существует?

— Точно…

— Вот и славненько, — нервно улыбнулась я. — Тогда беги за выпиской. И будь уверен, я точно сломаю тебе ногу, если ты будешь медлить. Сделаю точно так же, как и было до этого. Точно-точно.

За всё то время что мы не виделись, Кабанов заметно поднабрал. Его округлившееся лицо сияло от счастья, но едва ли причиной тому являлась наша с ним встреча. Здесь было что-то другое. И это «другое» очевидно знает толк в заботе и временами носит белый халат. Впервые форма Гришки была выглажена безупречно, ботинки начищены, а на лице не осталось ни островка щетины.

Сержант явно обзавёлся подружкой.

— Рад видеть тебя, Юнга, — невнятно пробормотал он, сохраняя дистанцию, словно чего-то боялся. — Ты стала ниже ростом. Кажется.

Несмотря на неоправданную скованность, я накинулась на него с объятьями. Буквально повисла на шее бугая, перестав ощущать асфальт под ногами.

— Это ты стал больше, Гришка, — посмеялась я, примкнув к нему всем телом. — Я тоже рада тебя видеть. Целого и невредимого.

Мы встретились с ним на территории псарни — единственным местом из прошлой жизни, где я могла находиться без лишнего разрешения. Да и здешние свидетели отличались беспредельной преданностью и не могли проболтаться.

Покончив с неловким моментом, я внимательно посмотрела на его руки, что продолжали безжизненно болтаться вдоль тела.

— Ты принёс то, о чём я тебя попросила?

— Конечно, ведь ты напомнила об этом сотню раз, — нахмурившись, сержант полез во внутренний карман куртки и достал оттуда невнушительного размера кулёк.

Моему разочарованию не было предела, когда пакет оказался в моих руках.

— Боже, Гриша… Я ведь просила достать мне фальшивки из отдела улик. Много фальшивок. А ты принёс заначку пенсионерки. Как так?

Кабанов вовсе насупился.

— Ты назвала мне сумму. Я её достал. Тебе вечно не угодишь.

Удивившись, я открыла пакет. На его дне лежало несколько пачек купюр с довольно крупным номиналом.

— Евро?

— Это всё, что было. Доллары растаскали дети офицеров.

Опечаленно выдохнув, я забросила деньги в рюкзак. Учитывая абсурдность моего плана, любая помощь была значимой.

— А где твой дядя? Он передумал нам помогать?

— Он в деле, — уверил Кабанов. — Ты ведь не думала, что он станет откладывать свои дела и явится на беседу в зловонную псарню?

— Нет, не думала. Я на это надеялась, — вымученно проговорила я, приложив ладонь ко лбу. — Что ж, день изначально не задался. Как и жизнь в целом. Не будем же мы огорчаться по каждому поводу, правда?

Поджав губы, Кабанов опустился на скамью и заодно усадил меня. Он жадно вдохнул прогретый летний воздух, а после спросил:

— Что ты задумала, Юна? Зачем тебе понадобились фантики?

Пялясь вниз, я равнодушно водила кедом по асфальту.

— Это секретная миссия. И я расскажу тебе о ней, она перестанет быть секретной. Не заставляй меня это делать. Пожалуйста.

— Секретная — значит, задуманная только тобой? Ты снова за своё? Прекрати, Юна. За дело берутся опытные люди, они справятся. А твоя инициатива нередко отзывается бедами.

— Ты прав, — согласилась я. — Но я не могу сидеть без дела, когда Майский прозябает чёрт возьми где. От меня должна быть хоть какая-то польза.

Кабанов покачал головой.

— Что ты можешь перед этими людьми? Они посадили твоего отца и хакера, меня уложили на больничную койку… Тебе раздавят как таракана.

— Но если я до сих пор цела и наслаждаюсь свободой, значит, не хуже смыслю о безопасности, чем ваша заурядная троица.

Гриша на мгновение задумался.

— Что, если они пока даже не пытались?

— О чём ты?

— Сама подумай. Убрать тебя — было легче простого. Ты буквально протискивала голову между пнём и тесаком, но тебя не тронули.