Операция выбор Ы! - Сергей Юхин

— Химичишь? — поинтересовался я, усаживаясь за соседний стол.

— Ты что! Проверяю, — испугался Моня.

— Понятно, — мне было безразлично, сколько он накрутит на командировочных. Мне вообще он был безразличен.

— Тебя Шеф сегодня вызывал?

— Да. Опять про киевскую командировку расспрашивал.

— Ну… Ты же отчет уже сдал.

— Слишком много денег ушло на коньячно-конфетные расходы. Хорошо, что я задание выполнил. Иначе бы он меня кастрировал.

— А ты выполнил?

— Выполнил, — я усмехнулся, вспоминая свои торопливые попытки наладить контакты с объектом — Оксаной Заднепрянской — в последний день перед отъездом из Киева.

— Удачно? — не унимался Моня.

— Удачно, — Оксана, высокая и худая, нервная, со страдальческими глазами и модной короткой прической, дала мне не только номер своего мобильного, но и домашнего телефонов, попросив звонить, как только я буду в столице. Я обещал обязательно это сделать.

— А какое задание было?

— Мелочи… Убрать Кеннеди.

— Ясно, — не обиделся Моня, — может, в «Контру» поиграем? По сети.

— Давай, — до пяти часов оставалось еще уйма времени.

Мы сидели с Танькой в маленьком китайском ресторанчике, спрятанным за старыми домами в центре города, тихо чирикала восточная мелодия, бананы в карамели и замысловатый чай с лепестками невиданных цветов. Безопасные темы были исчерпаны, разговор угасал, кис скучно, Танька улыбалась отстраненно и загадочно, а я напряженно пытался понять, зачем она хотела встретиться. Волнами на меня накатывало раздражение за собственную наивность, за желание и нервозность, за надежду и возбуждение — сам виноват.

— На море хочууу, — промурлыкала Танька и посмотрела на меня, ожидая реакции.

— Вода еще прохладная, — равнодушным голосом произнес я, еле сдерживая злость, — купаться, конечно, можно… Но…

— Может, съездим?

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Сейчас? В принципе… — я судорожно стал соображать, чего она от меня хочет.

— Ну, если ты не можешь…

— Я могу. А тебе домой не надо? Вечер уже, а поездка не на пять минут.

— До пятницы я абсолютно свободна, — усмехнулась Танька.

— Вот как? Хм… Тогда — без проблем. Куда поедем?

— А куда ты обычно любишь ездить?

— Понимаешь, я на море не загорать езжу. Крабов половить, рыбу… Там для купания места не живописные.

— Ночью все равно ничего не видно.

— Это точно. Кстати — у меня костюм в машине, маска, ласты и фонарь подводный… Можно нырнуть…

— Ну вот, видишь, как хорошо… Поехали?

— Поехали…

Я рассчитался с официанткой — полной розовощекой блондинкой, втиснутой в китайскую одежду и, мы вышли из ресторана в гудящий вечерний город, залитый неоновым инопланетным светом. В машине я сразу включил СД-проигрыватель, пытаясь унять волнение, медленно вывел ее из лабиринта узких городских улиц на трассу, прибавил скорость, сконцентрировал внимание на узком желтом коридоре от света фар и успокоился. Знакомая дорога баюкала, шелестела под колесами, Чиж пел про любовь, поезда, про города, войну, опять про любовь, про вино, про все то, о чем стоило петь. Танька молчала, курила иногда, смотрела в боковое стекло на мелькающие редкие тусклые огоньки деревень и яркие пятна автозаправок.

— Останови, пожалуйста, возле того магазина, — Танька показала рукой на приближающееся здание с красной сияющей вывеской «Продукты. 24 часа».

— Что купить? — спросил я, паркуя машину возле самого входа.

— Кока-колы, «Орбит», сигарет, чипсы… — начала перечислять Танька.

— Так…

— … презервативы… Все, вроде.

— Что?

— Не надо делать страшные глаза. Ты слышал. «Орбит» какой-нибудь цитрусовый, если не сложно.

— Не сложно… Знаешь, если ты просто решила со мной переспать, можно было не устраивать ралли «Париж-Даккар», — мне показалось, что я быстро справился с растерянностью и достойно ответил, как и подобает умудренному опытом взрослому мужчине.

— А может, я не просто решила с тобой переспать, — Танька посмотрела на меня безо всякой иронии, ясно и спокойно.

— Хорошо, — единственное, что я смог из себя выдавить.

Я купил все, что просила Танька, упаковку презервативов стыдливо спрятал в задний карман джинсов. Бессмысленный стыд — она сама просила их купить — но перебороть себя было не возможно. Неловко, роняя возле прилавка деньги, сгреб я в охапку товары отечественных производителей — несъедобные чипсы, язвенную колу, отвратительную жевательную резинку, сигареты, вызывающие рак легких — неизвестно кем придуманный набор для веселого времяпровождения. Не хватало только шампанского в пластиковых стаканчиках и молочной шоколадки.

— Еще бутылку шампанского и шоколадку, — добавил я.

— Стаканчики нужны? — продавщица быстро нажимала клавиши на калькуляторе.

— Конечно, нужны, — обреченно вздохнул я.

Черное звездное небо упало на стеклянную поверхность моря, бархатно полировало его, разглаживая мелкие морщинки от легкого ветра, вокруг было пустынно и спокойно, одиноко до радостного возбуждения, запах водорослей, выброшенных на берег, очень, очень далекие и чужие огоньки соседних деревень, маяк пугающий, весомый, вечный, Танька утопая узкими ступнями в мелких осколках ракушек шла к воде, бесподобная, непонятая, звала меня с собой, потерянного, зацепившегося за вчерашний день сомнениями и графиками работы — я не разгадал тебя, Танька, не поверил, что это всерьез, что это не шутка. Как во сне, я снял футболку, пропитанную ядом бензина, одеколона и массовых мероприятий, джинсы, в карманах которых гнездились деньги и документы — странные атрибуты моего земного существования, без них был я диким, без фамилии и имени, песчаным крабом, полз за своей самкой в море, оставляя зигзагообразный след на песке, как и тысячу лет назад, что-то пульсировало в голове, странные миражи, символизирующие политкорректность, карьеру и успех — неведомые крабу понятия. Холодная вода пыталась напомнить моему телу, что я теплокровное млекопитающееся, обремененное социальными обязанностями, но Танька по русалочьи затянула меня в нее с головой, царапнула мою кожу чешуей, злая и смешливая, поплыла в черноту, я не гнался за ней, вышел на берег, зажатый, завел двигатель автомобиля и включил обогрев салона на полную мощность. Танька вернулась, когда машина полностью прогрелась, упругая и ледяная, сбросила купальник и нырнула на соседнее сиденье, прижалась ко мне всем телом, прерывая дыхание на несколько бесконечных секунд, шепнула в губы что-то неразборчивое и нужное, тихим хриплым голосом, я ощутил ее всю, прекрасную и странную, звезды потекли по лобовому стеклу ртутными шариками, оставляя после себя фосфорицирующие борозды, завыл маяк тоскливо и ухнул в море вместе со всем накопленным человеческим опытом и, утонул навсегда, надеюсь, что навсегда. Остались только кровоподтеки на шее от укусов и запах жизни…

Огонь костра трещал и метался, пожирая сухие ветки, собранные на берегу, Танька сидела рядом на корточках, завернувшись в мой походный свитер, с интересом глядя то на языки пламени, то на сетку с суетливыми крабами — я выловил их в ночной воде, ослепляя фонарем, мокрый костюм лежал на песке, тяжелый и черный.

— А как мы их приготовим? У нас даже соли нет, — поинтересовалась Танька.

— Старинный рецепт островитян — запечем в углях. Соль не нужна, — я растер золу в пальцах и провел по ее щеке несколько черных полос, — ты принята в племя Великих Краболовов.

Она засмеялась и попыталась оттолкнуть мою руку, я увернулся и мазнул ее лицо еще раз, от лба к подбородку. Сердце запнулось, вдруг, в предчувствии странных перемен, которые уже начались, поезд разогнался под откос, спящие теплые пассажиры живы еще, с юридической точки зрения, но страшно, страшно и не повернуть назад.

8

Вчера и позавчера (вечер)

…Просто с нервов спадает мох…

Люся будила меня настойчиво, как может только она. Через каждые несколько минут звучали будильники у меня под ухом. Противно, долго, на разные голоса, чтобы у меня не выработался иммунитет. Люся специально использует несколько. Не проснувшись окончательно, я ощутил, что мир изменился. Изменился страшно и бесповоротно.

— Нет, еще спит, — отвечала Люся по телефону, — позвони через минут тридцать. Ага. ага… Хорошо. Да. Пока.

Что случилось вчера? Память не давала мне ответов на какой-то дикий несуразный вопрос. Снова звонок мобильного.

— Да. Андрюш, бужу уже час. Не мычит. Ммда. В зюзю… Конечно, я знаю… Пока.

— Вставай! Тебя пол города ищет, — это мне.

Я стряхивал сон, пытаясь вспомнить вчерашние события. Голова не болела, но было понятно, что я напился. Напился жестко — тело было деревянным и бесчувственным.