Железная леди - Дмитрий Ласточкин

Лисицин только вздохнул.

На улице мы задерживаться не стали, быстро нырнув в тёплые недра здания. Там Лисицин повёл меня куда-то в сторону от тех экскурсионных маршрутов, что я видел, и вывел в гигантский зал, наверное, с футбольное поле размером и сидениями в десяток рядом по периметру, ступенями поднимающимися вверх, к крыше. Чуть в стороне от входа в эту мегакомнату расположились столы с организаторами состязаний, вот к ним мы и направились.

— Барон Лисицин! — поприветствовали моего наставника, когда мы подошли. — Рад вас видеть на нашем состязании!

Я удивленно посмотрел на мужчину, а мне он не рассказывал, что барон! И вообще никак не показывал этого.

— Я тоже рад вас видеть, Семён Семёнович. — довольно сдержанно улыбнулся Лисицин.

— А эта ваша ученица, я так понимаю? — теперь говоривший рассматривал меня. И не только он, другие люди, что кучковались у этих столов, тоже стали на меня смотреть, прикидывая, чего же стоит ожидать.

— Именно. Нам нужны жетоны участников, для меня и ученицы.

— Конечно-конечно. Вот здесь распишитесь, будьте добры. Отлично! Держите! Желаю удачи вашей ученице!

— Благодарю! И список участников предоставьте, пожалуйста.

— Ах, да-да-да! Вот! — мужчина протянул наставнику листок бумаги с отпечатанным текстом.

— Держи. — Лисицин протянул мне жетон в виде молота и список участников.

— Спасибо. — засунул жетон в карман, стал читать имена. — Хм… Никого тут не знаю.

— Это неудивительно! Это молодые кузнецы, которые получили благословение в этом году. Тут мало кто их знает, разве что их семьи.

— Семьи? — я пригляделся повнимательнее, к строчкам под именами. — Да тут же все Благородные! И даже Дворяне!

— Неудивительно. Благословения у членов одной семьи часто совпадают, так что у кузнеца с Благословением металла вероятность появления ребёнка или внука с таким же Благословением выше, чем у случайного человека. У нас в Красноярске есть даже несколько родов Аристократов, что специализируются на кузнечном деле. Но не волнуйся, среди участников только двое из таких родов.

— Вы меня успокоили. — буркнул я. Ну да, состязания с кузнецами, у которых папы-деды-прадеды кузнецы, ну конечно же мы на одном уровне! Что может быть проще⁈ — Но, наставник… Они же могут обидеться на меня, если я у них выиграю!

— Без сомнения, зависть, ревность и обиды к чужому таланту — обычное явление в конкурентной среде. — покивал Лисицин с благодушным видом, будто я сказал нечто хорошее.

— Может, тогда мне не особо стараться? — тихо выговорил я, втайне надеясь, что Лисицин меня не расслышит.

— Ха! Ученица! То есть этих вот заносчивых дворянчиков ты обидеть боишься, а меня, твоего наставника, — нет⁈

— Ну вы же знаете, что я самая хорошая, милая и нежная девушка в мире! И не обидите. А эти-то могут!

— Знаю, ты права. — опять кивнул Лисицин и посмотрел буравящим взглядом. — Но я тебе сразу говорю: если попробуешь поддаться, то я вспомню, что я вообще-то барон, и сделаю твою учёбу в Академии и Университете невыносимой!

Что-то эти состязания даже не начались, а они мне уже не нравятся!

Глава 16

— Я думала, людей будет побольше. А тут полупустые трибуны. Если не сказать больше.

Да, на сидениях по бокам зала сидел довольно мало зрителей, всего треть. Правда, качество этих зрителей было отменным — чуть ли не каждый щеголял вензелями и гербовыми нашивками на одежде. Нет, да практически каждый! Даже та часть зрителей, что явно была слугами, имела на одежде гербы своих хозяев. Только работники дворца ремёсел были в простой, хоть и праздничной, одежде без всяких отличительных знаков аристократов. Ну, ещё я. И наставник, но он-то всё равно барон, ему можно быть с разными закидонами.

— Состязания кузнецов, кхм, наполнены внутренним напряжением, но, всё же, не настолько зрелищны, чтоб привлекать толпы зрителей. Увы! Мало кто хочет часами сидеть и смотреть, как кто-то молотом стучит по заготовке. Кстати, телевидения тут тоже не будет, так что звездой экрана ты сегодня не станешь, хе-хе.

— Блин, опять не повезло! — в притворном расстройстве махнул рукой.

— Но к концу состязаний людей прибавится. — продолжил Лисицин. — Многие придут посмотреть, кто же заслуживает внимания в этом году. Думаю, первая пятёрка победителей будет пользоваться определённым успехом в узких кругах. Так что старайся!

— Угу.

Зал, хоть и относительно малолюдный, всё же наполнился гулом голосов. Сопровождающие и зрители ходили туда сюда, жали руки знакомым, общались с ними, потом шли к новым знакомым. А некоторых знакомили друг с другом их знакомые. В общем, стояла атмосфера обычного съезда, какая бывает хоть у анимешников, хоть у филателистов. Разве что вместо марок тут гордились своими отпрысками. К Лисицину тоже подходили, общались, он представлял меня людям, которых я вообще не запоминал, потому что их было десятки. Разве что гербы успевал схватить глазами — многие из них были мне знакомы по урокам геральдики.

Даже как-то неуютно стало, будто я маленький ребёнок среди толпы взрослых. В принципе, так и было, но всё равно хотелось быть более… взрослым.

— Господа, дамы! — раздался голос от судейской трибуны. — Прошу вас, состязания скоро начнутся, займите свои места!

— Всё, Малинина, начинается. Иди, твоё рабочее место вон то, с номером семнадцать.

— Хорошо.

Сердце забилось учащённо, и я отошел от наставника. В зале были установлены походные кузницы — горны, верстаки, наковальни на подставках в виде металлических кубов. Все они были пронумерованы от первого до двадцать второго, так что долго свой искать не пришлось. Подошел, остановился возле наковальни, постучал зачем-то по ней костяшками пальцев. Блин, а я волнуюсь! Пусть даже привык к сцене вовремя выступлений, но сейчас-то я первый раз в подобном участвую!

Из нервного состояния меня вывел взгляд соседа — парня моих лет, мускулистого и с длинными руками. Он был в модном фартуке из кожи какого-то портального зверя, которая переливалась под светом ламп. Хм, даже на фартуке, перчатках и противоогневой шапке у него гербы были вышиты! А я работал в своих, что мне ещё Лисицин осенью выдал, потрёпанных и грязноватых. Мда. Неудивительно, что этот парень смотрит на меня с затаённым презрением.

А впрочем, хрен ему на рыло! Тут главное хорошие руки, а не модный прикид. И у кого руки прямее, мы ещё