Темный эллерат (СИ) - Боярова Мелина

Странно, — навалилась какая-то апатия. — Есть ли смысл переживать, когда ничего изменить не в силах? — отголоски былых чувств бередили раны, но они не тревожили так же сильно, как раньше. И еще я отчетливо помнила ту темноту, что обещала вселенское спокойствие. Она, что самое интересное, все еще находилась рядом со мной. Достаточно было потянуться и вот она обволокла собой, как коконом. И все остальное стало таким неважным, пустым. Мне было хорошо.

Не дождавшись завтрака, за которым Рей отправил слугу, провалилась в приятную дрему. Я чувствовала, демон рядом. Его присутствие дарило ощущение защищенности, окутывала приятным теплом. Не таким, которое таилось внутри, но тем не менее родным, домашним. Рей стал для меня семьей, смыслом жизни. Отрицать это было бы глупо. Но Дхаар! К его жестокости никогда не смогу привыкнуть. Как и простить себе гибель Сцины. Насквозь пропитавшее чувство вины заставляло ненавидеть дар, и я, как безумная радовалась тому, что могу запереть его так глубоко, что никто и никогда не отыщет.

А вот Рею это крайне не понравилось. Было физически больно утаивать что-то от любимого, наблюдать, как сокрушается и переживает за меня. Рядом находился любящий мужчина, а я… не могла пересилить себя, признаться.

Рана на груди зажила не без помощи лекаря. Незнакомого. Его привели на третий или четвертый день. Возможно, он приходил и раньше, но я этого не помнила. Восстанавливающие зелья кто-то же готовил. Их вкус невозможно ни с чем перепутать. Новенькие служанки помогали принимать ванную, кормили, переодевали. Я молча принимала их помощь, потому что без них, наверное, ничего этого не стала делать.

О происшествии больше не спрашивала. Да и у кого? Эта тема была под запретом. Слуги, что дышать без позволения хозяина боялись, ничего не знали. Многих перевели из других имений Крейгсхарта. Рхан выжил, но остался калекой, что среди демонов редкость, потому как даже утраченные конечности со временем регенерируют и отрастают. Поднявший руку против господина, он нарушил клятву крови и теперь гнил заживо. Гуманнее было бы его добить, но сначала Рею было не до этого, а потом, видя мучения низшего, решил оставить как есть. Иллизар погиб, у него не было и шанса. Эрих спасся. Как оказалось, отравленное зелье он не пил, следовательно, и не обезумел, как другие. Ему удалось накрыть себя пологом невидимости и, таким образом, избежать смерти. И да, это он рассказал, как все началось.

Поскольку я окончательно переехала в покои Рея, то оказалась невольной свидетельницей допросов и разговоров. То ли демон забыл об осторожности, то ли был уверен, что ничего не услышу, то ли просто не придал значения тому, что спальня находится через стенку от кабинета, и звукоизоляция там плохая.

Именно Эрих уверил главу, что предателем, подсыпавшим церн в лекарство, был Чейт. Да и поднес господину фиал именно лекарь, так что не доверять словам родственника не находилось причин. Остатки наркотика обнаружили в лаборатории, и это окончательно доказало его виновность. Как Рей наказал его, старалась даже не думать. Я точно знала, Чейт не мог так поступить. НЕ МОГ! И то зелье, которым все отравились, варила я. Но, уверена, что не добавляла никаких посторонних веществ при готовке. Это сделал кто-то другой. И лишь после того, как мы со Сциной ушли. Вместе с нами сменились и ночные сиделки, а они постоянно находились на виду. Следовательно, это тот, кто пришел позднее. К сожалению, узнать правду уже невозможно. Все девушки погибли. Как и раненые, и стражи, и попавшие под руку слуги. Рей не исключал, что кто-то из рода Анилоков подослал отравителя. Ослабленного после схватки с тварями, его вполне могли убить собственные обезумевшие люди. Не учли только, что восстанавливающее для Рея готовила я, и оно за ночь, вернуло утраченные силы. И именно по этой причине, наркотик оказал более сильное воздействие, чем обычно.

Ночи мы с Реем неизменно проводили вместе. Только не было той безудержной страсти и полета чувств, что раньше. Точнее, не так. Я по-прежнему растворялась в любимом, и откликалась на ласку каждой клеточкой. Но тех эмоций, от которых округа погружалась в сексуальное безумие, не излучала. От этого Рей приходил в ярость, бесновался, будто наркоман, страдающий от ломки. И выплескивалось это на окружающих. Цепная карусель не пустовала, как и не умолкали крики, доносящиеся со двора днем и ночью. Я старалась держаться как можно дальше от всего этого, и бо́льшую часть времени проводила в библиотеке. В одиночестве.

Служанки менялись часто, да я их не запоминала и даже имен не спрашивала, практически не разговаривая с ними. Они делали свою работу и молча исчезали. Свитки и книги стали единственными собеседниками и друзьями. Отдать должное, коллекция Дискаменонов была поистине уникальной. Древние манускрипты с редкими заклинаниями, история рода, личные дневники магов и путешественников, учебники по магии. Специально для меня из особняка в столице привезли огромную подборку развлекательного чтива. Рей ни в чем не отказывал. Регулярно осыпал подарками и драгоценностями. Баловал изысканными сладостями и деликатесами. Вот только к золоту и камням я была равнодушна, как и к дорогим вещам, картинам, и прочим редкостям.

Увлекла меня одна необычная книжица. Даже не книжица, а тетрадка, в который неизвестный предок Крейгсхарта рассуждал о возможности использования магии демонам, не имеющих впечатляющих способностей. По большому счету, эти знания можно применить к любому народу, но, поскольку, автор сам был демоном хоть и высшим, но не наделенным выдающимся даром, то и изыскания проводил в отношении представителей своей расы. Начертание особых символов, применение амулетов и накопителей — вот основные способы увеличения собственного могущества. Особенно много времени высший уделил описанию построения порталов. Судя по тексту, очень уж зацепил его тот факт, что лишь самые сильные могли открывать индивидуальные переходы. Что-то знакомое показалось в чертеже, так часто повторяемом на страницах дневника. И я много думала, пытаясь вспомнить, где еще видела этот рисунок. А ответ пришел лишь в кошмарах. Они часто снились, особенно когда Рея не было рядом. Я вновь падала в неизвестность в лифте, умирала в зубастых пастях тварей из Красной пустыни, видела смерти девушек в гареме Анилока, ярость обезумевших низших во дворе замка и истекающую кровью фигурку Сцины. После таких снов целый день пребывала в дурном настроении и мучилась головной болью. Можно было наведаться к новому лекарю и попросить какое-нибудь средство, но туда, где все напоминало о демоне, ставшим мне другом, пойти бы ни за что не решилась. Трусливо с моей стороны, но ничего не могла с этим поделать.

Так вот, пентаграмму, служащую основой для создания портала, я видела во дворце Дезварта Анилока, когда Лангерция пыталась избежать мести Рея. Сам способ создания заклинания был глубоко противен. Никогда не смогу убить кого-то или принести в жертву ради того, чтобы спастись самой. Это бесчеловечно, пусть у демонов и нет такого понятия. Я несколько раз бралась за изучения тетрадки, и столько же раз откладывала в сторону. Подкатывающая к горлу тошнота мешала сосредоточиться, а навязчивые видения прошлого приносили нестерпимую душевную боль. И только засевшая глубоко в подсознании мысль, что мне необходима эта информация, не давала отступиться и опустить руки. Я не понимала, что мной движет, откуда эта тяга к порталам и всему, что с ними связано, пока в одно прекрасное утро не проснулась с пониманием того, что хочу вернуться домой. Там у меня остались родные, друзья. Муж, в конце концов. Конечно, мы уже никогда не будем вместе, после Рея ни один мужчина не в силах завладеть моими мыслями и чувствами, но остаться друзьями могли бы. Этот мир разрушал меня, своей жестокостью убивая все светлое, что составляло мое я. В том числе и любовь. Разум искал оправдания, а сердце заходилось в немом крике, когда по очередному приказу Рея гибло живое существо. Говорят, любящий человек принимают свою половину такой, какая есть, со всеми недостатками и противоречиями, любит не за что-то, а вопреки. И я люблю Рея всем существом. А в ответ получаю безумную привязанность и страсть монстра, сметающего на пути города и калечащего тысячи жизней.