Король — узник Фантомаса - Пьер Сувестр

Теперь полицейскому было ясно, как Фантомас, со свойственной ему дьявольской хитростью, сумел его переиграть. Но зачем появилась при гессен-веймарском дворе таинственная леди Белсом? Несомненно, она помогла своему любовнику и сообщнику в его злодейских комбинациях. Но каким образом?

Другой неясный момент: что собирался делать Фантомас с похищенным алмазом? Жюв понимал, что продать его невозможно, как невозможно продать Вандомскую колонну или Обелиск с площади Согласия. Не мог не понимать этого и сам преступник…

…Уже некоторое время Жюв ощущал странную сонливость. Он прилёг на койку. Мысли его шевелились всё более вяло, члены постепенно теряли чувствительность. Молния страха пронзила его сознание, и он поспешно сел на койке, сжимая голову руками.

— Не понимаю, что со мной, — пробормотал он. — Эта сонливость…

И вдруг он в отчаянии воскликнул:

— Меня отравили!

Он попытался встать, но его ноги подкосились. Холодный пот выступил у него на лбу.

— Я отравлен… — повторил он. Но тут же постарался взять себя в руки и рассуждать логически.

«Кому и зачем это могло понадобиться? — думал он. — Кому нужна моя смерть? Да, я арестован, меня рассматривают как преступника, но я нахожусь в цивилизованной стране. Я иностранец, прибыл сюда в качестве сотрудника французской полиции, и со мной должны обходиться соответственно. Да и в интересах следствия, чтобы я оставался в живых…»

Но тут Жюв вспомнил, что он арестован не в своём собственном качестве, а в качестве Фантомаса, о зверских преступлениях и дьявольской ловкости которого было известно всем. Ведь недаром его называли Неуловимым! И местные власти могли решить, что самый верный способ сохранить Фантомаса, — это сохранить его мёртвым!

Жюв с ужасом чувствовал, что яд делает своё дело. Окружающие предметы утрачивали чёткость, всё виделось как в тумане. Напрасно он пытался кричать, звать на помощь, он был бессилен издать хоть малейший звук. Паралич сковывал его тело, конечности начали холодеть… Он завалился на своей койке и остался недвижим.

Неужели это был свет дня?

Бледные отблески проникали в помещение, постепенно рассеивая царивший здесь мрак. Сквозь полуоткрытую дверь слабый луч упал на неподвижное лицо лежащего человека. Вдруг это лицо оживилось, веки дрогнули, губы шевельнулись. Человек медленно приходил в себя. Этим человеком был Жюв.

Первым, что он увидел, открыв глаза, была полная луна в тёмном ночном небе, усеянном звёздами. В его лёгкие проникал свежий и холодный воздух. Заснув в тесной и душной камере, он теперь с удовольствием дышал и улыбался ночному светилу. Ему казалось, что он пробудился после очень долгого сна. Он вспоминал о том, как вечером, после ужина, он был внезапно сражён забытьём, подобным смерти, и спрашивал себя, сколько с тех пор могло пройти времени.

Пошевелившись, он обнаружил, что был завёрнут в некое подобие широкого одеяла, но под этой тканью на нём ничего не было. Его движения были затруднены, и ему показалось, что его поместили в какой-то ящик, стоявший на полу… Сквозь полуоткрытую дверь он мог видеть луну, вершины деревьев. Значит, помещение, где он лежал, было расположено примерно на уровне второго этажа.

Некоторое время полицейский лежал неподвижно, собираясь с мыслями и стараясь представить себе, где он находится и что с ним произошло. Никакие звуки не нарушали молчания великолепной ночи. Время от времени бесшумные тени проносились в лунном свете, и Жюв сообразил, что это могли быть ночные птицы и летучие мыши. И как бы в подтверждение, вдали раздался крик совы.

Наконец Жюв сделал попытку встать, и, к его удивлению, это ему удалось без всякого труда. Он вылез из ящика, куда был помещён, и почувствовал холодные каменные плиты под своими босыми ногами. Его глаза уже привыкли к темноте. Оглянувшись на ящик, из которого он только что вылез, Жюв содрогнулся: это был гроб… Крышка лежала рядом. К счастью, гроб не был закрыт. Жюв с ужасом подумал, что с ним, оглушённым действием снотворного, можно было сделать всё что угодно, в том числе и самое страшное: похоронить заживо!

Однако полицейского ожидали новые сильные впечатления…

Неподалёку от «своего» гроба он увидел ещё один гроб, который тоже был открыт, — и в нём лежал мертвец… Жюв убедился в этом, прикоснувшись к его лицу, твёрдому и холодному, как мрамор. Чтобы рассмотреть мертвеца получше, он втащил гроб в полосу лунного света. Перед ним были останки незнакомого мужчины лет пятидесяти. Пулевое отверстие и кровь, запёкшаяся на виске, ясно говорили о причине смерти. Несчастный был убит в упор выстрелом из револьвера. По окостенелости членов и по запёкшейся крови Жюв определили, что смерть наступила уже много часов назад.

Труп был завёрнут в саван, но в гробу, рядом с ним, лежала свёрнутая одежда. Развернув её, Жюв вскрикнул от изумления: это была его собственная одежда! Тут полицейский вспомнил, что на нём не было ничего, кроме одеяла, каковое, впрочем, при ближайшем рассмотрении, оказалось плащом Фантомаса, тем самым, которым злодей окутал Жюва в момент их рокового поединка.

«Честное слово, — подумал комиссар, — у меня есть все основания надеть на себя одежду, которая мне же и принадлежит! Смотри-ка, они позаботились вернуть и мои ботинки… Очень мило с их стороны, — терпеть не могу ходить босиком!»

Жюв всё ещё не вполне уяснил себе своё положение. Но он продолжал осматривать гроб покойника. И не зря: в углу он нащупал бумажник — свой бумажник! Но чья-то заботливая рука позаботилась набить его банковскими билетами. С возрастающим удивлением он обнаружил в бумажнике также железнодорожный билет. Рассмотрев его в лунном свете, Жюв убедился, что это был билет первого класса от Глоцбурга до первой пограничной станции.

— Так, так… — проворчал полицейский. — Насколько я понимаю, мне предлагают поскорее убраться из Глоцбурга…

Теперь он стал обшаривать «свой» гроб. Он обнаружил там расписание поездов, причём одна строчка была подчёркнута красными чернилами. Жюв положил расписание вместе с бумажником в карман пиджака. Но тут в глубине гроба его рука наткнулась ещё на один свёрток. «Что бы это могло быть? — подумал он. — Ну и ну! Фальшивая борода и тёмные очки…»

Решив, что пришло время ознакомиться с окрестностями, Жюв осторожно выглянул за дверь странного помещения, в котором находился. Свежий ночной воздух и неожиданные открытия окончательно вернули комиссара к жизни, он чувствовал себя бодрым и готовым действовать. Оглядевшись, он проворчал:

— Чёрт возьми! Не очень-то весёлый пейзаж!

Насколько хватал глаз, вокруг виднелись кресты и могильные памятники. Жюв находился в центре большого кладбища. А помещение, на пороге которого он стоял, было кладбищенским моргом, где содержали покойников перед захоронением. Стоявшую вокруг мёртвую тишину вдруг нарушил далёкий бой часов. Жюв насчитал пять ударов и, вглядевшись в ту сторону, откуда долетал звук, различил на рассветном небе изящный шпиль главного собора Глоцбурга.

Из осторожности Жюв вернулся внутрь помещения, стараясь понять, что же с ним произошло и как он здесь очутился. Ясно, что накануне ему дали не яд, а сильнодействующее снотворное. Враги так действовать не могли. Значит, это были какие-то неведомые ему союзники. «Предположим, — рассуждал Жюв, — гессе-веймарская полиция убедилась, что совершила ошибку, арестовав меня под видом Фантомаса. Вместо того чтобы расхлёбывать всю эту кашу, освобождать меня, приносить извинения и так далее, они предпочли устроить мне побег… Нет, это маловероятно!»

«Вместо меня убили другого, — продолжал рассуждать знаменитый детектив, склонившись над покойником в гробу. — Это значит, что моя свобода куплена ценой чьей-то жизни… Полиция так действовать не могла. И потом, неужели они думают, что, вернувшись в Париж, я буду вести себя так, как будто меня нет в живых? А если я подниму шум, который дойдёт до Гессе-Веймара, то что они выиграют?»

Жив ударил себя по лбу.

— Какой же я дурак! — воскликнул он. — Я рассуждаю так, как будто я для них Жюв. Но я для них Фантомас!.. Тогда тем более, зачем им устраивать для меня побег? Чёрт побери, мне не выбраться из этого заколдованного круга… Ладно, в конце концов время прояснит эту загадку! Подумаем о самом неотложном.

Он снова достал и ощупал свой бумажник, железнодорожный билет, накладную бороду и тёмные очки.

— Вот с этим всё ясно, — проворчал он. — Этот набор вещей как будто говорит: «Милостивый государь, отправляйтесь на вокзал, садитесь в поезд, отправляющийся в 1 ч. 22 мин., доезжайте до границы, а дальше поступайте как знаете. Но пока вы не пересекли границу, сделайте так, чтобы никто вас не узнал». Мои таинственные покровители не хотят, чтобы я задерживался в Глоцбурге, и, ей-богу, наши желания совпадают!