Бывшие - CrazyOptimistka

Глава

23 «

После

»

Глава написана под трек «Man In The Mirror» (Epic Trailer Version)

J2 Feat. Cameron The Public

Как многое мы не ценим, пока с нами не случается беда. Теперь даже каждый глоток воздуха чувствовался иначе. Потому что он был свободный и оттого ты не мог им надышаться. Каждый шаг, сделанный самостоятельно, казался чудом.

Первую неделю я почти не смыкала глаз. Боялась, что открою их и все окажется сном. И снова больничные стены или того хуже, стены дома Кайла окружат меня своим холодом. Но нет, подрываясь на постели, я видела перед собой… свободу. Пусть пока не полную, пусть меня еще ожидали проверки, но она уже не была миражом. Она приобретала все более реальные очертания.

… – Мисс Берроу, вы осознаете, что будете находиться под тщательным наблюдением еще год? Ежемесячно проходя тесты и отмечаясь у приставленного к вам врача?

– Да.

– Любое даже самое небольшое подозрение вашего куратора будет рассмотрено на комиссии.

– Я согласна с этим.

– Даже не смотря на то, что заявитель полностью снял с вас все обвинения, вы все равно остаетесь на особом учете до особых распоряжений. А они могут продлиться не один год, это понятно?

– Более чем.

– Все ваши передвижения первое время будут согласовываться с комиссией, все ваши дела, которые вы решите начать так же подлежат нашей оценке. В ваших же интересах вести привычную для вас жизнь, исключая: вечеринки, скандалы и любые пересечения с заявителем. Любое нарушение в вашем поведении может быть расценен, как откат и тогда мы в праве вновь отправить вас на принудительную реабилитацию.

– Поверьте, я больше не появлюсь в клинике.

– Мисс Берроу, поверьте и вы, мы очень часто слышали эту фразу. Настолько же часто случались рецидивы, после которых пациенты вновь оказывались в стенах больницы…

Я не препиралась с ними, понимая, что это бесполезно. И что именно от этих трех человек зависит, насколько поводок на моем ошейнике станет длиннее.

Первый месяц прошел как в тумане. Я почти безвылазно проводила на улице, словно изголодавшийся зверь по свободе. Встречала и провожала рассветы и закаты, очень много гуляла и почти ни о чем не думала. Не хотелось. Но при этом много говорила. Тоже неохотно, но другого выхода не было. Единственным моим собеседником на тот момент был Хоуп, но и то, тоже по долгу службы. Так как именно он и был назначен моим куратором. Наши сеансы были чем-то похожи на те, что он вел в больнице. Разговоры были дружелюбные, спокойные, словно мы действительно старые знакомые. И велись они теперь всегда на свежем воздухе, пусть даже и по-прежнему записываясь на диктофон. Иногда мы просто молчали на протяжении всех тех двух часов, которые отводились на обязательный разговор. Иногда…

– Джон, зачем он это сделал? – однажды спросила я, пиная камень носком своих ботинок, но, не поднимая при этом глаз.

– Трудно сказать, – как-то пространственно отвечает он мне.

– Но ты же встречался с ним лично?

– Да.

– Ты говорил, что увидев его вживую, сможешь составить его психологический портрет. Не вышло?

– Отчего же, кое-какие наброски у меня есть.

– Получается, что ты просто не хочешь мне отвечать на этот вопрос.– Вздыхаю.

– Кристина, – Хоуп осторожно касается моей руки, привлекая внимание, – считай, что наказание подошло к концу и живи дальше.

– Это он так сказал?

– Живи дальше. – С нажимом повторяет врач и продолжает идти вперед.

Ну, я и жила… вроде бы как, если это можно так назвать.

Оказалось, что любимая поговорка отца о том, что ломать – не строить очень подходит под мое нынешнее состояние. А ведь действительно, подавленная психика иногда давала сбой. Бывало, что я просыпалась в холодном поту посреди ночи, чувствуя руки на своем теле. А потом сидела на полу кухни с чашкой горячего молока, как в детстве, успокаивая себя и убеждая, что все в прошлом. Бывало, что не хватало сил подняться с постели и мир снова погружался во тьму. Приходилось сжимать зубы и через боль восстанавливать себя. Отстраивать по кирпичику, учиться жить, не оглядываясь назад. Но самое печальное было в том, что я не видела ни конца, ни края, за которым меня ждало бы облегчение.

…– Может быть, мое место там? Может быть, я уже не нужна этому миру? – провожаю взглядом белоснежное облако на небе. И мне до ужаса хочется стать чем-то похожим.

– Кристина, – Хоуп делает глоток горячего какао и ставит стаканчик на потрепанный деревянный столик, которыми усеяна почти вся парковая зона.– Апатия после продолжительного и тем более принудительного лечения является нормой. Людям нужно время, чтобы восстановить все свои социальные навыки. И ты – не исключение. Просто… не торопись.

– Ну да, какая ведь разница? Два года, три, пять…уже ведь неважно, сколько времени я еще потрачу на все это. Вся жизнь и так коту под хвост, можно и не торопиться. – Горько вздыхаю и царапаю ногтем облупившуюся краску.

– Ничего не потеряно. – Мужчина задумчиво крутит бумажный стаканчик по своей оси. – Поверь мне, как врачу, я вижу в тебе потенциал и ты не потеряна для этого мира. Иначе бы я не брался за твое дело.

– Да? А я думала, что тебя подкупили высоким гонораром. Вероятно, Кайл не поскупился, раз ты до сих пор со мной.

– Мистер Бэкк тут вовсе не причем. – Отвечает Хоуп. – Не он меня нанял.

– А кто? – подозрительно всматриваюсь в его лицо. – Явно не моя мать и уж тем более не друзья. Первой это невыгодно, вторые даже и не в курсе того, что я отлеживалась в этой больничке. Кто же это был, Хоуп?

Он задумывается на некоторое время. А я только и могу, что сидеть и гипнотизировать его взглядом. Мысленно умоляя дать ответ. И он отвечает, в очередной раз, разрывая мои хлипкие предположения в клочья:

– Меня нанял твой отец, Кристи.

– Этого… этого просто не может быть, – машу головой в стороны, – это нереально. Никто, даже я сама не знала, чем все может закончиться. А уж папа тем более…

– Твой отец был очень грамотным человеком. – Останавливает меня Хоуп. – И он очень беспокоился о тебе. Трэвис не желал тебе такой судьбы, но постарался предвидеть все ситуации. Именно для этого я и был нанят.

-Специалист, который должен был оценивать мое состояние на подписании документов, – сглатываю,– ты?

– Да. – Подтверждает он. – Но позже, когда твоему отцу стало хуже и когда начали всплывать кое-какие неприятные моменты, он расширил мои полномочия.

– Какие… какие еще моменты?

– Те, о которых ты узнаешь только