Вокзал - Олег Андреев

– Жить где есть? Я так и знал… Здесь с утра комендант общежития крутился. Поищите в хозблоке. Скажите, от меня.

Оксана и Хоменко двинулись к выходу.

– А ты задержись, – остановил он милиционера.

Оксана вышла.

– Ты мне это брось. У меня не биржа труда. У меня очередь на пенсионеров стоит. Нашел, понимаешь, благотворительный фонд. Она же с улицы. Если мы всех беспризорных девиц будем обустраивать, мне тут публичный дом открывать придется… Ты ей чего обещал-то? Горы золотые? Ладно, ладно… Если б она на уборщицу сразу не согласилась, не дал бы я ей рекомендации. Смотрю, гордая.

Гордые не воруют. Иди. И чтоб в последний раз. Как отрезало.

Роман стряхнул воспоминания и посмотрел на Оксану. Вот она сидит сейчас перед ним. Гордая. А выходит, не помешала ей гордость.

Видимо, он что-то пробормотал, так как Оксана прервала свой монолог. Да он его и не слышал.

– Гордая, значит. Мент для тебя мелко плавает. Большой корабль подавай. И не помешала тебе гордость деньги брать?

Оксана пошла пятнами.

– Когда подрастешь, Роман, когда вырастешь из коротких штанишек, может, и поймешь, что бывают в жизни обстоятельства и чувства посильнее гордости. А испачкать меня трудно. Как сам-то не боишься испачкаться? Все ходишь за мной, все зудишь, как комар под потолком. Какой же ты, Рома, нудный. Все сказать тебе не могла. Жалко было. Ты ж меня от улицы спас. Дважды. От своего начальника тоже. И все никак не поймешь, что женщины не за это любят. За другое. Ладно. Ты честный, я заблудшая овца. Освобожусь, опять к тебе приду. Такие не отказывают.

Опять меня спасешь? А? Или не будешь? К тому времени женишься, поди. Некогда будет чужих спасать. Я тебе вот что скажу: женишься – не нуди… НЕ НУДИ…

Сделай хоть раз не правильно. Так, чтоб баба ошалела и за тобой, за тобой…

Может, всего раз и сделай. Она потом всю жизнь помнить будет. И за тобой… За тобой…

Оксане стало весело.

– Может, тебя подставили? – предположил Хоменко, сбитый с толку ее монологом.

– Нет, Рома, брала. Брала.

В коридоре послышался шум. Хоменко и Оксана узнали голос Тимошевского.

Начальник был разъярен. Он никому не разрешал допрашивать задержанных до окончания операции.

– Не выпендривайся. Скажи, действительно подставили? – настаивал Роман, протягивая ей спасительную версию хотя бы на первое время.

– Сейчас начнется… – констатировала Оксана приближение голоса Николая Павловича. – Ну я этому старому козлу выдам…

Роман знал «старого козла» и его возможности. Дело было почти безнадега.

Оставалась одна зацепка – бордель. Его и надо было раскручивать. Не верил он, что начальник линейного отдела милиции при вокзале не знал, что у него делается на запасных путях.

Глава 37

СОБИНОВА

Начальник информационной службы уже не кричал и не требовал, он умолял.

– Нина Андреевна, ну вы себя не жалеете, вам и на пенсии, видать, не плохо. Так пожалейте меня. У меня жена, двое детей, мать больная, мне работу терять никак нельзя.

– Я вас уволить не могу при всем моем желании, – ответила Собинова и по-мальчишески шмыгнула носом.

– Вы – нет, Ларин-да. Он сегодня на селекторном мне уже обещал.

– Ларин вас тоже не уволит, он добрый.

– Кто? Ларин добрый?

– Ларин.

– Вы знаете, скольких он уже уволил?

– Догадываюсь, считаю – мало. Он всегда увольняет безалаберных. А вокзал – это четкость и порядок.

– И это говорите вы?! Нина Андреевна, ну что вам стоит. Хорошо, я не прошу совсем прекратить вашу отсебятину. Я понимаю, что такая жертва вам не под силу.

Я прошу хотя бы сократить ее. Ну хотя бы называйте точно время прибытия и отправления.

– О, мой милый, кому в России нужна подобная мелочь. Мы – страна необъятных просторов и бесконечного времени. О чем вы меня просите? Человеку придется неделю трястись в душном вагоне до какого-нибудь Хабаровска, он всю жизнь за это время передумает, перескажет своим соседям, переоценит, а я ему о каких-то минутах.

– Нина Андреевна, мы с вами не понимаем друг друга…

– Вы кто?

– Я?

– Ну образование у вас какое?

– Воронежский университет.

– По специальности?

– Русская филология.

– Воронеж, да, знаю, бывала там на гастролях. Культурный город. Я не верю.

Вы не учились в университете.

– Да я вам могу диплом показать!

– Красный?

– Нет, – немного смутился начальник.

– Что вы провалили? Только честно.

Начальник уже понимал, что инициатива утеряна, но все еще надеялся, а что ему оставалось. Ларин сегодня был зол как никогда.

– Я получил четверку по истории КПСС и…

– По русскому языку?

– Нет, по английскому, – покраснел начальник.

– Историю я вам прощаю. Английский тоже.

– При чем здесь мои отметки? Этот текст утвержден в МПС. Это единый стандарт для всех вокзалов России.

– Вот вы и попались! Наверное, вас спутало слово «информация». Оно сухое и иностранное, но давайте обратимся к классикам…

– Опять?! – воздел руки горе начальник.

– Конечно, «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Даля.

Слова «информация» в нем вовсе нет. Есть другое, отличное слово – весть!

Она подала начальнику словарь, и тот стал листать на букву "В". Слова «весть» в словаре не было.

– Нету, – удивленно сказал он.

– У вас что было по языку, говорите вы?

– «Отлично», – сказал начальник и снова покраснел.

– Хоть краснеть не разучились, – похвалила Собинова. – Весть тогда писалась через «ять». А у вас по языку что было?

– Четыре.

– С натяжкой?

Начальник кивнул.

– Вот так и надо было сказать. Хотите, я вам буду давать уроки. А то стыдно, честное слово.

Она забрала у начальника словарь и нашла нужную страницу.

– Читайте.

– «Известие, сведение откуда-либо, уведомление или сообщение сведения, молва, слух. Из одного города идут, да не одни вести несут…»

– Вот! Как раз! – воскликнула Собинова. – Это вам не информация! Это же с людьми разговор. А я вам не дикторша, а вот, – она ткнула пальцем в словарь, – вестница! Так и передайте своему Ларину!

Глава 38

ФАЛОМЕЕВ

Алексей Фаломеев вышел из джакузи совершенно другим человеком. Критически осмотрел воротник рубашки, галстук с неистребимыми теперь свидетельствами трехдневного куража, носки не глядя сбросил в мусорку и нажал кнопку вызова.

Словно черт из табакерки, появился посыльный.

– Ты вот что, парень (парню было под сорок), сбегай-ка через площадь, получи багаж и тащи сюда. У тебя на все про все пятнадцать минут. Не обижу…

Стой, парикмахерская здесь есть?

– Ноль пять, – посыльный кивнул на телефон и исчез так же, как появился.

Фаломеев вытряхнул все из карманов. Пересчитал деньги. Вздохнул. Ну да ничего. В чемодане еще было. Потом под руки попались салфетки с телефонами, убей, не помнил кого, отрывные листочки, пустые пачки сигарет с адресами – все это последовало за носками. Некоторое время задумчиво сидел с перекомпостированными билетами. Думал.

Решил пока не рвать. От маникюра и педикюра отказался. Конечно, не мешало бы подстричь ногти, но в слове «педикюр» сибиряк усматривал определенные аналогии и тайный смысл, а потому категорически отказался. Его побрили, подровняли скобку, в кожу втерли лавандовый экстракт, намекнули на определенного рода услуги за отдельную плату и, ничуть не оскорбившись отказом, ушли. Такая у них работа.

Фаломеев хотел было прилечь, но тут явился посыльный с чемоданом. Пришлось расплатиться, вспороть подкладку и извлечь тугую пачку стольников. У себя в Нягани они играли в своеобразную «черную кассу». Сбрасывались ежемесячно по полштуки и по жребию на отпуск получали солидную прибавку к официальным.

В коридоре наткнулся на разносчика спиртного и сладостей.

– Шоколад, коньяк, шампанское? – скороговоркой выпалил разносчик, и Фаломеев отказался от спиртного без капли сожаления, зато купил коробку зефира в шоколаде.

Его бывшая, когда кто-то уезжал на Большую землю, всегда просила именно зефир. Он мог бы купить и трюфели, но неизбалованные предпочитают знакомое.

Примерно в это время Виолетта, так звали даму, закончила на пятнадцать минут раньше очередную экскурсию по Новодевичьему монастырю и в который раз считала «баранов» по головам. Не сходилось.

– Да ну и черт с ними. Чего, Виолка, нервничаешь, захотят – сами дорогу найдут. Садись. Покатили.

Виолетта прекрасно понимала, почему водитель ее торопит. В экскурсиях был четырехчасовой перерыв, и он использовал обед на полную катушку. Гонял в аэропорт с левым рейсом. Иногда успевал сделать два. На круг выходило около двух сотен.

Виолетта сразу по приезде, стоило экскурсантам выйти, выложила на переднюю панель две бумажки по сто. Водила удивленно вскинул брови.

– Не в службу, Саня, я тут экскурсию одну провести хочу за свой счет, так что ты не исчезай.