Ада - Аня Меньшикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот, Ада, это Хелл.
На руках у Марка мой кот. Тот мой котенок, которого я хотела оставить для себя. Тот, которого я больше всего тискала, пока он помещался на моей ладошке.
— Ну Адааам, — выдыхаю.
— Сюрприииз, — прилетает с водительского места.
Глава 33. Ада
Лука завозит меня домой. Прощаюсь с мальчишками и бегу к своему собакену, который, конечно же, обиделся на меня. Не выходит встречать даже.
— Ну маленький, иди сюда. Иди, мой хороший, — зову Айка, но реакции все еще нет. — Вот упрямый пес, — бурчу тихо самой себе. — Айк, я была у Адама.
Ну надо же, сработало. Имя помнит, жук. Выползает и смотрит, типа "И где он?"
— Нет, его со мной нету. Он, к сожалению, в больнице. Так что, не делай мне мозги, дружок. Я итак переживаю. И пошли гулять.
Пока наматываем круги, с неба начинает сыпать снежная крупа. Эти странные маленькие кругляшки снега. Не град, и не снежинки, а именно кружочки. За считанные минуты Айк покрывается белым налетом, что его не радует совершенно. Он сам начинает меня тянуть в сторону дома.
Уже дома замечаю на комоде в прихожей свой телефон с пропущенными звонками и сообщениями.
Звонил и Лука, и Адам. И мама.
Начинаю с Адама.
Ему Лука рассказал о сегодняшнем инциденте, Адам в ярости. Он говорит спокойно, но я слышу по голосу, что это показное. Перевожу тему, не хочу, чтобы он перед операцией волновался лишний раз. Спрашиваю у него за Хэлла. Смеется и удивляется, что я не сумела провести параллель между нашими именами и кличкой кота.
Оказывается, разговариваем с ним полчаса. А пролетели они, как пару минут.
Прощаемся до завтра. Ну Адам так думает.
Потом звоню другу, узнать, как там Марк. Мальчик успокоился, носится с котом, который на стрессе отказывается кушать.
Мама зовет в гости, говорит, что соскучилась. Отвечаю, что тоже. Но, по правде, немного лукавлю. Я больше скучаю по атмосфере в их доме. По уюту. По вкусному запаху. По смеху. По интонациям, с которыми они разговаривают.
С мамой у меня хорошие отношения. Я ее простила. Приняла. Но иногда мне снится та мама. И я просыпаюсь в холодном поту. И все те ужасы на какое-то время захватывают меня. Потом отпускает, но осадочек…
Но тем не менее обещаю приехать ближайшую неделю.
Про Адама не рассказываю. Это еще пока только мое. Мой Адам. От этой мысли так тепло на душе становится.
Пока сижу дома, готовлю вкуснейшие рулетики с маком для Адама, но потом вспоминаю, что ему уже нельзя есть. Отвезу Марку с Лукой.
Снова выгуливаю Айка. Снова прошу прощение, что оставляю одного.
Вызываю такси, и еду к Луке. Ребята пищат от восторга лишь только учуяв запах сдобы. Зовут меня пить чай. Хотела отказаться, а потом поняла, что кроме утреннего похода в макдак ничего не съела за весь день.
Едва сажусь на стул, как ко мне на колени прыгает Хэлл и начинает громко фырчать.
— Интересно, он помнит, что это я его выкармливала? — спрашиваю неизвестно у кого.
— Видишь, как ластится к тебе. Помнит, наверное. Он вообще-то немного диковат. Ну, в смысле, чужих не любит, — говорит Лука, ставя передо мной мою чашку.
Да у него в доме есть чашка из которой пью только я. На ней нарисована девочка-дьяволенок.
— А я тут видел видео, там дядя выластил тигла, а потом отпустил его на волю. А потом плиехал к нему и тигл его узнал, — с восторгом рассказывает Марк. — Тигл так бежал на дядю, я думал, он его съест.
— Животные вообще очень умные. И добро помнят очень долго, — трепет Лука по головке племянника. — Жуй давай булку.
Какое-то время слышно только чавканье наше. Без лишней скромности — рулетики на высоте.
— Ты так и не сказала Адаму, что собираешься к нему? — спрашивает Лука, когда Марк убегает играть в заводной паровоз.
— Не. Сюрприз.
— Представляешь, заходишь в палату, а там медсечтричка, — выдает Лука, играя бровями.
— Я смотрю, у тебя зубы лишние? — отвечаю, поигрывая кулаками.
Оба смеемся.
— Ну серьезно, как бы ты поступила?
— Ты переживаешь за него или ща меня?
— За обоих, — улыбается. — Мне одинаково будет жаль и его яйца, и твое сердечко.
— Начну с того, что я уверена, что такая ситуация вообще не может произойти. И единственная причина, почему в его палате может быть медсестра — это потому что она совершает медицинские манипуляции. Но если все же представить, что какие-то образом вместо прощупывания пульса, она начнет щупать эрекцию Адама, то я ничего не буду делать. По правде говоря, я еще не до конца осознаю, что между нами происходит. Лука, ты как никто другой знаешь, что я его не переставала любить ни на минуту. Но…я буду жить дальше. Спасибо, что волнуешься за меня. Но не стоит.
— Я и не волнуюсь. Я тоже знаю, что такая ситуация не может произойти. Он любит тебя, Ада. Очень любит. Так что можешь спокойно ехать к нему. Повезло нам, что у нас есть дядя Паша.
— Да, мне он понравился, — улыбаюсь. — Спасибо за чай. Пойду я.
— Это тебе спасибо! Булки просто пушка-гонка.
— Это рулетики, — мне приятна его похвала
— Сути не меняет. Очень вкусно. Марк, Ада уходит, идем провожать!
Надеваю свою куртку, шапку. На нос наматываю шарф. До больницы идти минут десять, такси не буду вызывать.
Обнимаю по очереди Луку, Марка и даже Хэлла и выхожу.
Наушники и любимая музыка.
Под снегопадом, по свежевыпавшему снегу путь растянулся на все пятнадцать минут. Немножко подзамерзла.
Захожу в больницу, набираю Павла Александровича. Обещает прислать за мной кого-нибудь. Я едва успеваю снять куртку и шапку с шарфом,
