В аду нет выбора - Николас Блейк

— Конечно нет. Она наверху. Вы же слышите, как она прыгает.

Люси, надев башмаки, прыгала так громко, как могла, желая привлечь внимание посетителя, если тот был полицейским, разыскивающим ее. Кричать она не осмеливалась, памятуя об уколе.

— Надеюсь, вы не скучали в компании с ней, — сказал Петров. — Теперь это кончится.

— Вы увозите ее? — спросила женщина как-то неуверенно.

— Мы все скоро покинем это место, но у каждого свое предназначение.

— Надеюсь, — пробормотал Пол.

— Надежда, мистер Каннингем, как говорит ваш поэт, всегда живет в человеческом сердце. К сожалению, ваша неумелая работа изменила мои планы. Этот мертвый мальчишка заставил какого-то олуха полицейского догадаться о подмене.

— У нас был местный полицейский, — подобострастно заметил Пол, — когда обходил свой район в поисках Люси.

— В другой раз такого не произойдет, дорогой сэр… после того, как будет обнародовано описание мертвого мальчишки.

— Ну что о нем вспоминать! — произнесла Энни.

— Джим, рабочий на ферме, сказал мне, что этот полицейский в больнице, и в тяжелом состоянии.

— Какие драматические события произошли с вами всеми тут!

— Действительно профессор мертв? — резко спросила Энни.

— Вот те на! Уж если я убиваю кого-нибудь, то он не возвращается к жизни. — Петров ухмыльнулся собственной шутке. Полу показалось, что это ухмылка крокодила.

— Не обращайте внимания, Энни, вы не совершили никакой ошибки. Партия вас не забудет. — Петров ткнул пальцем в сторону Пола: — Теперь еду. Да поживей. И много черного кофе.

Когда Петров и Энни остались одни, он доверительно обратился к ней:

— Если кто-нибудь поинтересуется, то я — отец Ивэна, приехал забрать его домой. Теперь о моем плане. Упакуйте свои вещи, разберите передатчик, отнесите все в багажник машины Каннингема. Мы все четверо доедем до того места, где я оставил машину, в лесу, за две мили отсюда. Мы не можем ждать, пока стемнеет. Должны выехать через полчаса. Может ли автомобиль доехать до деревни?

— Да. Путь утрамбован трактором.

— Ну, тогда проехать можно. Я прошел по этой дороге большую часть пути. Доедем до сугроба, где застряла моя машина. Закопаем эту машину в сугроб как можно глубже. Потом доберемся до моей машины и поедем на ней по главной дороге на запад. У меня в Плимуте контакты. В случае необходимости машину бросим и сядем на поезд. — Он энергично потер руки. — Если повезет, проскочим. В чем дело? Вы можете предложить что-нибудь лучше?

— Нет. Но мы не можем взять… а что мы сделаем с Люси и Полом?

— Ну, это просто. Оставим их в машине Пола.

— Но…

— Сначала я хотел оставить их в лесу, где стоит моя машина. Но по дороге сюда я придумал кое-что получше. Перед отъездом мы поднимем прощальный кубок, все четверо. В два из них вы добавите наркотик. К тому времени как мы доедем до сугроба, двое из нас уже уснут. Прекрасно. Мы въедем на машине в сугроб, если нужно будет, набьем снега в выхлопную трубу и оставим мотор работать. Вскоре выхлопные газы совсем усыпят их. Я уверен, что снег пойдет опять. Машину занесет. Это пустынная дорога. По пути сюда мне никто не встретился.

— Понимаю.

— Вся прелесть этого плана в том, что он запутает следы. Понимаете? Пропавший ребенок будет обнаружен в автомобиле вместе с похитителем, который пытался вывезти девчонку из данного района. В багажнике у него, кроме того, будет разобранный передатчик. Полиция нашла преступника. После этого они не будут столь жестоки… Вы все еще сомневаетесь, товарищ?

Энни покраснела и опустила глаза.

— Так ли необходимо… ликвидировать их?

— Почему вы должны беспокоиться? — Петров кивнул головой в сторону кухни. — Это дерьмо… кто о нем заплачет? Из-за его трусости и глупости сорвались все мои планы. Вы что, влюбились в него?

— Не говорите глупостей. Это Люси. Я думаю о ней. Какой смысл убивать ее?

— А что вы предлагаете? Запереть ее в комнате, чтобы она там голодала? Взять с собой и вежливо вручить полицейскому? Она слишком много видела. Вы же знаете, что ребенок годится только для одноразового применения.

Как это произошло, Энни сама не поняла. Она не принадлежала к числу женщин, которые отличаются тонкой чувствительностью или интуицией. Не много в ней было от этих качеств, чтобы гордиться ими. Но она вдруг почувствовала какую-то фальшь в словах Петрова. Она преисполнилась уверенности, что ему нравится убивать и он получит удовольствие от убийства маленькой девочки. Она стала размышлять о смерти профессора. Если секретные сведения, в которых они нуждаются, может выдать только живой профессор, то непонятно, почему Петрову понадобилось его убивать. Она смотрела, как он пожирает, точно животное, еду, которую принес Пол. Петров сказал, что профессор подстроил ему западню во время этого свидания: полицию, а возможно, и солдат. Нужно ли было Петрову душить профессора для того, чтобы скрыться? На это требовалось время, хотя дорога была каждая секунда. А кроме всего, у Петрова ведь был еще револьвер.

Энни спросила у него о ловушке. То, что он ответил ей с набитым едой ртом, лишь подтвердило ее подозрения. Он даже немного похвастался насчет схватки, следы которой остались на нем. «Его ярость и ожесточенность еще не прошли, — подумала она. — Он хочет убить Люси лишь из чувства неутоленной мстительности. Петрову нельзя доверять».

Недоверие считалось смертельным грехом в тех политических кругах, где, вращалась Энни. Но недоверие к Петрову позволяло ей уклониться от безоговорочного подчинения указаниям старшего товарища по партии, чему она неуклонно должна была следовать.

— Я должна разобрать передатчик, — сказала Энни коротко.

Она тихо поднялась наверх и вошла в комнату Люси, приложив палец к губам.

— Мы скоро уезжаем. Надень на себя все, что можешь. До отъезда мы немного выпьем с нашим другом, который только что прибыл.

— Я видела его!

— Тсс! Сделай вид, что пьешь, но вылей это куда-нибудь. Вскоре после отъезда прикинься, что хочешь спать.

— О, я еду с вами?

— Да. И не просыпайся… пока машина не остановится и мы тебя не покинем.

— Но я не…

— Обещай, Люси! Если ты не сделаешь все в точности, как я сказала, с тобой может случиться большая беда.

— О, хорошо. Я обещаю.

— Ты славная девочка. — Энни наклонилась и неловко поцеловала Люси в макушку.

Когда Энни спустилась, Петров стоял у лестницы внизу.

— Что вы там делали? — недоверчиво спросил он.

— Передатчик в этом чулане. Я быстро.

— Вы когда-нибудь выдергиваете штепсельную вилку? — Петров сделал два шага по лестнице.

— Посмотрите. Мне некогда. Мы должны вот-вот уехать. Лучше бы последили, как Пол прогревает мотор.

— Думаю, вы правы.

— И не спускайте с него глаз, а то еще уедет без нас.

— Доверьтесь мне, товарищ Стотт, — ответил Петров весело.

За полчаса до того, как Люси увидела фигуру человека, возникшую на снежном холме за ее окном, Найджел и его сопровождавшие сидели в офисе Спаркса в Белкастере.

Елену Рэгби, не знавшую о том, как много потрудился Спаркс, явно раздражала его неторопливость.

— Вы уже нашли этот дом?

— Да. Мы также отыскали вашего мужа.

Елена побледнела.

— О, я рада. Он здесь?

— Он в больнице. Очень серьезно ранен, но врачи считают, что есть надежда.

— О Боже! Можно мне видеть его? Нет, это подождет. Сначала мы должны спасти Люси.

— Я вынужден напомнить вам, миссис Рэгби, что вы находитесь под арестом. Вы здесь для того, чтобы сделать заявление.

— Да. Да. Я сейчас. Однако есть вещи более важные.

В глубине души Спаркс восхищался и поражался повелительными манерами этой седой женщины. Но он ответил твердо:

— Об этом судить мне, мадам.

Она ударила кулаком по колену.

— О эта британская страсть к законности! Разве вы не понимаете, что Люси находится в страшной опасности?

— Но вы были первопричиной ее нынешнего положения, — внушительно заметил Спаркс. — И вы несете ответственность за то, что ваш муж находится в тяжелом состоянии. Вражеский агент, с которым он шел на встречу, напал на него и бросил умирающего.

Елена обхватила голову руками.

— Где теперь этот человек… агент? — прерывающимся голосом пробормотала она.

— Последний раз его видели, когда он направлялся к Лонгпорту. Дом, в котором заключена ваша падчерица, находится в нескольких милях от него к югу, на склоне холма у Эггерсуэлла.

— Он собирается убить ее. Я знаю. Я чувствую это. — Елена приложила руку к сердцу жестом одновременно театральным, но и в высшей степени искренним.

— И такое возможно.

— Тогда почему вы сидите здесь сложа руки? — воскликнула она. — Вы знаете, что она уже мертва?

— Успокойтесь, мадам. Мы контролируем положение. Через несколько минут я отправляюсь туда.