Прямо по замкнутому кругу - Арина Холина

– Это по работе?

Андрей кивнул.

– А какой именно вред? – поинтересовалась она.

– Ну-у… Представь, что ты угощаешь виски человека, и тут тебе говорят, что он потенциальный алкоголик, и алкоголь его убьет.

– Убьет прямо сейчас? У меня на глазах? – уточнила Алина.

– Да какая разница?! – разозлился Андрей.

– Вообще-то, огромная! – усмехнулась Алина. – Если у него… ну, не знаю… аллергия на алкоголь, какой-нибудь там злостный отек Квинке, и в радиусе ста километров нет ни одного врача – это одно. Но ты понимаешь, он же должен об этом знать…

– А ты представь, что он не знает. А вот ты знаешь.

– Ну, то есть он прямо умрет от капли спиртного?

– Нет! Он станет пьяницей и умрет!

– Бред какой-то! Как бы то ни было, это не мое дело, – она пожала плечами. – Человек сам решает, пить ему или не пить. В любом случае, лично я не сделаю его алкоголиком. Он сам себя сделает.

– Но получится, что ты помогла ему начать…

– Да нет, конечно! – Алина сердилась. – Такие люди обвиняют кого угодно, кроме себя, но зачем их слушать? Ты собираешься страдать от чувства вины за чужой выбор? А?!

– Не знаю… – Андрей покачал головой. – Я запутался.

– Андрей, но это же маразм! – Алина схватилась за голову. – Ты взрослый человек, успешный менеджер, умеешь принимать решения! И ты не можешь отвечать за судьбу других людей! Это какая-то маниакальная рефлексия! Так не должно быть!

– Спасибо, – Андрей взял ее за руку.

Он не читал книги и не любил кино за то, что они учили его размышлять, о личной ответственности в том числе. Он боялся превратиться в одного из тех, кто считает, что все в мире взаимосвязано и каждый твой поступок – звено очень длинной цепи.

Он не хочет быть таким! Это страшно. Тяжело, в конце концов!

Вся эта история его доконала. Но он должен преодолеть психологический барьер, чтобы снова стать самим собой. Он изменился, поумнел, но не настолько, чтобы взвалить на плечи ношу любви ко всему сущему. Он не Иисус, блин, Христос! Он не Спаситель.

Но на следующий день он все-таки сделал то, чего не должен был делать.

Позвонил Маше и пригласил ее выпить кофе.

У Маши оказался настолько хороший аппетит, что Андрей удивился, как же она остается такой стройной, даже худой.

Салат, суп, блины, еще блины с жюльеном, «Наполеон», клубника со сливками…

Ее не кормят дома?

Булемия?

Нервы?

– Ты учишься? – спросил он.

– Я работаю в юридической фирме, – не без гордости сообщила Маша.

– Первая работа? Платят немного? Я мог бы…

Маша перебила его:

– Я зарабатываю сто тысяч рублей каждый месяц. Так что спасибо тебе, все хорошо.

– Ой, прости… – Андрей приложил руку к сердцу. – Просто ты живешь с мамой…

– Не поняла, – Маша действительно удивилась.

– Ты не подумай… Каждому свое… – Андрей сделал вид, что смутился. – Просто я думал, что люди живут с родителями, когда у них нет денег на съемную квартиру.

– А мне не нужна съемная квартира. У меня есть своя.

– Но там же мама…

– Там квартирант.

– Э-э… У вас в семье кто-то болеет? Вам нужны деньги?

– Да не нужны нам деньги! – Маша вдруг закричала так громко, что Андрей отшатнулся, а люди за соседними столиками вздрогнули. Это была неподдельная ярость.

– Маша, просто скажи мне, почему ты живешь с родителями, если у тебя есть своя квартира? – прошипел Андрей.

Маша прикусила губу.

– Потому что мне это нравится, – сказала она.

– Ну… А как же личная жизнь? Мама встречает тебя у метро… Но ведь ты уже взрослая.

Тогда Маша встала и ушла. Андрей оставил на столе деньги и побежал за ней.

– Черт! – выкрикнул он, обогнав ее и перегородив путь. – Почему ты злишься?

– Потому что я не хочу, чтобы ты лез в мою жизнь! – Из глаз Маши брызнули слезы.

– Все в порядке? – спросила какая-то женщина.

– Не волнуйтесь, – ответил Андрей, обнял девушку и посадил в машину. – Да в чем дело?

И Маша рассказала историю, которая доказала ему, что его новая знакомая совершенно ненормальная.

Маша пыталась жить одна. Это было ее решение, хоть мама и выступала против. Отец, как обычно, не высовывался. Ему было удобно в том мире, где за согласие с мнением жены он каждое утро получает свежую рубашку, вкусную еду, чистоту и уединение в собственном убежище – кабинете, куда его запрятали подальше от семейных бурь.

Не то чтобы Машу дрессировали, как собачку в цирке. С ней разговаривали, позволяли высказывать свое мнение, но последнее слово всегда оставалось за матерью – касалось ли это выбора туфель, профессии или молодого человека. Мать говорила, что понимает желание Маши носить шпильки, стать модельером и пойти в кино с другом из Интернета, и она же поясняла, отчего все эти решения кажутся ей наивными и неверными, и даже искренне сочувствовала дочери, когда та плакала от расстройства, но уверяла, что будет стоять на своем, так как она – мать, и знает, что Маша ее за это позднее поблагодарит.

Отец первый и последний раз вмешался, когда Маша решила уехать от родителей. Маша слышала, как тот говорит матери, что жил двадцать три года без жены, и устал от этого. Он даже угрожал ей разводом. И говорил, что такой домоправительницы за деньги ему, конечно, не найти, но будет хоть кто-то, кто захочет просто быть рядом, целовать его и смотреть с ним телевизор.

И Маша переехала. Иногда она звонила матери и спрашивала совета, на что та говорила, что дочь уже взрослая и должна сама принимать решения.

Так Маша прониклась виной: она обидела маму, которая о ней беспокоилась. Она оставила ее одну.

Вина была настолько больной, что начались нервные срывы, приступы паники, депрессия.

Машу забрали домой, а ее квартиру сдали.

– Ну, я понимаю, расставаться с родителями тяжело… – заметил Андрей, держа Машу за руку. – Но время лечит. Ты можешь…

– Не могу! – заорала она.

– Ты можешь. Но не хочешь. Это ведь так удобно – оставаться с мамочкой, которая скажет, что тебе делать…

– Да пошел ты на хрен! – Маша выглядела больной. Глаза воспалились, щеки впали, и она тряслась от злобы. – Кто ты такой, чтобы меня учить? Да, мне нравится жить с ней, и я знаю, что это неправильно, но мне хорошо, ясно?!

– Нет, неясно.

– Отвези меня домой! – завопила она. – Я не могу выйти из машины в таком состоянии! Мне душно!

В любом случае, она теперь ни за что не согласится на второе свидание, так что вопрос закрыт.

И, скорее всего, Маша покончит с собой.

Но когда в четверг для очистки совести он позвонил с извинениями, Маша сказала, что пойдет с ним на вечеринку.

А в пятницу объявилась Глаша и пригласила его на ужин.

Его удивил ее выбор. Яхт-клуб, где за обычную еду берут тройную плату, а все услуги стоят так дорого, что ужин там едва ли не превратился в аукцион «кто больше?»… Это место не для Глаши. Оно было слишком буржуазным, предназначенным для менеджеров, которые соревнуются, кто лучше изобразит poker face при виде заоблачного счета.