Лестничная площадка - Яна Дубинянская

— Пол, это я. Да, задерживаюсь, еще одно неотложное дело. Если возникнут немцы насчет дверей — да, я уже в курсе, — пусть ждут, я сама с ними переговорю. Что у нас с утра? — Несколько десятков секунд она помолчала, ритмично кивая головой, а потом резко бросила, обрывая разговор. — Да. Жди.

Вешая трубку, она иронически взглянула через плечо в сторону двери офиса. А между прочим, было б забавно, если бы дверь сейчас открылась и оттуда высунулся этот самый Пол. Наверное, мужик конкретно бы удивился. Чисто выбритый подбородок, с глухим стуком падающий на узел галстука, — я громко хмыкнула, и Ольга резко повернула голову в мою сторону.

Она словно впервые меня видела

Я почувствовала, как между плечами возникла и прокатилась вниз по спине мелкая неприятная дрожь. Мерзкое чувство — когда на тебя смотрят прищуренными пронзительными глазами: откуда ты взялась, кто ты вообще такая, ты мне мешаешь, разве непонятно? А чего ты хотела, дура, сама же выложила этой мадам все свои козыри, за это тебя покатали на красивой машине, и хватит с тебя. Теперь Ольга собиралась вести свою игру, в которой я никак не фигурировала. Я непроизвольно стиснула кулаки — надо же было так тупо влипнуть, ну кто мне мешал поймать такси и проследить за Ольгиным автомобилем, или как-нибудь еще узнать адрес ее фирмы — адрес лестничной площадки, — или… Ну хотя бы не выкладывать ей все до последнего словечка, а на худой конец, сделать вид, что знаю больше, чем говорю. К черту, теперь поздно, и кому какое дело, что это ради меня профессор Странтон… Если Ольга найдет машину раньше, чем я, она воспользуется ею так, как захочет. И я ничего тут не могу поделать — только ввязаться в эту гонку. И кстати, кто знает, может, Ольга владеет такой информацией, что я ей вообще не конкурент. Ненавижу!

Она смерила меня с ног до головы уничижительным взглядом: стоит ли отвлекаться на такие мелочи? — не стоит, — и внезапно рванулась вперед, обдав меня резким порывом затхлого воздуха с примесью тонких духов. Около дверной ручки Ольга в последний раз обернулась, и ее фигура обрисовалась четким силуэтом на фоне какой-то неказистой, потертой двери, обитой коричневым дерматином с нацарапанным в углу знаком пасифика. Ольга резко дернула за разболтанную лязгнувшую ручку, и незапертая дверь со скрипом отворилась — полутемная прихожая, яркая спортивная куртка на вешалке, к самому порогу подкатилась банка из-под пива, — и створка захлопнулась за спиной железной женщины

Именно эта дверь — почему? Если Ольга заранее точно знала, что машина именно там, какого черта она вообще со мной связывалась, разговаривала, везла в своем автомобиле? И если я сейчас брошусь вслед за ней… так Ольга наверняка защелкнула за собой замок. Я конкретно стормозила, поздравляю, — но ведь она не могла знать этого заранее, и она бы не поступила настолько опрометчиво, а постаралась бы сначала нейтрализовать меня, отослать с лестничной площадки или хотя бы столкнуть вниз, а уже потом штурмовать ту единственную дверь. Нет уж, гораздо логичнее предположить, что Ольга выбрала дверь наугад. Ну, может, не совсем наугад, какие-то соображения у нее, наверное, были, но все это не точно. Скорее всего, у меня сейчас ровно столько же шансов, сколько и у нее. Только нет времени дожидаться, как я предполагала, пока двери начнут исчезать с площадки сами собой

Все-таки их было слишком, издевательски много, они наплывали одна на другую, от них рябило в глазах. Схватиться наобум Лазаря за первую попавшуюся ручку или все-таки привести этот калейдоскоп в какую-то систему, хотя бы пересчитать эти проклятые двери, даже если для этого непременно нужно по-детски загибать пальцы? Слева направо-одна, вторая, третья, пасифик, рассохшиеся доски…

Выработаем алгоритм поиска: от центра — и направо, а потом налево, и так далее, так далее… Очень умно, нечего сказать. Все-таки лучше, чем «вышел месяц из тумана» — а, между прочим, почему бы и нет? Или — как в еще более раннем детстве ну-ка, Инга, какое мороженое на тебя смотрит? А они все смотрели на меня, нелепо стоящую в осознании полной невозможности выбора, вот как сейчас. Да, лучше уж представить себе, что играешь в рулетку, должно сработать, — в конце концов, мне уж точно не везет в любви…

И вдруг где-то справа оглушительно хлопнула дверь, я вздрогнула, обернулась. Веснушчатый немолодой мужик стоял в толстостенном, как сейф, проеме и, обводя площадку широким жестом, делал то же, что и я секунду назад. То есть считал — вслух, раздраженно, по-немецки. Пересчитав двери, он что-то гортанно крикнул в глубь своего помещения и захлопнул створку изнутри. Одним вариантом меньше — за второй справа дверью обитают настоящие соседи Ольгиной фирмы. Мог ли предвидеть профессор Странтон: две солидные компании на полном серьезе обвиняют друг друга в незаконной перепланировке лестничной площадки. Даже смешно.

Смешно, только уходит время. Так, давай мыслить логически: отпадают дверь немцев и Ольгиной фирмы, отпадает нацарапанный на дерматине пасифик и, пожалуй, два нуля на гладкой доске. И еще отпадает — да, именно то, что вы слышали, отпадает, ко всем чертям отпадает! — эта синяя дверь с золотыми мещанскими проволочками, с рубиновым звонком, с канарейкой и несчастной беременной бабой…

Хотя, конечно, машина могла быть и там, почему бы и нет. Крис вполне мог унести ее домой, и все равно.

А вот эта дверь немного левее — очень даже. Во всяком случае, она никак не могла испокон веков находиться на этой лестничной площадке. Ольга не потерпела бы, а толстый немец тем более. Такого ярко-зеленого, издевательски жизнелюбивого цвета и грубоватого орнамента из стилизованных волн по верхнему Краю.

Я вежливо постучала в эту железную загудевшую дверь, а потом дернула на себя ручку и шагнула — правда, еще не подозревая об этом — в мужскую пляжную переодевалку где-то на другом континенте.

…От тесных металлических стен пахнуло невыносимым жаром, и, раньше, чем что-то сообразить, я вспотела — вся, даже кончик носа и корни волос. Оставаться в этой полутемной парилке площадью полтора на полтора метра было никак нельзя, что бы она собой ни представляла, и я двинулась вперед, храбро выставив перед собой вытянутые руки Они сначала провалились в узкий проход, а потом уперлись еще в одну дверь, теплую, пупырчатую. Которая не хотела меня выпускать целых полминуты по той простой причине, что открывалась на себя.

И я вышла на закат.

Вернее, настоящий закат уже догорел, от него остались только подсвеченные из-под низу лиловато-багровым облака над самым горизонтом, резкой темной линией отделенные от нежно-розовых бликов, мерцавших расплывчатым конусом на поверхности океана Океана! Только тут я почувствовала острый морской запах и прикосновение свежего, густого, полнокровного воздуха — уже не знойного, а просто по-вечернему теплого-теплого. И шум прибоя — торжественный размеренный рокот, в промежутках чуть смягченный тихим деликатным плеском.