Смерть мисс Мак-Джинти - Агата Кристи

Итак, дело перешло в архив. Но чуть позднее, когда я решила больше уже не думать обо всем этом, один мой приятель, актер, рассказал мне о некоем Эвелине Хоупе, который недавно приехал из Австралии, сочинял пьесы и именовался теперь Робином Апуардом. Это меня заинтересовало… Однажды мне показали Робина Апуарда. Он был со своей матерью. Тогда я пришла к выводу, что вопреки полученным мною сведениям Эва Кейн не умерла. Она была богата и наслаждалась жизнью.

Тогда я стала искать здесь работу. Что меня к этому побуждало? Прежде всего, любопытство. И затем смутное стремление так или иначе взять реванш… Таково было положение дел, когда вы рассказали мне историю Джеймса Бентли. У меня не оставалось никаких сомнений! Эва Кейн принялась за старое. Теперь она была миссис Апуард, и именно она убила миссис Мак-Джинти. Узнав однажды от Микаэла Уэста, что она остается дома одна, поскольку Робин и миссис Оливер должны были поехать в театр в Кулленкуэй, я решила встретиться с нею… Зачем? Точно я этого не знаю. У меня с собой был небольшой револьвер, купленный во время войны. Было ли у меня намерение убить ее или только попугать? Честно говоря, я не знаю.

Короче, я отправилась на виллу. Дверь была не заперта. Я вошла… и тут увидела ее. Она была мертва… Она сидела в кресле, и лицо ее было красным и одутловатым… Я посмотрела на нее и поняла, что у меня никогда не хватило бы смелости ее убить. И потом я подумала, что мне было бы довольно трудно объяснить свое присутствие на вилле, если бы меня там застали, и мне следует немедленно удалиться. Вечер был холодным, на мне были перчатки. Я подумала, что я не оставлю здесь никаких отпечатков, и ни на минуту не предполагала, что меня кто-нибудь видел. Я ушла. Вот и все.

После короткой паузы Мод добавила:

— Что вы со мной будете делать?

— Ничего, — ответил Эркюль Пуаро. — Желаю вам удачи в жизни, вот и все.

Эркюль Пуаро и комиссар Спенс заканчивали свой обед в «Ресторане Старой бабушки». Когда подали кофе, Спенс откинулся на спинку кресла и вздохнул с удовольствием хорошо пообедавшего человека.

— Вот оно, счастливое заключение отвратительного дела! — сказал он, улыбаясь. — Повторяю, мистер Пуаро, вы действовали превосходно!

Отпив кофе, он продолжал:

— Повезло же нам. Ведь этот молодой Робин и не сознавал, какие у нас слабые улики! Хороший адвокат опроверг бы их. К счастью, наш приятель Робин совсем потерял голову и без лишних проволочек во всем признался! Да, нам очень повезло!

— Повезло-то, повезло, если угодно! — уточнил Пуаро. — Но мне пришлось пойти на хитрость, чтобы добиться этого признания. Вначале я делаю вид, будто обвиняю миссис Саммерхейз. А потом он вдруг замечает, что я имею в виду именно его, и реагирует на это так, как я и предполагал, — теряет самообладание. Кроме того, он еще трус и думает, что я ударю его занесенным над его головой топориком для сахара. Нет более действенного средства, чем испуг, чтобы заставить человека признать истину!

— Нам повезло и в том отношении, — вставил Спенс, — что майору Саммерхейзу не удалось вас испугать! Я совсем не ожидал, что он бросится на вас, но все же занял вовремя нужную позицию! Он больше не сердится на вас?

— Мы — друзья. Я подарил миссис Саммерхейз поваренную книгу и сам показал ей, как делают омлет. Ах, как я страдал в этом доме!

Пуаро вздохнул и закрыл глаза.

— Вся эта история, — продолжал Спенс, — с очевидностью подтверждает правильность старой поговорки: у каждого есть что скрывать! Возьмите, к примеру, миссис Карпентер. Ей грозил арест и, в перспективе, обвинение в убийстве. Все в ее поведении заставляло думать, что она виновна. А почему, хотел бы я вас спросить?

— Нет-нет, — ответил Пуаро, — об этом спрашиваю вас я.

Спенс улыбнулся.

— Это старая заурядная история, довольно-таки неприглядная, из тех, что предпочитают не разглашать. Ева была танцовщицей в ночном кабаре, и у нее было много знакомых. Приехав в Бродхинни, она представилась вдовой, муж которой погиб на войне. Она была такой же вдовой, как я. Человек, за которого она вроде бы вышла замуж (их брак официально не был зарегистрирован), бросил ее. Но Гаю Карпентеру она, конечно, говорила другое, и еще неизвестно, как повернулось бы дело, если бы ему открыли истину. Бедняжка Ева буквально дрожала от страха, когда мы собирали точные сведения о прошлом почтенных жителей Бродхинни.

Спенс допил кофе, тихо рассмеялся и продолжал:

— Семейство Уэзери — другое дело! Дом у них какой-то мрачный. Его обитатели словно ненавидят друг друга. И потом эта несчастная, принесенная в жертву девушка. Что скрывается за всем этим? Ничего особенно страшного. Просто денежные дела.

— Просто?

— Ну, да! У девушки приличное состояние, унаследованное ею от одной из ее теток. Мать, несмотря на слащавые манеры, — настоящая змея, всячески ограничивает ее свободу, ибо буквально дрожит при мысли, как бы ее дочь не вышла замуж. А отчим ненавидит ее, ибо оплачивает свои счета ее денежками. Это неудачник, малоинтересный тип.

— Согласен! — удовлетворенно произнес Пуаро. — И я рад, что у девушки есть состояние. Это поможет ей выйти замуж за Джеймса Бентли.

Спенс не мог скрыть своего удивления.

— Дейдр Хендерсон выйдет замуж за Джеймса Бентли? Кто вам это сказал?

— Никто, — ответил Пуаро. — Я вам так решил. Мне сейчас нечего делать, и я займусь этой женитьбой. Главные герои еще не оповещены, но я знаю, что они любят друг друга. Если я предоставлю их самим себе, то ничего из этого не выйдет. Но им придется учесть мнение Эркюля Пуаро! Вы увидите! Дело пойдет, как по маслу!

— Вас не очень смущает, что вы вмешиваетесь в чужие дела?

— Странный вопрос со стороны комиссара полиции!

— Прекрасно сказано, Пуаро!.. Но все же Джеймс Бентли — жалкий человек.

— Жалкий, не спорю!.. В данный момент он в отчаянии… В отчаянии, хотя только что узнал, что его не повесят!

— Странный тип!

— Вот именно! И, несмотря на это, нашлись две женщины, которые проявили интерес к его участи!

— Да-да. И я подумал бы, что после выхода его из тюрьмы вы направите его внимание на Мод Уильямс.

— Он свободен в своем выборе, — сказал Пуаро, — и я не буду его принуждать. Но, по моему скромному мнению, избранницей станет Дейдр Хендерсон. У Мод Уильямс слишком много энергии, жизненной силы. С нею он еще глубже бы залез в свою раковину.

— Видимо, вы правы!.. Во всяком случае я предвижу, что у вас не будет недостатка в хлопотах! Когда молодые люди встретятся, мать Дейдр будет отстаивать свое добро. Она будет бороться с вами изо всех сил!

Пуаро пригладил усы.

— Это меня позабавит! Я имел дело и с более опасными противниками… А как насчет рюмки коньяка?

— Почему бы и нет?

Пуаро сделал заказ.

— Ну, вот! — воскликнул Спенс. — Я вспомнил, что мне еще надо вам кое-что рассказать. Вы помните Рэнделов?

— Разумеется.

— Так послушайте! Наводя о них справки, мы обнаружили кое-что любопытное. После смерти в Лидсе первой миссис Рэндел в полицию пришли анонимные письма, обвиняющие Рэндела в том, что он отравил свою жену. Знаю, что это ничего не доказывает… Ее лечил врач с безупречной репутацией; он счел ее смерть вполне естественной, и расследование не проводилось. Против Рэндела не было никаких улик. Во всяком случае ничего определенного… Рэндел и его жена застраховали свою жизнь в пользу того из супругов, который переживет другого, но такие вещи делаются… Повторяю, против Рэндела ничего не было. И однако… О чем вы думаете?

Пуаро мысленно представил себе миссис Рэндел и тот неизъяснимый страх, что читался в ее глазах. Он вспомнил те вопросы, которые она ему задавала относительно анонимных писем, а также о некоторых ее словах, высказанных в его присутствии.

— Охотно поверю, — произнес он, — что не только полиция получала анонимки.

— Их посылали и миссис Рэндел?

— По-видимому, да. Когда я поселился в Бродхинни, она решила, что я приехал туда из-за ее мужа, а дело об убийстве миссис Мак-Джинти служило-де только предлогом. Полагаю, что он тоже так думал… Ну, конечно! Этим все объясняется! Именно Рэндел пытался столкнуть меня под поезд на вокзале в Килчестере!

— Вы считаете, что он может поступить со своей второй женой так же, как и с первой?

— Я прежде всего считаю, что она правильно сделает, если никогда не застрахует свою жизнь в пользу супруга. Разумеется, если он поймет, что полиция не спускает с него глаз, то он воздержится…

— Это можно устроить, — сказал Спенс.

Пуаро поднял рюмку на уровень глаз.

— За здоровье миссис Оливер!

— Почему вы вдруг вспомнили о ней?

— Так просто. Для меня она олицетворяет так называемую «женскую интуицию», которая меня все время забавляет.

— Ах, да?

Последовала пауза, а затем Спенс серьезным тоном сказал:

— Процесс Робина Апуарда начинается на следующей неделе. Я несколько обеспокоен, Пуаро. Я задаю себе вопрос…