Властелин Призраков - Лоуренс Йепп

– А мечту способен?

– Несомненно, – коротко ответил ангириец и вышел из хлева.

– Я… я сделаю все, что в моих силах, – запинаясь от волнения, пообещал наследник, следуя за ним по пятам.

Переступив порог хлева, беглецы, как в воду, погрузились в кромешную тьму. Принц предусмотрительно взял Зулу за руку, готовый вести его за собой.

– Куда идти, Урми? – прошептал он.

– Никуда! – громом среди ясного неба раздался голос Мамтаса. В то же мгновение темнота озарилась яркими огнями факелов. – Я знал, что оставь тебя без присмотра, – и ты поступишь по-своему.

«Голос народа» вышел из-за угла соседнего дома, держа на плече украшенное резьбой копье. Всю ширину проулка перегородили четверо ополченцев с мечами и факелами в руках. Впереди, рядом с еще одним копейщиком, вышагивал Шами, тоже вооруженный копьем.

Урми бросила на землю дорожную сумку.

– Мамтас, я бы с удовольствием свернула тебе шею прямо сейчас, но, к моему сожалению, я очень спешу, – она выхватила меч. – Шами, уйди с дороги!

Шами направил острие копья в грудь женщины.

– От тебя я, честно говоря, не ожидал предательства.

Выставив правую ногу вперед, Урми приняла стойку, изготовившись к схватке.

– Не суди, да не судим будешь, Шами. Иногда люди не осознают, что для них плохо, а что хорошо.

Зулу, обнажив меч, встал рядом с ангирийкой.

– Ты ведь не можешь не понимать, что если убьешь хоть одного своего соплеменника, то никогда не сможешь вернуться в родной дом.

– Похоже, у меня нет выбора, – женщина безысходно пожала плечами.

Тем временем принц, выхватив меч, стряхнул с рукояти кусок старого холста; ленты, обмотанные вокруг нее, плавно раскачиваясь, свободно свесились вниз, и колокольчики громко зазвенели, нарушая краткую ночную тишину.

– Я, между прочим, тоже не собираюсь стоять как истукан.

– Где ты взял этот меч? – строго спросил Мамтас, выглядывая из-за спин ополченцев. – Неужели ты собираешься им защищаться? А если ты решил пошутить, то твоя шутка дурно пахнет.

Принц встряхнул меч, снова оглашая окрестность мелодичным перезвоном.

– Я не шучу. Это оружие досталось мне дорогой ценой.

Мамтас, недоумевая, шаркнул ногой по земле.

– В таком случае, ты глупец, если купил такую бесполезную вещь.

– Цена, которую я заплатил, исчисляется не в монетах.

С этими словами принц широким прыжком преодолел треть расстояния до противника. В следующую секунду Шами метнул копье с такой силой, что чуть было не потерял равновесие.

Но принц, слегка пригнувшись, увернулся от просвистевшей возле самого уха смерти и в два прыжка оказался рядом со вторым копейщиком. Меч его рассек деревянное древко копья и, стремительно описав сверкающую дугу, замер в нескольких сантиметрах от шеи Шами.

– Теперь ты знаешь истинную цену моего меча? И готов платить?

Ошеломленные, не видевшие ничего подобного, ополченцы, затаив дыхание, с ужасом наблюдали за происходящим. А Шами широко открытыми, скошенными глазами наблюдал за острым клинком, все ближе и ближе подбиравшимся к его горлу.

– Не-е-ет, – еле слышно пролепетал он. Словно забыв о нем, принц обратился к другим ополченцам:

– Может, кто-нибудь из вас горит желанием испытать мое оружие на собственной шкуре? Выходите, буду рад услужить.

Копейщик, бросив на землю бесполезное древко, начал испуганно пятиться в глубину проулка. За ним и все остальные ополченцы, побросав оружие и факелы, пустились наутек.

– Стойте! – завопил Мамтас. – Именем народа приказываю вам стоять насмерть!

Он попытался задержать пробегавшую мимо женщину, но та, увернувшись от него, сломя голову, помчалась дальше. Рука Мамтаса, сжатая в кулак, захватила только воздух.

– Уходи, Шами, – принц опустил меч. – Против тебя я ничего не имею. Уходи.

– Я… я, – голос перепуганного до смерти ополченца оборвался. Развернувшись, он как вихрь помчался вслед за своими товарищами.

Мамтас, бросившись наперерез, попытался преградить ему дорогу.

– Стой! – взвизгнул он.

Шами, все еще судорожно сжимавший в руке остаток древка, неожиданно замахнулся им на «голос народа». Защищаясь, Мамтас вскинул резное копье и отразил удар. Словно испугавшись самого себя, Шами выпустил древко из руки и побежал с такой скоростью, что лишь пятки сверкали.

Ослепленный и оглушенный праведным негодованием, Мамтас на какое-то время забыл, где он находится.

– Да как ты посмел поднять на меня руку? – задыхаясь от ярости, выкрикнул он вслед обидчику, угрожающе потрясая копьем. – В моем лице ты нанес удар всему народу!

– Вижу, вы очень удобно устроились. – Принц, плашмя клинком, похлопал мечом по ладони. – Прикрываясь именем народа, можно сводить счеты с кем угодно.

Вздрогнув, как от удара, Мамтас повернулся к принцу:

– Не надо все сказанное воспринимать дословно.

Пытаясь скрыть страх за угодливой улыбкой, он стал медленно, словно нехотя, удаляться.

– Это всего лишь образное выражение.

Неожиданно принц резко выбросил вперед правую ногу, с гулким стуком топнув ею по земле. С воплем неподдельного ужаса Мамтас моментально скрылся из виду.

Вздохнув с облегчением, Урми подняла с земли дорожные припасы.

– Чему, чему, а резвому бегу он хорошо научился, – она от всей души рассмеялась.

– Оказывается, Мамтас может быть очень сообразительным, если его подтолкнуть в нужном направлении, – поддержал ее наследник.

– Теперь нам с мистером Споком нечего бояться, – произнес стоящий на пороге хлева Пуга. – Если Мамтас попытается причинить нам зло, я пригрожу напустить на него вас троих.

– Я скоро вернусь, – пообещал принц. – И тогда Мамтасу белый свет станет не мил.

Выйдя за пределы освещенного горящими факелами проулка, наследник взял Зулу за руку.

Несмотря на кромешную тьму, за считанные минуты они добрались до частокола, опоясывающего деревню. Первой на высокую стену, с помощью Зулу и принца, взобралась Урми. Распластавшись на животе, она протянула руку спутникам, с заботливостью хозяйки помогая им преодолеть препятствие.

Выбравшись из деревни, они спустились вниз, к реке, по тропинке, пересекающей молчаливые поля. Впереди шла Урми, за ней принц, Зулу замыкал шествие, стараясь не отставать от длинноногих ангирийцев.

Через полкилометра русло реки, стремительно несущей свои воды, резко сузилось и углубилось. А пологие склоны, окружающие долину, так круто поднялись вверх, что были недоступны для земледелия. Ни один, даже самый изобретательный и смелый крестьянин, не смог бы вырастить на них урожай.

Так, по петляющей вдоль реки тропе, они шли остаток ночи и почти весь следующий день, лишь перед закатом добравшись, наконец, до северо-западного склона. Здесь тропа начала подниматься вверх, к вершине очередной гряды, а река, петляя между скалистых уступов, образовывала множество неожиданных излучин и каскадов. Свернув с основной тропы, убегающей в узкое ущелье с отвесными стенами, Урми повела своих спутников по боковой, тянувшейся параллельно горному ручью.

Спустя короткое время ручей вывел их в небольшую низину, ласкающую взгляд садами с низкорослыми фруктовыми деревьями и покрытыми сочной травой лугами. Крохотная капля жизни, затерянная среди нагромождения скал, а над ее восточной границей – причудливо-жуткий гребень песчаника: слоистые рыжие складки породы нависали одна над другой, словно громадные ребра исполинского животного, откапываемого временем.

А тропа вела все дальше и дальше, то резво сбегая вниз, то круто взбираясь вверх, повторяя изгибы скал. И вот, с высоты очередного склона, путники вновь увидели голубовато-зеленую полоску долины, зажатую скалами. Издали она казалась щелочкой двери, приоткрытой в другую жизнь.

Чем выше они поднимались, тем шире открывалась эта дверь, все большим и большим восхищением наполняя их сердца. Долина внизу простиралась уже так далеко, что терялась в дымке марева своей уходящей к горизонту оконечностью. Зато прямо перед глазами живописно пестрели ухоженные сады и спящие поля аммы, среди которых тонкой голубой ниточкой тянулась река. Высоко над головой плавно проплывали мягкие пушистые облака, окрашенные бледным багрянцем заходящего солнца.

– Именно такой я запомнил эту долину, – проговорил принц. – Здесь все выглядит девственно чистым и умиротворенным.

Он не сводил глаз с милой его сердцу картины, словно впитывал в себя мельчайшие подробности, чтобы запомнить их навсегда.

– Как бы мне хотелось, чтобы вся Ангира стала такой же цветущей.

Забежав вперед, Урми с удивлением посмотрела на наследника:

– Значит, часть вашего существа хочет остаться в этом мире?

– Да. Несмотря на все ужасы окружающей действительности, – он тяжело вздохнул. – Но, увы, очень маленькая часть.

– Зато, может быть, самая весомая часть. – Урми осторожно взяла принца за руку.

– Подумайте, кто, если не вы, принесет Ангире мир? Никто, кроме вас, не сможет объединить сторонников монархии и народ в единый фронт для борьбы с Раху и его приспешниками.