Американец. Хозяин Севера - Игорь Леонидович Гринчевский

И тут свезло, так свезло! Попервоначалу вербовщики приехали. Сразу после наступления нового года. И не откуда-нибудь, а из самого Петрозаводска! Повенец хоть и столица уезда, но Петрозаводск покрупнее будет, там сам губернатор живет[1]! И эти, петрозаводские, народ на стройку звали. Нет, плотником или там лесорубом ему стать не по возрасту. Да и норму землекопа не выполнить. А вот возницей записался. Одно смущало, не обманут ли приезжие. Больно уж большие деньги обещали. Слыхано ли дело — отроку за день работы по девяносто копеек. Плюс корм для лошади, ну и его в рабочие дни кормить обещали. Но деваться-то некуда. Даже если и обманут, то кормить будут, да и заплатят хоть что-нибудь.

Но не прошло и недели, как большой сход собрали. Барин из самой столицы приехал, Ухтомский Дмитрий Михайлович. Ва-а-ажный! Приезжие сказывали, что сам губернатор ему руку первым протягивает. И говорил этот барин, что царь подписал бумагу, и теперь из Повенца до Белого моря канал будут строить. И сам Великий князь Александр Михайлович Романов, двоюродный дядя царя, назначен шефом этой стройки. Только Великий князь прибыть не мог, занят пока, вот и прислал его, потомка князей Ухтомских. Но летом и этот вельможа обещал по всей трассе будущего канала проехаться, с народом пообщаться. А может, и жену возьмёт, а она императору вообще родная сестра!

У Артёмки, помнится, при этих словах аж голова закружилась!

Много тогда барин столичный интересного рассказал. Подсчитывал, сколько грузов через канал пойдет, сулил, что повенчане на обслуживании судов и барж большие деньги заработают. И что-то там про «лектричество», от которого свет ярче, чем от керосинки. Ну и жалованьем пообещал не обидеть. А заодно просил, чтобы народ повенчанский с пониманием к приезжим отнесся. Работы много, на всех хватит, говорил он. Так что придут сюда люди и из Пудожи, и из самого Петрозаводска, и из Кондопоги, и из других мест.

Не обманул барин! Деньги выплачивали аккуратно, кажную субботу он, Артёмка, возвращался в Повенец, получал в кассе положенное жалованье, и лишь потом, передав деньги тётке Матрене, шел в баню.

Бум! — глухо вздрогнула под ногами мерзлая земля, а мгновением позже донеслось и отдаленное «ба-бах»!

— Это саперы! — неизвестно зачем пояснил пареньку повар. Даже обидно! Будто тот и сам не знал.

Он, между прочим, тут больше всех знает! Это повар на месте сидит, а он, Артёмка, по всей стройке колесит. Ему, как первому, записавшемуся в возницы, самые справные сани достались. И конь самый мощный. Вот он и попал «в распоряжение штаба участка строительства». То дрова на кухню везет, то продукты из Повенца сюда, к «участку водораздельного канала» возит. Да и мало ли что еще. Однажды даже взрывчатку сапёрам подвозил, «пироксилин в шашках», вот! Ему тогда за смелость рубль премии дали. А в чем смелость-то? Он ведь приметил, что старенький сапер беззаботно дремал прямо на ящиках с этими шашками. Значит, сами по себе не взорвутся, тут понимать надо!

Так что Артёмка, когда ему премию вручали, только кивнул важно да сказал, что при такой премии готов ентот самый пироксилин хучь по два раза в день возить. Взрослые тогда посмеялись, но самый важный, профессор Тимонов, обещал припомнить и позвать в следующий раз. Да пока этого раза не видать. Вернее нет, взрывчатку-то привозили, но не он. Иностранцы. Чудные такие! На собаках ездят.

В первый-то раз, американцы пироксилин из самой столицы привезли. Саперов тогда на стройке еще не было, вот они сгрузили ящики на заимке, что на отшибе стояла. Так что, когда саперы прибыли, пришлось искать, кто до места привезет. А потом американцы взрывчатку от села Сорока возили. Туда-то, до деревни, он слышал, с санными обозами доставляли, по наезженной дороге. А вот оттуда сюда — все двести вёрст на собаках. Но американцы эти шустрые, за два дня из конца в конец пролетали. Быстрые они.

А ещё сказывали, они тому Воронцову, который на стройку деньги даёт, лучшие друзья. Потому он их, дескать, из Америки выписал, и даже специально за ними в тую Америку ездил.

Народ много об этом спорил, и так думали, и эдак. Сенька-Каланча рвал на груди рубаху и орал, что не может такого быть, Воронцов тот миллионщик, ему с простыми работягами дружить не с руки. А вот он, Тёмка, верил, что так оно и есть. Ведь если б Воронцову простые возчики годились, он бы мужиков с санями нанял.

Жаль всё-таки, что ему больше ентот пироксилин возить не поручают. Так-то его много надо, тут больше восьми вёрст[2] нового русла для канала прокладывать надо. А грунт смёрзшийся, он будто камень стал. Отогревать его кострами долго, да и толку чуть — на половину аршина всего копнёшь, а дальше — скала. Так что в земле только узенькие ямы пробивают, а потом сапёры пироксилин туда закладывают и — бум — готова яма! Толково придумано! Мужикам остается только подчистить немного, да камни с землей подальше оттащить.

И это хорошо, потому что по плану тут к осени должно три плотины стоять. Регулирующая какая-то и две при шлюзах. Вода на сажень поднимется, затопит тут все, поэтому в основном мужики пока лес валят в тех местах, что под затопление пойдут. Чтобы добро не пропало! На строительство канала леса много уйдет, так что по месту его и употребят. Работы — просто уймища невероятная! Но начальство обещает, что как навигация начнется, сюда куда больше народу привезут. И лесопилки поставят, где не руками, а машинами лес пилить станут. Чудно всё же!

А еще говорят, по весне тут какую-то особую железную дорогу проведут, по которой грузов страсть как много можно перетаскать. Он, Артёмка, записался. Только вот, его проверили, и сказали, что знания подтянуть надо, а то он науку, какую за четыре класса прошел, не шибко хорошо усвоил. Вот и приходится по воскресеньям вместо отдыха арифметику подтягивать. Да еще и платить за это. И радоваться, что учитель нашелся. Им-то ее всего по пять часов в неделю давали, да и то — только два последних года.

Неподалеку от Балтимора,28 марта 1899 года, вторник

— Свежие новости, свежие новости! — надрывался мальчишка-газетчик, — Русский изобретатель превзошел Эдисона! «Лампы Воронцова» в