Функции памяти (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Харр замолчал. А я… Я бы много что хотела сказать и спросить, но мысли толкались в голове, и никак не получалось начать хоть с какой-то. Возмутиться его цинизмом поначалу, порадоваться, что всё-таки передумал. Запретить ему куда-либо ходить и участвовать во всём этом, рискуя жизнью, да и вообще идти в этот проклятый храм, потому что…

Вин! Зачем я вообще сюда прилетела?! Свихнулась бы тихо дома, и всё…

— Но почему ты не хочешь обратиться за помощью к нашим шретам?! — наконец, выбрала наиболее разумный вопрос.

— Ваши шреты — это ваши шреты, — возразил харр. — Сейчас они есть, завтра — нет. Глупо полагаться на них.

— Но ведь и преступники наши! — возразила упрямо, даже понимая в глубине души разумность и правильность подхода Нидара.

Тот даже отвечать не стал, поцеловал меня ласково — в губы, в щёку, в висок. Опять погладил по голове.

— Нир, я не хочу, чтобы ты так рисковал! — повторила в который уже раз.

Рыжий опять промолчал, вернулся к губам, отвлёк новым поцелуем — чувственным, пьянящим. Моего упорства и сопротивления хватило ненадолго, харр выбрал верную стратегию.

Есть что-то пугающее, ненормальное в том, как я реагирую на близость этого мужчины. С точки зрения биологии он вообще не должен меня привлекать. Вот только мои инстинкты, кажется, об этом не знают…

Один поцелуй, тяжёлая ладонь на бедре, гладкая кожа и мягкий мех гривы под пальцами — и всё. Я уже не помню, что меня беспокоило, что хотела сказать или сделать, имеет смысл только вкус жадных, чутких губ и жар желанного тела.

Через несколько секунд я уже сидела верхом на его бёдрах, с наслаждением запустив пальцы в гриву, полностью сосредоточенная на поцелуе. Ладони мужчины заскользили по моим ногам вверх, огладили талию, потянули вверх разом майку и нижнее бельё. Я вскинула руки, позволяя избавить меня от одежды, и в следующее мгновение крепче вцепилась в его плечи, запрокинув голову, чтобы Ниру было удобнее целовать мою шею, и ключицы, и…

— Моя маленькая сладкая урши! — от хриплого шёпота и горячего дыхания по коже побежали мурашки, меня пробрала мелкая дрожь, а с губ сорвался полувздох-полустон.

Не представляю, как у него получается, как вообще подобное возможно в жизни. Ладно сон, но когда так неправдоподобно хорошо, так ярко и остро в реальности — это… Почти пугает. Но отказаться — выше моих сил.

Некоторое время спустя я, чувствуя приятную опустошённость, почти привычно лежала на широкой груди харра. Лениво поглаживала кожу, перебирала бусины и клыки на шнурках и вяло думала, что, наверное, нужно бы как-то пошевелиться, что-то сделать. Ладони Нира грели мои плечи, потом медленно двинулись вниз, оглаживая бока. Вдоль позвоночника шаловливо прошлась кисточка хвоста, рассыпая по коже мурашки и вызывая знакомое тянущее чувство внизу живота. Я непроизвольно выгнулась, не сдержав шумного вздоха.

Начинаю думать, что хвост — это совсем не недостаток…

Нидар в ответ крепко прижал меня к себе, дотянулся губами до макушки, что-то неразборчиво пробормотал.

— Что? — лениво переспросила я.

— Ты моя арриши, — тихо повторил рыжий.

— Я твоя кто? — Любопытство заставило пошевелиться, повернуть голову, чтобы заглянуть мужчине в лицо, утвердив подбородок на его груди.

— Арриши. Это… цветок. Хищный, — с лёгкой улыбкой пояснил Нир. — Сладкая ловушка. Его нектар — манящий дурманный яд. Насекомое, которое попробует его, обречено погибнуть в цветке. Но умирает оно счастливым.

— Ну спасибо! — насмешливо фыркнула я, возмущённо ткнув мужчину кулаком в бок. — Умеешь же ты сказать приятное, да.

— Не ругайся, моя маленькая урши, — продолжая улыбаться, харр сел. Легко коснулся губами моих губ; уворачиваться я, конечно, не стала. — Я хотел заняться костром. Но достаточно одного твоего поцелуя, чтобы забыть обо всём, — добавил негромко, подцепил костяшкой указательного пальца моё лицо. Пристальный взгляд огладил овал лица, спустился к губам. — Сладкий, желанный яд, — голос стал тише, глуше.

Зачарованная его звучанием, я не вслушивалась в слова, не отрывая взгляда от лица мужчины. Резкие черты, широкий нос, гипнотические зелёные глаза — в какой момент я перестала считать его чуждым и начала находить красивым?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Большой палец мужчины невесомо приласкал нижнюю губу. Я машинально её облизала. Нир глубоко, протяжно вздохнул, прикрыв глаза. Не заметить его возбуждение, вот так вот сидя верхом, было просто невозможно, и во мне в то же мгновение вспыхнуло ответное желание.

Но харр проявил волю.

— Вставай, моя арриши. Мы и так уже остались без мяса.

— Что? — растерялась я, но послушно поднялась на слегка подгибающиеся от слабости ноги.

Оказалось, пока мы были увлечены друг другом, какая-то местная живность успела украсть Нирову добычу. Вот уж точно — увлеклись…

Пофыркивая от смеха, я начала одеваться. Нир смерил меня долгим, буквально физически ощутимым взглядом, под которым вся решимость едва не растаяла. Но тоже встал и последовал примеру, после чего молча исчез между деревьями — опять отправился на охоту.

Временное отсутствие рыжего я сейчас восприняла с облегчением, это дало возможность немного успокоиться и взять себя в руки. Всё-таки сравнение харр подобрал удачное, нас действительно тянет друг к другу с пугающей силой. Со мной такого прежде не случалось, даже в шестнадцать лет, в мою первую сумасбродную влюблённость на пике гормональной перестройки. Судя по растерянности Нира, в его — тоже.

Нет, я и умом понимала, что Нидар — потрясающий мужчина. И наверняка давно уже влюбилась в него, иначе известие о том, что изначально рыжий планировал ловить бандитов на живца, произвело бы куда более сильное и неприятное впечатление. Вот только одно дело — интерес и удовольствие, а совсем другое — полная потеря связи с реальностью. Даже для меня это странно, я же понимаю, что мы не дома в безопасности. А уж для харра такая рассеянность тем более странна и тревожна.

— Нир, а может, это тоже симптом? — спросила я харра, когда тот вернулся с добычей и, разведя костёр, начал ловко потрошить тушку у ручья. — Имею в виду, наше с тобой чрезмерное взаимное влечение. Как продолжение снов. Ты не подумай, ты мне действительно очень нравишься, но всё-таки это ненормально — настолько полно терять самоконтроль от поцелуев и прикосновений. Да и… Мне кажется, вчера всё было не так.

— Скорее всего, — спокойно кивнул Нидар. — И это тоже причина поскорее разобраться в происходящем. Ты нравишься мне и без этих навязчивых желаний, они только всё портят.

— А ты отличаешь, какие навязчивые, какие — нет? — полюбопытствовала я.

— Ещё утром они были настоящими, правильными. Сейчас — уже слишком.

— Выходит, что-то изменилось после твоего визита в храм? Ты в него заходил? — насторожилась я.

— Внутрь — нет, но был очень близко. Скорее всего, да, дело в нём. Или в том, что мы сейчас ближе к нему.

— Не понимаю, — после короткой паузы вздохнула я.

— О чём ты?

— Не понимаю, в чём смысл всего этого. И, главное, не понимаю как?! Когда я пытаюсь думать об этом, мне кажется, что я уже сошла с ума. Вин. Это просто груда камней. Да, хорошо сохранившаяся груда камней, но… Как такое вообще в принципе возможно?! Даже при помощи современных технологий такого не добиться. Что, древние были настолько круты, что легко влияли на разум на огромнейших расстояниях? И именно эту технологию хотят добыть бандиты? А как она сохранилась до нынешнего дня?! Нир, ну скажи хоть что-нибудь! А то я кажусь себе всё более безумной…

— Я не знаю, моя маленькая урши, — с сочувствием посмотрел на меня рыжий. — Но это очень похоже на правду. Мы мало помним о богах, только то, что они были очень умны, но совсем не разумны, даже хуже урши, — заметил он, опять вернувшись к понятиям, слитым моим переводчиком воедино. — Наверное, они могли создать что-то подобное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ага, а еще у них были проблемы с чувствами, — вздохнула я. — Слушай, может, они так пытались эмоции изучать? Или, может, размножаться не могли естественным путём? Только это всё равно и пичь не объясняет…