Паутина - Джудит Майкл

— Я стала знаменитой! Мой портрет собираются напечатать в газете! Нужно Клиффу сказать!

Она бросилась вверх по лестнице, а Гарт уселся вместе с Сабриной на диван. В комнату вошла миссис Тиркелл и поставила на столик перед ними бутылку вина, бокалы и блюдо с золотистым узором по краям, на котором лежали закуски.

— Моя госпожа, за день было несколько телефонных звонков, я записала, кто звонил и что просили передать, и положила все вам на письменный стол. Я сказала бы вам и раньше, но не хотела прерывать вашу беседу с Пенни.

— Спасибо, миссис Тиркелл. Пожалуйста, соберите нам поужинать в половине восьмого, а то мы немного запаздываем. Да, и не могли бы вы проследить, чтобы Клифф на самом деле вымыл руки? А то, похоже, он никак не может избавиться от привычки приносить в дом часть грязи, которую они месят на футбольном поле.

Миссис Тиркелл улыбнулась.

— У меня есть фотография лучшего в Англии игрока в крикет, который принимает очередной приз с безупречно чистыми руками. Я покажу ее Клиффу. — Она немного похлопотала, расставляя на столике бутылку вина и блюдо, быстрым взглядом окинула гостиную, чтобы убедиться, что ее помощь больше не требуется, и вышла.

Гарт налил вино в бокалы.

— Не кажется ли тебе, что она словно все время в засаде, словно кошка выжидает подходящего момента, чтобы наброситься на добычу?

— Наверное, она просто решила подождать, пока Пенни не уйдет к себе наверх. — Сабрина испытующе посмотрела на него. — Ты что, в самом деле расстроился? Да, я знаю, она здесь совсем недолго, Гарт, но она уже совершенно освоилась, и нам так повезло, что она рядом. Не могу поверить, что ты на самом деле огорчен.

— А тебя не беспокоит, что она все время рядом и начинает болтать именно в тот момент, когда нам следовало бы побыть наедине?

— Она болтала, как ты выражаешься, меньше минуты.

— А тогда почему она, черт возьми, то и дело обращается к тебе, как к королеве? «Моя госпожа»! У нас в стране это не принято, к тому же дети никак не могут привыкнуть.

— Напротив, детям очень нравится. Она всегда меня так называла, Гарт, и ей, похоже, доставляет удовольствие делать так и впредь.

— К Стефани Андерсен она никогда не обращалась «Моя госпожа».

— Да, но она смотрит на меня и думает, что я выгляжу точно так же, как леди Сабрина Лонгуорт, и, наверное, ей не хочется думать, что этой женщины уже нет в живых. Может, это пройдет после того, как она побудет здесь еще немного, но даже если этого и не случится, мне кажется, нам не о чем беспокоиться. Что тебя на самом деле тревожит? То, что за тобой постоянно ухаживают и обхаживают? — Она пристально посмотрела на него. — Ведь в этом все и дело, не так ли? В глубине души мальчик, выросший на ферме в Миннесоте, чувствует вину оттого, что живет, будто капиталист, и, стало быть, наверняка эксплуатирует рабочую силу. Боже мой, Гарт, миссис Тиркелл выполняет ту работу, в которой души не чает, и великолепно с ней справляется. Ведь, по большому счету, ее работа не отличается от того, что ты делаешь у себя в университете, или я — в «Доме Конера». Так почему не дать ей возможность получать наслаждение от нее, а себе дать возможность наслаждаться ее плодами?

— «Дом Конера». Мне не терпелось спросить тебя об этом сразу по приходе домой. День прошел удачно?

— Да. — Сабрина внезапно почувствовала прилив гнева. — Черт побери, день прошел просто замечательно, и мне не терпелось рассказать тебе обо всем…

— Извини. — Гарт обнял ее за талию. — Ты была права, когда говорила, что слишком уж много всего происходит, и я больше ушел в дела, чем сам думал. Но я не хочу, чтобы ты от этого страдала.

Сабрина обняла его рукой сзади за голову, привлекла к себе и поцеловала в губы. В их поцелуе было столько пыла и страсти, которая оказалась сильнее минутной размолвки, ни с того ни с сего возникшей межу ними.

— Я люблю тебя, — сказал Гарт. — У меня и в мыслях не было делать тебе больно. Жизнь, которую мы строим, так прекрасна, и я дал тебе повод думать, что собираюсь поставить крест на всем…

— Ты бы никогда этого не сделал. Сегодня вечером по дороге домой я все время думала, что все, что я делаю, страдает какой-то половинчатостью, если я не поделюсь с тобой. Казалось, я лопну от нетерпения — столько мне хотелось тебе рассказать. И мне хочется послушать, как у тебя прошел день, обо всех, с кем тебе довелось поговорить. Хочется также знать, когда приезжает этот парень из канцелярии конгрессмена… забыла его фамилию…

— Ужинать подано, моя госпожа, — провозгласила появившаяся в дверях миссис Тиркелл.

Сабрина почувствовала, как тело Гарта напряглось. Она не шевельнулась. Придется ему самому взять себя в руки.

— Как нельзя более кстати, — мгновение спустя произнес он с иронией в голосе, уловить которую могла одна лишь Сабрина, потом прижался губами к мочке ее уха. — А потом мы с вами, моя госпожа, моя прекрасная госпожа, сядем перед камином, только мы вдвоем, в то время как все остальные лягут спать, и все, что нам захочется, будем дарить друг другу без посторонней помощи.

Сабрина тихо засмеялась. Повернув голову, она легонько его поцеловала.

— Ты — самый замечательный человек на свете, и я люблю тебя. Я так счастлива оттого, что до конца дней наших мы будем вместе.

Повернувшись, чтобы идти на кухню, миссис Тиркелл одобрительно кивнула. Восхитительно наблюдать, как любовь становится все крепче и крепче. У нее были причины утверждать это: она уже любила миссис Андерсен так же преданно, как любила леди Сабрину Лонгуорт. И впечатление было такое, будто миссис Андерсен каким-то странным образом превратилась в свою сестру. Миссис Тиркелл не верила в чудеса, она гордилась своим умением видеть вещи такими, какими они были на самом деле. Но сейчас она видела в миссис Андерсен обеих сестер сразу, а если это выглядело странным и не поддавалось объяснению, что ж, значит, так тому и быть. И слава Богу, подумала миссис Тиркелл, неся супницу к серванту в столовой. Эта семья сполна этого заслуживает, и, Бог свидетель, я тоже.

— Пенни, — сказал она, — ты не поможешь мне разлить суп по тарелкам?

Глава 7

Стефани осталась одна, Макс уехал в Марсель, мадам Бессе ушла на рынок. В доме было тихо, слышно было лишь, как мартовский дождь с силой барабанит по черепичной крыше.

— Меня не будет пару дней, — сказал Макс утром, укладывая вещи в небольшой чемодан. Он уехал, и Стефани принялась бесцельно бродить по комнатам, проводя пальцами по мебели. Время от времени она бросала взгляды на окно: сквозь струи дождя видны были вдали холмы, подернутые дымкой.