История молодой девушки - Бернардин Рибейру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава IV
О том, как Арима была принята при дворе и как в нее влюбился Авалор
При этих словах Арима, уже тогда отличавшаяся необычайной красотой, к которой всегда относилась с пренебрежением, соглашаясь на просьбу родственника, с готовностью и любопытством подняла глаза на Авалора, о котором действительно уже слышала много хорошего. И вскоре опустила их с той грацией, которая была ее особым даром. И говорят, что она сквозила в ее походке, манере держаться, во всех поступках, так что, где бы она ни появлялась, взгляды всех оказывались прикованы только к ней.
Поэтому все, что она сказала и сделала, сразу отпечаталось в душе Авалора. Кажется, произошло то, что было суждено свыше.
Хотя всю оставшуюся часть вечера Авалор старался вновь увидеться с Аримой, ему этого не удалось. И он отправился в отведенные ему покои и лег спать, но в ту ночь не смог сомкнуть глаз.
И хотя он еще не признался сам себе в своей любви к Ариме, он уже любил ее и потому не мог уснуть. Он просто не мог поверить, что одной только встречи с Аримой хватило, чтобы так занять его мысли и лишить его сна. Но случилось то, чего он ни за что не смог бы предугадать заранее, так как стоило девушке один только раз поднять и опустить глаза, чтобы получить такую власть над ним!
Все же на рассвете он заснул. И во сне ему показалось, что он беседовал сам с собою и спрашивал самого себя, что же так запало ему в душу, что даже сон от него бежит. И поскольку он думал, что не мог так скоро полюбить Ариму, то начал размышлять, не влюбился ли он в кого-нибудь еще.
Глава V
В которой рассказывается об обездоленной девице, за которой поначалу ухаживал Авалор, и о прочих происшествиях
В то время при дворе находилась одна девица, у которой вследствие смерти ее отца захватили наследственные земли, и она явилась просить у рыцарей защиты от постигнувшей ее беды. И Авалор служил ей втайне, так как сам король оказывал ему такие почести, что могло бы показаться неучтивым, если бы он признал себя вассалом кого бы то ни было еще. Эта сеньора обладала красотой скорее мужественной, чем женственной, у нее были крупные, но при этом правильные черты лица; во всем, что она говорила и делала, сквозило благородство, так что те, кто ее видел, сами того не замечая, покорялись ее обаянию.
И тут во сне Авалору явилась юница столь хрупкая, что, казалось, долго ей не прожить. Медленно подойдя к нему, она взяла его за руку и, сжав ее, сказала:
– Рыцарь, одни поступки совершаются во имя сильной любви, а другие – во имя насильственной. Это можно сравнить с двумя осажденными крепостями, первая из которых сдается завоевателям, не имея возможности продолжать оборону, а вторая – имея желание сдаться. В обоих случаях крепости идут на это по собственной воле, но если первая оказывается принужденной к этому насильственно, то вторая употребляет силы, чтобы заставить себя совершить этот поступок. Это-то различие ты бессознательно и ощущаешь, еще не понимая величия того, что тебе кажется малым; та женщина навязала тебе свою волю, а Ариме ты сам по доброй воле отдаешься полностью. Если первая получила власть над твоим телом, то вторая – над телом и душой, причем навеки. Сказав тебе это, я ухожу, но знай, что Арима пребудет с тобою.
Во сне, как помнилось Авалору, он спросил, отчего она такая худенькая (от сострадания к ней на ум ему не пришло ничего другого), и она ответила:
– Ты не должен стремиться узнать причину этого, ибо это знание не сделает тебя счастливее. Мы, духи, порождены волею своих властелинов. И раз ты спрашиваешь меня, то знай, что Ариме присуща великая сила духа. Этого я не хотела тебе открывать даже во сне, ибо я знаю, что слишком рано была тебе дана эта страсть. Но то, что тебе причиняет боль во сне, причинит ее и наяву!
И с глубоким вздохом видение исчезло.
Глава VI
В которой Авалор продолжает свои размышления
Тут Авалор пробудился. На рассвете он обнаружил, что вся его постель была влажной от слез, которые он проронил, оплакивая явившуюся ему во сне девицу, ибо сама ее хрупкость и бесплотность были тенью красоты, за которой таилось множество утрат. Проснувшись с мыслью о ней, он почувствовал, что слезы увлажняют его глаза, и через некоторое время и в самом деле ощутил в душе печаль. Тогда он стал удивляться сказанным ему словам о любви, потому что чем больше он о них думал, тем больше они ему казались правдой.
Погрузясь в эти думы, он в конце концов так и не смог понять, что с ним происходит, так как обездоленная девица, как ее тогда называли, вспоминала о нем, только когда хотела его видеть, а он обычно вспоминал о ней, только когда видел ее.
Однако, поскольку обездоленная девица весьма смущала его душу, он не мог еще признаться себе самому, что был готов ее оставить ради другой женщины. На самом же деле эта сеньора просто навязала ему свою волю, почему эта привязанность и оказалась столь неустойчивой.
Когда один человек любит другого только в ответ на его чувство или же под давлением других внешних обстоятельств, то за их исчезновением приходит конец и самому этому чувству. Но тот, кто питает любовь благодаря внутреннему побуждению или же высоким качествам того, кого он любит, никогда не расстанется со своим чувством: более того, как ни странным это покажется, оно будет крепнуть, а не ослабевать.
Глава VII
О том, как Авалор пребывал в этих думах, пока с ним не заговорил его друг-рыцарь
Однако, как я уже говорила, Авалор пока не хотел, чтобы обездоленная девица думала, что он может ее оставить, и поэтому, чувствуя, что воспоминания об Ариме преследуют его и навевают на него глубокую печаль, решил некоторое время не появляться во дворце, чтобы справиться со своим чувством.
В этом настроении он пребывал день, затем другой. На третий же, с утра, лежа в постели, опять предавался неотступно преследовавшим его думам, когда к нему вошел
