Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов

Григорян всячески подчёркивал свою близость к Берии. В суде же он утверждал, что это было не более, чем бахвальство с его стороны. Однако, установленные фактические обстоятельства свидетельствуют о том, что у Григоряна имелись все основания для такого бахвальства. Помимо того, что Берия принял Григоряна на работу в АзЧК, именно Берия был одним из рекомендовавших Григоряна в партию. Это обстоятельство Григорян неоднократно подчёркивал в своих анкетах. Хотя Григорян никогда не служил в Красной Гвардии, тем не менее он получил красногвардейскую книжку на основании подложной справки, выданной ему Берией. В этой справке утверждалось: «Настоящим подтверждаю, что т. Григорян Хорен состоял в рядах Красной Гвардии в команде Совета рабочих, красногвардейских и матросских депутатов в 1918 году во время мартовских событий в г. Баку. Эта команда возглавлялась мною…», — писал Берия. В действительности же ничего этого не было, в том числе и командира красногвардейского отряда Берии, хотя сам Берия, разумеется, существовал.

Видимо здесь необходимо сделать небольшое отступление и кратко рассказать о мартовских событиях 1918 г. в Баку.

После падения царизма в стране, как известно, установилось двоевластие: власть Временного правительства и власть Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В Баку Совет рабочих депутатов образовался 6 марта 1917 г. В его составе преобладали меньшевики, эсеры и дашнаки. Большевиков в его составе было всего лишь 9 человек. Большевики вели активную работу по привлечению рабочих на свою сторону с тем, чтобы затем обеспечить переход всей полноты власти в руки Советов рабочих депутатов. Авторитет их среди рабочих Баку рос, к их голосу всё больше и больше прислушивались трудящиеся Баку.

Известие о падении Временного правительства в Петрограде и провозглашении в России власти Советов пришло в Баку 26 октября (8 ноября) 1917 г. На заседании Бакинского Совета 2 ноября 1917 года был избран новый состав Исполнительного комитета Бакинского Совета, который был провозглашен высшей властью в Баку. Таким образом, без вооружённой борьбы власть в Баку 2 ноября 1917 г. перешла в руки Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов.

30 марта 1918 г., опираясь на поддержку буржуазно-помещичьих кругов и в союзе с дагестанскими контрреволюционерами, возглавлявшимися имамом Н. Гоцинским, мусаватисты подняли мятеж. В Баку фактически началась гражданская война.

30, 31 марта и 1 апреля 1918 г. велись ожесточённые бои. С обеих сторон в них участвовали более двадцати тысяч человек, из них более трёх тысяч человек погибли.

1 апреля 1918 г. созданный Комитет революционной обороны предъявил мусаватистам ультиматум с требованием немедленного прекращения военных действий против Советской власти. Ультиматум был принят, и военные действия прекращены.

Вот эти события имелись в виду Берией и Григоряном, когда они фальсифицировали документы, якобы подтверждающие их активное участие в подавлении мятежа мусаватистов в марте 1918 г.

Или вот ещё такой факт. В 1919 г. Григорян был арестован мусаватистской полицией за попытку обменять на рынке сторублевую ассигнацию. В автобиографии и анкетах Григорян постоянно указывал, что из-под ареста его освободил Берия. На самом же деле он был освобождён по ходатайству Армянского консульства в Баку.

Таким образом, уже тогда как Берия, так и Григорян, активно фальсифицировали документы, создавали свои «героические» биографии с целью успешного продвижения по служебной лестнице. Проблемы нравственности и порядочности их не обременяли — для них главным было продвижение по должности, а каким путём и способом, значения не имело.

В 1939 г. сотрудниками Особой Инспекции НКВД СССР было составлено заключение о привлечении Григоряна к ответственности за фальсификацию дел в отношении работников Каспийского пароходства.

Григорян принимает активные меры к тому, чтобы избежать ответственности за фальсификацию уголовных дел. Первое, что он делает — направляет 22 июня 1939 г. письмо Берии. В этом письме говорилось: «Многоуважаемый Лаврентий Павлович! Зорко оберегая Вашу рекомендацию в партию Ленина-Сталина, в течение ряда лет в рядах партии и органах ЧК, ГПУ-НКВД честно, безукоризненно работал за процветание нашей партии. С малых лет в ЧК и по сей день я беспощадно вёл борьбу со всеми врагами нашей партии, с врагами великого советского народа. […] В числе 2-х — 3-х, верно оставшихся нашей партии, из числа старых работников, одним являюсь я, рекомендованный Вами в великую партию Ленина-Сталина».

В защиту Григоряна выступил и Багиров, который в телеграмме Берии указывал: «После получения заключения особоуполномоченного НКВД СССР т. Стефанова от 20 декабря 1939 года, утверждённого т. Крутловым по делу работников АзНКВД Григоряна и Маркмана, подробно ознакомившись со всеми материалами и хорошо зная указанных работников, а также учитывая тяжелое положение с опытными работниками в АзНКВД, убедительно прошу Вас сохранить Григоряна и Маркмана на оперативной работе АзНКВД».

Как показал Емельянов, Багиров запретил выносить на рассмотрение Бюро ЦК АКП/б/ вопрос о Григоряне. В иных подобных случаях такие вопросы обсуждались на заседаниях этого Бюро. И Григорян был оставлен на своём месте, несмотря на то, что прокурор СССР Панкратьев в письме от 24 января 1940 г. информировал Берию о том, что именно Григорян допускал грубейшие нарушения законности в ходе предварительного следствия, требовал от подчинённых ему работников добиваться от арестованных «показаний на руководящих партийных и советских работников…».

Как показал подсудимый Атакишиев, за умение добиваться «признательных» показаний Григорян пользовался особым покровительством наркома внутренних дел республики Сумбатова и считался ведущим работником наркомата. Поэтому не случайно Григоряну поручалось расследование так называемых «ведущих дел», то есть дел на ответственных партийных и советских работников. Атакишиев подтвердил, что Григорян пользовался большой поддержкой и у Багирова. Это не удивительно, такие люди, как Григорян, нужны были не только Берии и Багирову, но и всей тоталитарной системе, сформировавшейся к тому времени в Советском Союзе. Руками таких людей творились многочисленные чёрные дела.

Тимофей Михайлович Борщев родился в 1901 г. в селе Кусары Кусарского района Азербайджана, еврей. Имел незаконченное среднее образование. В органах ЧК-ОГПУ-НКВД-МВД работал с 1920 г., в НКВД Азербайджана — до августа 1938 г. Занимал должности начальника 3-го отдела АзНКВД, с октября 1937 г. до августа 1938 г. являлся заместителем наркома внутренних дел Азербайджанской ССР, а затем наркомом внутренних дел Туркменской ССР. В 1941 г. его перевели на работу в НКГБ СССР на должность заместителя начальника 2-го управления. Через несколько месяцев «по личному указанию Берия Л.П.», как отмечал Борщев в автобиографии, он назначается начальником УНКВД Свердловской области.

И с Борщевым суд не смог до конца разобраться, с какого года он состоял в партии. В анкетах годом вступления в партию он называл 1918-й. Партийный же билет ему выдан лишь в 1920 г. Допрошенный по делу Вельский, который, по утверждению Борщева, рекомендовал его в партию, не подтвердил этого обстоятельства.

В анкетах и автобиографиях Борщев указывал, что за революционную подпольную деятельность он неоднократно подвергался арестам. В суде он пояснил, что это не соответствовало действительности.

В 1920 г. во время работы в АзЧК Борщев был судим за принуждение к сожительству женщины, обвинявшейся в совершении кражи, дело которой он расследовал. Революционный трибунал объявил ему общественный выговор.

На должность заместителя наркома внутренних дел Азербайджанской ССР Борщев был выдвинут Багировым, который, кроме того, предлагал назначить Борщева заместителем председателя Совета народных комиссаров (СНК) республики. Это назначение не состоялось, и Борщев уехал в Туркмению на должность наркома внутренних дел этой республики. Находясь в Туркмении, Борщев поддерживал постоянную связь с Багировым, информировал его о положении дел в этой республике. В исследованных судом письмах Борщев называл Багирова своим учителем, воспитавшим его и давшим ему практическую закалку.

В 1948 г. Борщева уволили в запас по болезни. С назначением в 1953 г. Берии Министром внутренних дел СССР Борщев возвращается на службу в органы государственной безопасности. Имел воинское звание «генерал-лейтенант».

Рубен Амбарцумович Маркарян родился в 1896 г. в городе Шуше Азербайджанской ССР, армянин. Имел двухклассным образованием. В чекистских органах служил с 1921 г. до октября 1953 г. С 1935 г. — в центральном аппарате АзНКВД. Был начальником отделения, а затем возглавлял отдел. В ноябре 1938 г. после ареста наркома внутренних дел Азербайджанской ССР Раева Маркарян до февраля 1939 г. временно исполнял обязанности наркома внутренних дел республики. В феврале 1939 г. по инициативе Багирова назначен заместителем народного комиссара внутренних дел АзССР. С 1943 г. — нарком внутренних дел Дагестанской АССР. Депутат Верховного Совета СССР с 1946 по 1954 г., с 1950 г. депутат Верховного Совета Дагестанской АССР. Генерал-лейтенант.