Святой Камбер - Кэтрин Куртц

Ивейн в общем понимала, почему отец так спешно требует Райса к себе. Судя по рассказу мужа, превращение Камбера в Элистера Келлена прошло не совсем гладко. Упадок сил, душевных и физических, растраченных в жестокой сече, тоже мог сказаться на результате. Джорем, которого она успела повидать, говорил, что отцу пришлось потрудиться над разрушением посмертной магии Эриеллы. Камберу досталось, даже Джорем и Райс — тридцатью годами моложе — после такого нуждались бы в продолжительном отдыхе… А отец не мог себе этого позволить.

По словам Джорема, предстояло завершить то, что началось на поляне в Йомейре, — усвоить память мертвого Элистера Келлена. Сейчас эти образы отнимали все силы его мозга и угрожали безумием или смертью, если не будут упорядочены.

Ивейн вздрогнула. Она знала, что отцу по силам сделать и это. Догадывалась даже, откуда ему известен секрет этого волшебства. Как-то мимоходом он упоминал о документах, которые описывали множество тайных обрядов, там говорилось о таинстве гадания на хрустальном шаре, исполненном ими несколько недель назад. Если источником служили эти рукописи, она их найдет и поможет отцу.

Ивейн не стала ждать возвращения Райса. Не стоило терять драгоценное время. Взобравшись под балдахин кровати, она расшвыряла подушки, освобождая доступ к тяжелому гобелену в изголовье, и заглянула за ковер. Свечей Ивейн не зажигала и долго шарила впотьмах по стене, пока не обнаружила искомое. Тогда она про себя произнесла несколько слов. В обычной речи это было бы странным сочетанием звуков, бессмыслицей, но в ответ на слова часть стены двинулась и отползла в сторону.

Открывшийся за ней деревянный шкаф хранил в себе полдюжины аккуратно свернутых свитков, уложенных в просмоленные кожаные мешочки на шелковых шнурках. Ивейн взяла свитки, выбралась из-под гобелена и сложила добычу на развороченной постели. Опустившись на кровать и закутав босые ноги, она взяла первый попавшийся манускрипт, развязала шнурок и машинально засветила свечи, стоявшие в подсвечнике у изголовья. Поднеся пергамент к огню, она принялась за его изучение.

Райс вернулся спустя час. Сбросив плащ, он нагнулся, чтобы поцеловать жену, и сел на край кровати, усеянной свитками, мешочками и развернутыми листами рукописей. Два свитка остались нетронутыми.

— Что это? — спросил Райс, поглядев на беспорядок.

Ивейн отложила очередную бумагу и вздохнула.

— По-моему, это не то, что нужно, Райс. Остались последние два, а все это — сочинения Паргана Ховиккана, очень ценные произведения искусства, но совсем не то, что просил найти отец.

— Где ты их раздобыла? — весело, с улыбкой спросил Райс.

— Похоже, не там, где следовало, — она засмеялась, — хотя, судя по твоему лицу, ты знаешь, где нужно искать. Эти были за гобеленом. Я думала, все важные документы хранятся там. — Она кивнула на стену и вздохнула.

Райс, ничего не говоря, коснулся пальцем кончика ее носа и поманил за собой. Войдя в гардеробную, он принялся вытаскивать сундук из-под висевшей на деревянных вешалках одежды. С помощью Ивейн он перевернул сундук на бок и взялся за боковые углы у дна. Что-то щелкнуло, в плотно подогнанных досках появилась щель.

Райс расширил ее, и они увидели края пожелтевших от времени свитков. Когда подвижная дощечка отошла полностью, обнажились четыре манускрипта, Ивейн задержала дыхание.

— Он сказал, какой нам нужен? — прошептала она, касаясь дрожащим пальцем пунцового шнурка на одном из них.

Шкурки на остальных свитках были черного, зеленого и золотисто-желтого цветов. Райс указал на последний.

— Этот. Он также сказал, что, независимо от обстоятельств, нам следует прочитать и остальные. Он упомянул, что информация о гадании на хрустальном шаре содержится в одном из них, и обмолвился, что не чувствует себя достаточно опытным, чтобы иметь дело с тем, о чем говорится в двух других.

Ивейн коснулась зеленого шнурка, потом черного, и задумчиво посмотрела на мужа.

— Три части познания Добра и Зла?

— Похоже на то, но это писала не Ева, — усмехнулся он.

— Наверняка. — Она взяла свиток с желтым шнурком и прижала к груди. — Тогда давай уберем, чтобы не искушать себя. Кажется, у нас и без того достаточно забот.

Улыбнувшись, Райс задвинул дощечку и убрал сундук. Придав гардеробной прежний вид, он вернулся в спальню. Свиток с желтым шнурком лежал на кровати. Сев на ее край, Райс разулся, снял жилет и взял рукопись как раз в тот момент, когда Ивейн вынырнула из-за гобелена и примостилась рядом.

— Открой его, — он протянул скрученный лист. — Неизвестно, что случится, когда будет развязан шнурок, лучше, если это сделаешь ты.

— Если я это сделаю? — Рука Ивейн, уже потянувшая за шнурок, застыла. — Райс, это всего лишь свиток.

— Возможно. Однако, когда дело касается Камбера, никто не может быть уверенным, — значительно сказал он.

Несколько секунд она с любопытством смотрела на мужа, сомневаясь, что он говорил серьезно, а потом улыбнулась.

— Пожалуй.

Она коснулась его губ своими губами, затем развязала желтый шнурок и отложила в сторону, потом раскрыла свиток. Текст был написан старым шрифтом черными чернилами на языке древних. Голубые глаза Ивейн пробежали по строчкам, потом вернулись к началу. Ей было любопытно, насколько умело читал старинные тексты Райс. Этот документ выглядел для непосвященного, как иноязычный.

— Посмотрим. «Здесь содержится знание, с которым одержимый потеряет душу и сможет навязать свою волю слабым. Но для благоразумного, почитающего и боящегося Богов, это пища для ума и питье, которое возвысит его душу до звездных высей».

«Знай, о, сын мой, то, что прочтешь ты, может убивать и сохранять. А посему не поддавайся искушениям Зла использовать полученные сведения с худым умыслом. Ибо все действия и их последствия обращаются на совершавшего их. Посему делай Добро, и умножится твое достояние».

Ивейн взглянула на Райса.

— Своевременное предупреждение. Успеваешь разбирать?

— Язык понятен. Некоторые из моих текстов по исцелению примерно из того же времени. Почерк не очень разборчив. Читай дальше, я постараюсь не отставать.

— Хорошо. «Часть первая, посвященная принятию облика умершего и сопряженным с этим опасностям». Кажется, отсюда отец почерпнул свою идею.

— А потом соединил ее с обменом личинами, как делал на похоронах Катана, когда мы с Джоремом передали свои обличил Кринану и Вульферу, — согласился Райс. — Второй заголовок? Что-то насчет сознания умершего?

Ивейн кивнула.