СССР - цивилизация будущего. Инновации Сталина - Сергей Кара-Мурза

Так же верно оценил Бухарин несовместимость с марксистской апокалиптикой «производительных сил» есенинского образа светлого будущего — где «избы новые, кипарисовым тесом крытые», где «дряхлое время, бродя по лугам, сзывает к мировому столу все племена и народы и обносит их, подавая каждому золотой ковш, сыченою брагой». По словам Бухарина, «этот социализм прямо враждебен пролетарскому социализму» [20, с. 257].

По сути, фракционная борьба в советском политическом руководстве отражала вопрос о выборе цивили- зационного пути, который даже после победы в Гражданской войне не был «снят». Та борьба, которую «клас- совики» вели в годы НЭПа против лозунга «лицом к деревне» или в Пролеткульте, продолжала конфликт, вызванный Апрельскими тезисами. Тогда Горький писал: «Когда в 17-м году Ленин, приехав в Россию, опубликовал свои «тезисы», я подумал, что этими тезисами он приносит всю ничтожную количественно, героическую качественно рать политически воспитанных рабочих и всю искренно революционную интеллигенцию в жертву русскому крестьянству» [34].

А вот кусочек из письма Горького Бухарину во время НЭПа (13 июля 1925 г.): «Надо бы, дорогой товарищ, Вам или Троцкому указать писателям-рабочим на тот факт, что рядом с их работой уже возникает работа пи- сателей-крестьян и что здесь возможен, — даже, пожалуй, неизбежен конфликт двух «направлений». Всякая «цензура» тут была бы лишь вредна и лишь заострила бы идеологию мужикопоклонников и деревнелюбов, но критика — и нещадная — этой идеологии должна быть дана теперь же. Талантливый, трогательный плач Есенина о деревенском рае — не та лирика, которой требует время и его задачи, огромность которых невообразима... Город и деревня должны встать — лоб в лоб. Писатель рабочий обязан понять это» (см. [46]).

Важная и большая работа по анализу и проектированию будущего велась в советском «обществе знания» в процессе организации Третьего интернационала — в дискуссии как с западными социал-демократами, так и с коммунистами Запада и Востока. Речь шла о двух больших мировых проектах движения к справедливому и солидарному обществу — о социал-демократии и коммунизме. То знание, которое было получено по этому вопросу в 20—30-е годы, актуально для России сегодня — как для общества, так и для власти. Вкратце и грубо, главные выводы были таковы.

Огромная разница сути двух проектов передавалась уже семантически. Социальный — значит общественный (от слова социум — общество). А коммунистический — значит общинный (от слова коммуна — община). Конечно, над главными, исходными философскими основаниями любого большого движения наслаивается множество последующих понятий и доктрин. Но для проникновения в суть полезно раскопать изначальные смыслы.

Маркс, указав Европе на призрак коммунизма, подчеркивал его трансцендентный характер, видел не просто принципиальное, но «потустороннее» отличие коммунизма от социализма. Призрак, как тень отца Гамлета, ставит «последние» (по выражению Достоевского) вопросы, не давая на них ответов. Во время перестройки ее идеологи не без оснований уподобляли весь советский проект хилиазму — ереси раннего христианства, предполагающей возможность построения Царства Бо- жия на земле.

Вступление в коммунизм — завершение огромного цикла цивилизации, в известном смысле конец «этого» света, «возврат» человечества к коммуне. То есть к жизни в общине, в семье людей, где преодолено отчуждение, порожденное собственностью. Социализм же — всего лишь экономическая формация. Здесь разумно, с большой долей солидарности устроена совместная жизнь людей — но не как в семье. «Каждому по труду» — принцип не семьи, а общества (кстати, главная его справедливость заключается в том, что «от каждого — по способности»).

Как известно, рациональный Запад за призраком не погнался, а ограничил себя социал-демократией. Ее лозунг: «движение — все, цель — ничто!». Уже здесь — мировоззренческое отличие от коммунизма, которое вытекает из разного понимания времени. Время коммунистов — цикличное, мессианское. Это значит, что в ощущении времени предчувствуется избавление (преображение), переход в новое состояние. Такое время устремлено к некоему идеалу — светлому будущему. Напротив, время социал-демократов —линейное, «ньютоновское». «Цель — ничто!».

Как говорилось, социал-демократов толкает в спину прошлое, а коммунистов притягивает будущее. История для социал-демократии не движение к идеалу, а уход от дикости, от жестокости родовых травм цивилизации капитализма — но без отрицания самой этой цивилизации. Это — постепенная гуманизация, окультуривание капитализма без его отказа от самого себя. Социал-де- мократия выросла там, где человек прошел через горнило Реформации. Она очистила мир от святости, от «призраков» и надежды на спасение души через братство людей. Демократия на Западе означала превращение общинного человека в индивида, который имел равное с другими право голоса («один человек — один голос»). Но он не имел социальных прав. Социал-демократия — движение к обществу, в котором индивид наделяется и социальными правами.

Огрубляя, обозначим, что коммунизм вытекает из идеи общины, а социал-демократия — из идеи общества. Социал-демократия уходит корнями в протестантизм, а коммунизм — в раннее христианство (к которому ближе всего Православие). Рабочее движение Запада, следуя принципам социал-демократии, завоевало многие социальные блага, которые вначале отрицались буржуазным обществом, ибо мешали Природе вершить свой суд над «слабыми». Хлебнув дикого капитализма, рабочие стали разумно объединяться и добиваться социальных прав и гарантий. Социал-демократия произвела огромную работу, изживая раскол между обществом и «расой отверженных», превращая благотворительность в социальные права. Только поняв, от чего она шла, можно в полной мере оценить гуманистический подвиг социал-демократов.

Но в России начинали совершенно с иной базы — с человека, который был проникнут солидарным чувством. Это иной культурно-исторический тип. Не было в России рабства, да и феодализм захватил небольшую часть России и на недолгое время, а капитализм быстро сник. Русский коммунизм исходит из совершенно другого представления о человеке, поэтому между ним и западной социал-демократией — пропасть. Но именно духовная, а не политическая.

Общинное сознание после Февраля 1917 г. и Гражданской войны потянуло назад (или слишком вперед) — к коммунизму. Индивида не получилось, ребенок в советское время рождался именно с коллективными правами как член общины, а личные права и свободы надо было требовать и завоевывать.

Решение о смене названия партии с РСДРП(б) на РКП(б) было признанием того факта, что революция в России пошла не по тому пути, какой предполагали российские социал-демократы, — она не «проскочила» социал-демократию, а пошла по иной траектории, не проходя через страдания капитализма. Идея народников (пусть обновленная) победила в большевизме, как ни старался поначалу Ленин следовать за Марксом.

С 60-х годов, в условиях спокойной и все более зажиточной жизни, в умах заметной части горожан СССР начался отход от жесткой идеи коммунизма в сторону социал-демократии. Это явно наблюдалось в среде интеллигенции и управленцев, понемногу захватывая и квалифицированных рабочих. Для этого были объективные причины. Главная — глубокая модернизация России, переход к городскому образу жизни и быта, к новым способам общения, европейское образование, раскрытие Западу. Советская Россия могла бы это переболеть, но в условиях холодной войны не вышло. Идеологическая машина КПСС не позволила людям увидеть этот сдвиг и поразмыслить, к чему он ведет. Беда в том, что левая интеллигенция, вскормленная рационализмом Просвещения, оказалась равнодушна к фундаментальным, «последним» вопросам. А обществоведы не смогли внятно объяснить, в чем суть отказа от траектории коммунизма и перехода к социал-демокра- тии, который обещал осуществить Горбачев.

Есть ли это условие для такого перехода в России сегодня? Это — едва ли не первый вопрос, на который должно дать ответ новое «общество знания».

Говоря обо всех этих дискуссиях, мы не обсуждаем здесь правоту или ошибочность той или иной позиции, речь идет о том, что в раннем советском «обществе знания» властная элита вела интенсивную дискуссию по проблеме образа будущего.

Напротив, советская элита конца XX века утратила инструменты и навыки для войны «образов будущего». Она не только проиграла эту войну, но и отравила общественное сознание внедренными нам вырожденными образами-вирусами. Без преодоления этого дефекта в системе знания не выбраться из той экзистенциальной ловушки, в которую страна попала в 90-е годы, но преодоление идет очень медленно. Поражение этой части общественного сознания является системным.