Олимпиец. Том V - Артур Осколков

не стал заканчивать предложение, так как Рью меня не слышал. Сомневаюсь, что он вообще заметил, что я вошел.

По кабинету туда-сюда на нереальных скоростях носились две рычащие тени, одна ярко золотая, а другая черная, с алыми вкраплениями крови на темной шерсти. Они выли, кусали и резали друг друга, только чтобы на секунду замерев рядом с разбитой в щепки мебелью, снова броситься вперед.

— Понял, не вмешиваюсь, — хмыкнул я. Затем отыскав глазами каким-то чудом уцелевший стул, подвинул его к окну, в самый угол кабинета — достаточно просторного, между прочим, этот Зверев на личном пространстве не экономил — и принялся ждать.

За Рью я не беспокоился. Да, его противником был даймон, но мощные звериные удары острых, как у тигра когтей, бессильно отскакивали от золотой чешуи, которая покрывала корпус и левую руку японца. Не считая разорванного в клочья костюма с бабочкой, на Рью не было ни царапины.

— Да что тебе надо, ублюдок?! — Зверев протяжно взвыл, когда острие катаны врезало ему плечо. — Деньги?!

— Деньги?! — голос Рью буквально звенел от чистой, незамутнённой ненависти. — Ты думаешь, я пришел за этим?!

— Откуда мне знать! — проревел Зверь, пружинистым пинком отшвыривая японца в груду досок, когда-то бывшей письменным столом. — А?! Я же не гребаный ораку…

Внезапно его золотые глаза, со зрачками, как у кошки удивленно сощурились. Упс, похоже меня обнаружили. Я дружелюбно поднял ладошку и помахал. Жаль только, что Зверев жеста не оценил.

— А ты еще кто…Кха-кха!

Зря он отвлёкся. В сражении на таких скоростях, любая секунда может решить исход схватки. И Рью воспользовался своей сполна. Сгруппировавшись после удара, он уперся ногами в стену и, словно стрела рванул вперед, катана наперевес.

Лезвие с хлюпом прошило Зверю легкое, пригвоздив даймона-неудачника к стене, словно булавка бабочку. Зверев успел только всхрапнуть да удивленно нахмуриться, словно не веря в свою смерть, как бронированная золотом лапа Рью врезалась ему в челюсть и, выбив зубы, устремилась дальше, в глотку.

Р-р-р-а-з! Стремительное движение и верхняя часть волосатой морды, заменяющей Звереву лицо отлетела в сторону и с чувством шмякнулось на пол. Облитый кровью золотой полудракон с тихим, угрожающим рычанием повернулся ко мне… и удивленно замер на месте.

— Господин?

— Он самый, — хмыкнул я, с ноткой удивления оглядывая разбитый кабинет. Глубокие царапины на стенах, дорогие картины в резных рамках, которые теперь можно было использовать заместо тряпок, разломанная на куски мебель… — Надеюсь, я не сильно помешал?

— Господин я…, — пробормотал Рью, чтобы тут же захрипеть от пронзившей его боли.

Тело японца пошло рябью, золотая чешуя словно втянулась, обнажив под собой загорелую кожу. Драконья лапа тоже приняла человеческий вид. Рью же с протяжным стоном привалился к окровавленной стене и сполз вниз, обхватив колени ладонями.

Он поднял на меня взгляд, в котором читалось раскаяние, злость, бессилие и… боль. Много боли.

Я вздохнул и, поднявшись со стула, пересек комнату, только чтобы опуститься рядом. Так мы и сидели молча, привалившись к стене. Окровавленный полуголый японец, молодой аристократ в дорогом костюме и пришпиленный к стене безголовый труп в разрушенном кабинете.

Я достал из кармана сигарету и закурил, выпуская круги дыма в воздух. Привычка моей прошлой жизни, в этом мире я аккуратнее относился к здоровью своего тела, но… В последнее время я все чаще и чаще к ней возвращался.

— Из меня вышел плохой слуга, Алекс, — наконец нарушил молчание Рью. — Мне жаль.

— Согласен. Но и из меня господин вышел так себе.

— Алекс?

Вместо ответа я привалился головой к прохладной стене и закрыл глаза. Затяжка, вторая, третья… Я почувствовал желание выговориться. В другой ситуации я бы себе этого не позволил, руководитель не может показывать слабость перед подчиненными… Но сейчас, в этот момент, меня и Рью объединяло что-то более сильное, чем присяга вассала господину.

Нас объединяла боль утраты. И сожаление о принятых решениях.

— Водоворот. И я словно тону, — признался я, не открывая глаз. — Не могу сосредоточится. Я больше не вижу правильного пути. Слишком много…

Я помахал ладонью в воздухе, не зная, какое подобрать слово. Рью не торопил. Японец внимательно смотрел на огромные царапины на белой стене, то сжимая и разжимая крепкие кулаки.

— Всего, — наконец произнес я и усмехнулся от глупости фразы. — И мне стало плевать. Знаешь, я ведь встретил Тифона в Эфесе. Древнего монстра времен Третьей войны. Даже боги отказываются верить в его возвращение. Он едва не убил меня, Рью. Всего один удар, да и то вскользь. Я прошелся по краю, и теперь должен бояться, вздрагивать о мысли, что встречу его снова. Но знаешь что… Мне все равно.

Я потушил окурок о пол и откинул его в сторону.

— Словно это не я был в том храме. Словно я смотрел со стороны. Мне…

— Я не рассказывал, как я тут оказался? В Империи? — внезапно подал голос Рью.

— Нет. Но я и не интересовался. Прошлое на то и прошлое.

— И все же… Я второй сын Главы Клана Ватанабэ. Принц Шторма, сын Урагана, наследник бога Сусаноо. Возможно, я бы сидел на троне, если бы у меня был Символ. Отец бы мной гордился.

В его голосе не было ничего кроме усталости.

— Так ты поэтому сбежал? Потому что не оправдал ожиданий отца?

— Нет. — Рью отрицательно покачал головой и кивнул на вбитый в тело даймона клинок. — Отец отдал мне его. Семейная реликвия, меч Тоцука. Именно им Сусаноо сразил своего главного врага, восьмиглавого дракона Ямата-но ороти. С этим оружием я был гораздо сильнее обычного одаренного.

Я медленно кивнул, вспомнив как меч одной царапиной вышиб из меня дух Кроноса. Вот только я сомневался, что он поможет сейчас, когда у руля стоял не древний титан, а я сам. Рью же в это время продолжил свою историю.

— Отец видел во мне будущее клана. Отдавал мне все больше и больше власти. Другим аристократам это не нравилось, но они молчали. Никто не мог возразить Главе Клана.

Рью тяжело вздохнул.

— А потом отец заболел. Легкий вирус, ничего более, он оправился за день. Но в