Черный замок - Серж Брюссоло

От деревни почти ничего не осталось, кроме обломков, разбросанных в радиусе одного километра; и даже лилипутскую деревеньку не обошел стороной слепой монстр.

Пегги Сью с Себастьяном задержались на неделю на кладбище автомашин. Там они забаррикадировались вместе с Дженни, когда по разоренной сельской местности начали разъезжать там и сям трейлеры с телеаппаратурой. Подростки предстали перед телевизионщиками с такими отсутствующими лицами, что никто из журналистов не решился задавать им вопросы. А чуть погодя, когда в ланды вернулся покой, Дженни вытащила бронированный фургон из канавы с помощью грузовика-тягача.

– Можете ехать, – сказала она, поднимая капот и бегло осмотрев мотор на предмет повреждений. – К чему вам тут оставаться.

Сказано это было с утвердительной, а не с вопросительной интонацией.

Пегги Сью предложила ей забрать отца и отправиться вместе с ними в город, но Дженни наотрез отказалась, в деланом недоумении пожав плечами, словно речь шла о какой-то нелепице.

– Я об этом думала, – вздохнула она, – но, взвесив все «за» и «против», поняла, что не смогла бы там жить. Это мир дикарей. А вы… вы когда-нибудь вернетесь?

Пегги Сью пообещала навестить ее, хотя обе прекрасно знали, что говорят это исключительно из вежливости. Чтобы что-то сказать. На самом деле человека не особенно тянет вновь увидеть людей, с которыми он совместно пережил кошмар.

Пегги, Себастьян и синий пес отправились в обратный путь.

Поездка странным образом протекала в полном молчании. Между друзьями словно кошка пробежала. А все из-за того, что Себастьян как бы отстранился от остальных. За последние дни он и десятка связных слов не произнес. Если к нему обращались, в ответ он чаще всего что-то мямлил себе под нос. Татуировка, которая разгуливала по его коже с того дня, когда он пристукнул магическое слово в адском книжном, в конце концов обосновалась у него на лбу. И гласила:

ВОЙНА ПРОТИВ ВСЕХ!

Девочка подумала, что едва ли это может сойти за очень доброе предзнаменование.

Причиненные разгулявшимся зверем разрушения вынудили их возвращаться обходными путями, потому что многие дороги были теперь перегорожены полицейскими.

Они катили по берегу океана. Во время остановок Пегги всякий раз выпрыгивала из грузовика, прибегала на пляж и смотрела на воду.

Она знала, что динозавр где-то там – вышагивает по дну, в глубину. Она пыталась представить себе, каким был его подводный путь. Иногда ей мерещилось, что монстр угодил в океаническую впадину и ходит по кругу на глубине четырех тысяч футов. Да, ей хотелось верить изо всех сил, что невероятный диплодок заплутал в извивах морского дна и останется там до скончания времен, разгуливая мерными шагами туда и обратно в поисках выхода, которого он не найдет никогда-никогда…

Но в другие моменты она видела словно наяву, как монстр осторожно крадется по дну и тщательно избегает природных капканов. Видела, как он выходит на другой берег… где-то там, в Китае. Видела, как он выныривает из волн, весь почерневший от нефти. Видела, как он ступает на азиатский континент и начинает долгий сухопутный поход, пересекает русские степи, приближается к Европе, оставляя за собой неисчислимые разрушения. Потом он рысью пробегает по такой маленькой Франции и снова уходит под воду. Там он за многие месяцы пути вновь приспосабливается к водной стихии и приближается к американскому берегу. Однажды он вынырнет во Флориде, возможно, в Майами, и все начнется снова, и так – до бесконечности… И людям придется свыкнуться с этим бедствием, которое появляется и исчезает строго в определенное время, к этому слепому, разгуливающему повсюду зверю, щелкающему любые преграды, как орешки, и не имеющему никакой другой цели, кроме как шагать, шагать и шагать все дальше и дальше…

Как-то ночью, пока они спали в кабине, Пегги Сью привиделся кошмар.

В этом сне она гуляла по палубе пассажирского судна; судно шло в открытом море. Себастьян загорал с закрытыми глазами, растянувшись во весь рост на матерчатом шезлонге. Он был мускулист и неотразимо красив в своих ярко-красных плавках. На жаре его сморило, и он тихонько дышал чуть приоткрытым ртом, на верхней губе поблескивала тонкая пленка пота.

Вот тут-то сон перестал быть приятно-сладким. Через мгновение до Пегги донеслись глухие удары по килю корабля. Она попыталась привлечь внимание капитана, разбудить Себастьяна, но никто не желал ее слушать, а синий пес крепко спал и сопел в две дырочки. В отчаянии она спустилась в трюм с ветрозащитной лампой в вытянутой руке. И когда она входила в отсек, который был гораздо ниже ватерлинии, монстр пробил головой металлический корпус. Голова его просунулась в пробоину – все такая же слепая, все такая же розовая… И Пегги заревела, как сирена тревоги, покуда океан, ярясь и пенясь, врывался в брешь, заполняя помещение водой с пугающей скоростью. И тогда в трюм неспешно вошел позевывающий Себастьян.

– Не волнуйся, – сообщил он, – монстр пришел за мной, только и всего… Я должен последовать за ним, все у нас давно сговорено.

Приглядевшись, Пегги Сью вдруг заметила, что ее ненаглядный покрыт чешуей! С головы до ног. И что его глаза, как у крокодила, стали желтыми-желтыми.

И тут она проснулась.

Пробудилась в холодном поту. И по инерции бросила взгляд на Себастьяна. Он мирно спал, но татуировка на его лбу вертелась-извивалась, как земляной червь на рыболовном крючке.

«Кажется, тату снова меняется, – подумала Пегги. – Ну-ка, что там написали на этот раз?..»

Она нагнулась, чтобы расшифровать надпись. Теперь бродячая чернильная клякса гласила:

Неожиданно для себя она почему-то вспомнила бабушку, которая ждет не дождется ее в Исенгрине. Какие события произошли за время их отсутствия? Удалось ли пожилой даме найти способ борьбы со словами-пиявками, бегающими по городским афишам? Пегги очень-очень на это надеялась. Что-то ей подсказывало, что ключ к разгадке мрачноватой истории замка, превратившегося в монстра, находится в невеликом этом городке, где, собственно, все и началось.

Закон волка-оборотня

После бесконечных блужданий по окольным дорогам они достигли наконец пригорода Исенгрина.

– Город пуст, – сообщил синий пес, высунув мордочку в окно кабины. – Ни одной живой души.

Когда грузовик вырулил на центральную улицу, на афишах и рекламных билбордах началось судорожное мельтешение букв. У слов-вампиров словно сделался истерический припадок, и буквочки дергались во все стороны в рок-н-ролльном угаре.

– Можно подумать, что они дугой спину выгибают, – заметил синий пес, – как окрысившиеся друг на дружку кошки.

Ведущий машину Себастьян вдруг выкрикнул что-то нечеловеческим голосом и оскалился. Пегги Сью забилась в угол кабины. На долю секунды ей показалось, что резцы мальчика смахивают на клыки.

Нельзя сказать, что все происходящее вселяло в нее оптимизм. Ей больше не удавалось войти в телепатический контакт с Себастьяном. Всякий раз, когда она мысленно к нему обращалась, то натыкалась на гудение невнятных мыслей, выраженных на каком-то странном гортанном языке. И этот язык она, представьте себе, не понимала! Мысли же были красными и враждебными, и радушия в них было примерно столько же, сколько его бывает в волчьем капкане.

Заслышав шум мотора, бабушка Кэти выбежала им навстречу. Едва машина остановилась, как Пегги бросилась обниматься-целоваться с бабушкой.

– Такого ты не видала даже в кошмарном сне, – шепнула она ей на ухо, – все-все накрылось медным тазом! Катастрофа – первый сорт… Остерегайся Себастьяна, он у нас теперь с прибабахом. Подозреваю, что он превращается в крокодила!

– Потом мне все расскажешь, – еле слышно ответила пожилая дама. – А пока надо бы перекусить. Зайдем в этот ресторан, здесь есть все, что нужно для готовки вкуснейших вафель.

Себастьян отказался пойти с ними. Да он, казалось, их и не слышал.

– Как дико он на нас косится, – высказал свою точку зрения синий пес. – Словно не узнает. И глаза у него теперь другого цвета. Желтые-прежелтые, а кожа аж вся позеленела. Сдается мне, Пегги Сью, тебе следует поразмыслить о том, не пора ли поменять бойфренда! Уж больно вид у него непрезентабельный.

Бабушка Кэти от комментариев воздержалась, однако окинула молодого человека изучающим взглядом. Тот издал какой-то новый хрюк и рванул вдоль по улице. Когда на его пути попадалась остановившаяся на проезжей части машина, он перескакивал через нее с небывалой ловкостью.

– А теперь он распрыгался, как лошадь для скачек с препятствиями, – проворчал синий пес. – Это же ни в какие рамки приличий не лезет. Бес в него вселился, вот что!

Тридцать секунд бешеной гонки – и мальчик скрылся в боковой улице.

Пегги Сью прижалась к бабушке и не скрывала навернувшиеся на глаза слезы.