Отель «У призрака» - Галина Черная

Да. Из-за угла ратуши под аплодисменты, свист и счастливые визги выезжал сказочный тринадцатиснежный фиакр с кучером-«демоном» и запряжённый чёрным жеребцом-гопштинцем, из ноздрей которого вылетало пламя. Белые мухи радостно вились у его хвоста.

– А вы не в курсе? Это же фиакр Маразма Роттердамского. Он был на ремонте, – прихлёбывая какао, пустился объяснять комиссар. – Главная гордость нашего города! Когда-то великий философ на целых три дня останавливался у нас и жил в гостинице на этой самой площади. У его фиакра сломалось колесо, и он имел счастье собственноручно чинить его здесь как раз на праздник тринадцатого снега.

– Не может быть…

– Это исторический факт! Первые два дня Маразм искал трезвого мастера. На третий день он обложился книгами, чтобы самому научиться чинить колёса, а на четвёртый день покинул Мокрые Псы с мыслью никогда больше сюда не возвращаться!

«У меня тоже частенько бывают такие же мысли», – чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.

– Так вот, он действительно больше никогда не возвращался в наш город и даже в своём знаменитом романе «Похвала благоглупости» предостерёг от этого других путешественников, – гордо довершил историю старина Базиликус, поглядывая в пустую кружку с нарисованной на дне снежинкой. – Кстати, неплохое какао с виски, очень рекомендую. Чудодейственный напиток!

– Спасибо, но я пока вернусь к ребятам. Чмунк просил помочь.

– Ладно, мне тоже пора. – Комиссар важно кивнул в сторону трибуны, там как раз закончили настраивать микрофон. – Меня попросили произнести шутливую речь.

– Сочувствую, – искренне пожалел я шефа.

Меня и под дулом пистолета не заставишь произносить речь перед такой толпой. Думаю, что для этого нужна очень большая храбрость или не меньше двух кружек какао с виски. Скорее всего, Базиликус тоже был не совсем уверен в себе, потому что выбрал второе – оставил залог за кружку и попросил ещё порцию чудодейственного напитка.

Я нашёл Чмунка, но ему пока помощь не требовалась, а вот Флевретти яростно спорил с двумя безрогими здоровяками, пытающимися пройти за ограждение. Квадратные рожи у обоих были испещрены уголовными наколками, а последние мозги явно отбиты на зоне. Я всё понял и направился к нему. Перед двумя полицейскими бывшие зэки, ворча, отступили.

Тем более что тут захрипел микрофон, и выступающий первым мэр города объявил праздник открытым! Дальше пошли поздравления от лица главных чиновников мэрии, всех министров, пожарных, медиков, владельца пиццерии (явно проплаченная реклама) и даже профсоюза дворников. Всё это разбавили детским хором подогретых пивом малышей и ансамблем улыбчивых деревенских бабулек в красном мини. Они пели старый хит про звезду по имени Солнце.

Потом вышел наш комиссар. Судя по его красному лицу и весёлой походке, с момента нашего расставания он успел выпить ещё не меньше трёх кружек какао с виски. Впрочем, говорил он торжественно, без запинок и икания.

– Друзья мои! – Вялые аплодисменты. – Надеюсь, вы сегодня будете вести себя прилично и нам не придётся никого арестовывать. – Горькие вздохи разочарования. – Шучу! Ведите себя, как хотите! – Бурные аплодисменты. – Мои доблестные сотрудники всё равно вас арестуют! – Недоумённая тишина. – Сержант Брадзинский, капрал Флевретти и рядовой Чунгачмунк будут зорко следить за всеми вами. – Злобный скрежет зубов, слышимый на всю площадь. – А сейчас смотрите представление, я там кое-что видел, это будет просто ад и пламя, актёры припасли для вас кучу сюрпризов! – Тихий вздох возвращающейся надежды. – Ну всё, всё, больше не буду испытывать ваше терпение, ухожу!

Уходил он под такие бурные аплодисменты, словно город прощался с ним навеки. Наш шеф подмигнул, развернулся на каблуках, помахал всем рукой, козырнул, сделал вид, что споткнулся, рассмеялся вместе со всеми, показав средний палец: типа ловко я вас провёл, да? Его последние слова перечеркнули все предыдущие, и горожане вновь любили полицию, панибратски похлопывая комиссара по плечу.

Старый клоун, мысленно хмыкнул я. Ну да, за столько лет подыгрывания высшему начальству чему только не научишься. Опыт у него в этом деле огромный, раз уж до чина комиссара дослужился. Наверняка не раз приходилось выступать, вот так задабривая публику. Но всё равно я испытывал невольное восхищение – передо мной открылась новая артистическая грань моего шефа. Флевретти тоже завистливо отметил:

– Ловко он, да? Будто всю жизнь толкал речи.

– Согласен, – кивнул я, боковым зрением увидев актрису, из-за которой сюда и пришёл.

Жульет Намазини стояла у палатки, нетерпеливо постукивая костылём в ожидании выхода на сцену. Самого «Люцифера» видно не было. Я постарался не терять её из виду.

Думая, что на неё никто не смотрит, девушка ушла в свои мысли, и на её лице отразилось страдание. Возможно, она тайно любила погибшего. Между ними вполне могла быть интимная связь. Или она боялась за свою жизнь? А может, просто была несчастна сама по себе? Только почему меня это должно волновать?

– На кого это ты уставился, приятель?

– Ни на кого, – смутился я, но тут же поправился: – Я слежу за предполагаемой будущей жертвой, капрал. Хотя надеюсь, что ничего плохого с ней не случится. Не хочешь ли внеурочно помочь мне сегодня посторожить убийцу в отеле «У призрака»?

– Не могу, Ирджи, я сегодня дежурю, – виновато развёл руками Флевретти. – К тому же у меня намечено онлайн-свидание с новой подружкой. Мы с ней чатимся все ночи напролёт. И сегодня она обещала кое-что показать…

– Что показать?

– Кое-что…

– В смысле?

– Ой, ну стриптиз.

– Чего? Ты же на работе!

– И что? – искренне недопонял он. – Я вообще-то по доброй воле дежурю почти каждую ночь. Неужели мне нельзя хоть иногда получить за это скромную эстетическую компенсацию?

Упёртый оптимист и бессребреник, он действительно практически дневал и ночевал в участке, не требуя никаких дополнительных льгот. Хотя Чмунк иногда прямолинейно намекал, чтобы капрал наконец сходил домой и принял душ!

– Понимаешь, этой ночью у меня будет серьёзная работа. Один я могу и не справиться.

– Звони! Если что, я всегда на связи, ты же знаешь.

– Знаю. В том-то и дело, – невесело хмыкнул я. Что бы он там о себе ни думал, но реальной помощи от него не дождёшься. Только искреннего участия…

А сегодня ещё могут быть беспорядки, праздник же. Много алкоголя равно много нарушителей закона. Тогда, возможно, и Чунгачмунку придётся остаться на ночь в участке. Надеюсь, хоть кто-то из них двоих сможет прикрыть мою спину, если что. Я чувствовал, что этой ночью мне непременно надо быть в гостинице. Дама с портрета не станет долго ждать…

Мои подопечные актёры выступали первыми. Отыграли они неплохо. Мне даже показалось, что их талант стоит столичных театров, а не дешёвого уличного балагана. Особенно хороша была Жульет, пожалуй, она и вытащила всю сцену. «Люцифер» всё-таки был чрезмерно патетичен и слишком неискренне хохотал, даже на мой непрофессиональный взгляд.

Они оказались ещё и ведущими всего театрального шоу. Конечно, Люцифер и Лилит – это основные герои праздника как для взрослых, так и для детей. Номера на сцене шли своим чередом, один за другим. Выступали местные ансамбли с доморощенным вокалом и хромоногой хореографией, потом какая-то приезжая певица, за ней дуэт изряильских гостей Анжелики и Леонида, потом братья Мармеладзе с лезгинкой на тему «Прощай, цыганка Сэра!».

После чего под бурные аплодисменты выступающие всей толпой спустились на площадь к народу. Их угощали какао с виски, им жали руки, дарили открытки, брали автографы, кое-кого били, но не так, чтоб до больницы, и тайком, поэтому мы не вмешивались. Праздник должен быть у всех. Не только у актёров, но и у зрителей тоже. Мы с Флевретти и Чмунком убрали заграждения, давая возможность зрителям (первыми пропуская детей и домовых) свободно передвигаться по всей площади и регулируя толкотню.

Следующим в программе был конкурс на лучшего Люцифера и Лилит на льду. «Скорая помощь» дежурила рядом, тут же спеша к сломавшим ногу женщинам. Которые, впрочем, были этому безмерно рады и вновь рвались с наложенной повязкой на лёд в надежде сломать и вторую. Ведь это сулило бешеную удачу во всех делах на год вперёд до следующего Дня тринадцатого снега!

Потом был конкурс «грязных танцев». Лично мне показалось разумным отвернуться, чтобы не краснеть и не выписывать штрафы за непристойное поведение в общественном месте.

А детей в это время развлекали те самые клоуны «пьянь-я-то». Несколько хорошо поддатых клоунов, набрав в рот конфет, добровольно позволяли вешать себя за ногу на дерево, а счастливые малыши могли бить их палками, пока клоун, не выдержав, не разжимал зубы. После чего довольные дети, насобиравшие полные карманы конфет, водили хоровод вокруг палки, а взрослые пили, ели и танцевали под Духовой оркестр чертей из ада[8].