Наследник для миллионера (СИ) - Стар Дана

Я опять разозлился и опять внутри вскипел вулкан сумасшествия.

— У меня к вам очень и очень важное дело! — хитро прищурившись, заявила она. Потом в лицо сунула телефон с фотографией. — Вы ведь её ищите? Видела кучу объявлений! А я знаю, где скрывается Диана! Кажется, вы там обещали солидную награду тому, кто предоставит вам любую информацию об этой девушке.

Твою мать!

Жива…

Жива все-таки!

Охренеть!

Первое, что я испытал, не приступ злости, а… какое-то непонятное облегчение. С сердца будто кусок бетона свалился. Не только с сердца, но и с легких. Дышать стало так легко, как в морозных горах.

Я глубоко и сипло выдохнул.

В качестве доказательства Ирина показала фото, сделанное тайком. Девушка сфотографировала Диану издали, и тут я позеленел. Потому что… потому что увидел отчетливо виднеющийся через спортивную ветровку животик.

Охренеть просто!

Сначала не понял ничего! Может она поправилась, в деревне же теперь живет, может кофта размером большевата, пока Ирина не сказала:

— Да, Диана беременна. Рассказала мне вашу историю и призналась, что ребёнок ваш, Мирон Маркович.

Треснул кулаком по столу, вскипев от эмоций и приказал охраннику:

— Олег, поехали! Срочно! Её нужно немедленно найти!

— Она кажется на УЗИ в город собралась… — медовым голоском пролепетала Ирина, запихивая в сумочку огромную пачку денег. — Адрес я вам назову.

Прекрасно!

Ну вот ты и попалась, птичка!

Я иду за тобой…

Теперь не упорхнёшь!

Глава 27.

Настоящее время

— Куда мы едем?!

Машина разгоняется, мотор рычит, как дикий зверь, отчего становится еще в сто раз страшнее.

Мирон как главный хозяин ада развалился на кожаном кресле иномарки и смотрит на меня как на какую-то пыль под его дорогими ботинками.

— В клинику, — рявкает он. — В хорошую, проверенную клинику, которую я выбрал лично! Сдадим анализы и, самое главное, тест ДНК.

Ох нет!

Как же он узнал?

Откуда?!

Кто меня сдал…

Меня точно кто-то сдал негодяю!

Подозреваемых достаточно много.

И что дальше?!

Боже, неужели он отберет у меня ребенка, когда я рожу, а потом заставит отвечать за то, в чем обвинил, за то, чего я не делала?!

Я решила схитрить, решила попробовать отбиваться! Понимаю, шансов ноль, но я хотя бы попробую. Нужно бороться! Если умирать — так с песней!

— Это не твой ребенок, слышишь?! С чего ты взял?

— Свои источники имеются, — коварно ухмыльнулся он. — Не ускользнешь от меня, Дианочка! Или… — он бросился вперёд, резко схватил меня за скулы, сжав пальцами. Приблизился к моему уху и страшно зарычал. — Я тебя убью.

— Нет! — пытаясь вырваться, но дьявол с ледяными глазами держит меня слишком крепко. — Не посмеешь!

Мирон отстраняется от меня, убирая руки. Его лицо становится до ужаса жутким и ледяным. А потом он бьет меня следующей фразой похлеще, чем бы ударил кулаком в живот.

— Раз ребенок не мой, то и ты мне больше не нужна. Богдан! Ну ка тачку разворачивай!

— Куда? — уточнил водитель.

— За город! В лес. Погуще, да потемней. Одну мелкую заразу надо кокнуть!

— Понял! Как раз лопата лежит в багажнике, с прошлого раза еще не успел убрать!

Что?

О, Господи!!!

Мирон схватил меня за волосы, намотав их на кулак до треска в корнях. Мелкие пятнышки заплясали перед глазами. Меня всю подбросило от страха, так, что конечности занемели и голос пропал.

Убить…

Он хочет меня убить.

Я задрожала как в смертельной лихорадке и по щекам потекли слёзы.

— Не н-н-ндо убивать… Пожалей!

Доронин надменно хмыкнул, продолжая грубо играть с моими волосами.

— А меня кто-то пощадил? Бизнес мой! Испытывала ли ты вину, когда меня предала? После того, что я для тебя сделал, бедненькая ты сиротка!

Слово “бедненькая” он озвучил с явным сарказмом.

— Я не предавала… не предавала… Меня подставили, — шептала, облизывая губы, на которые капали слёзы. Мирон вдруг посмотрел на них. Его лицо слегка изменилось. Помимо вселенской злости там во всю заиграла зверская похоть.

— Я провёл тщательное расследование, это сделала ты. Есть куча доказательств! И я бы убил тебя на месте без лишних слов, так как ненавижу нахрен предателей! Но… — его ладонь скользит по моей талии, опускаясь ниже. Ложится на живот, осторожно сжимая. Ласкает, поглаживая теплыми пальцами выпуклость. У меня перехватывает дыхание от этого действия и очень сильно начинает кружиться голова. Как вдруг я ощущаю приятные щекотания внутри, как будто кто-то перышком провел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Малыш зашевелился.

Отозвался, почувствовав… негодяя отца.

Как это объяснить иначе?!

Малыш всё это время сидел очень тихо, но, когда мирон дотронулся до меня, активно задвигался.

Почему-то от этих прикосновений меня бросило в сильнейший жар, а по спине рассыпались мурашки. Тело вспомнило своего искусителя и хозяина. Отреагировало против разума соответствующе.

Чеёёёёрт! Как хорошо… Как приятно, когда он так властно меня касается, заявляя на меня свои права. Я его ненавижу! Проклинаю! За то, что Доронин использовал меня, играл как с какой-то зверушкой! За то, что так груб со мной и без угрызений совести угрожает убить. Запугивает, окунает в ступор! Заставляет сердце рваться на куски! И страдать… От того, как же сильно я его ненавижу, но люблю!

Люблю. Похоже всё ещё люблю!

Иначе почему душа вверх тормашками переворачивается, когда он так хищно смотрит на мои губы? Когда сжимает мои волосы в кулак и горячо обжигает губы?!

Буду обманывать голову, но не сердце.

Всё равно о нем думаю, вспоминаю, тоскую.

Мечтая изменить всё и обратить время вспять.

Дура. Дура. Дура!

Боковым зрением вижу, как за стеклом начинают мелькать деревья. Городской пейзаж быстро сменился лесным.

— Не надо, не везти меня в лес! Не убивай… — какой-то жалобный стон сорвался с моих губ, а глаза жестокого дьявола вдруг посветлели.

Я хотела твердо это сказать, но получилось как-то жалобно.

Просто очень испугалась…

В его грозном голосе не было ни капли шуток.

Я стала унижаться не ради себя, а ради ребёнка.

Но ведь это проверка? А?

Доронин лишь намеревается показать мне, насколько он опасный человек. Запугать. Воспитать покорность. Хочет, чтобы я дала добровольное согласие на всё, что он от меня потребует. Иначе, я очень сильно пожалею.

Машина резко тормозит.

Вот и приехали…

Кругом темно, ни души.

Дремучий, беспросветный лес с корявыми, внушающими страх деревьями.

Я увидела это, затем еще и водителя, который, судя по звукам, сначала открыл багажник, а затем зашагал вглубь леса, неся на плече лопату, а в руках черный огромный мешок.

— Ми-рон… — испугавшись, я поняла что сказала его имя одними губами. Голос сел и будто пропал. Между нами повисла короткая пауза, потому что мы смотрели друг другу в глаза. В моих — застыли слёзы, в его — плясали красные языки пламени.

Мирон покончил с напряженным молчанием и гаркнул.

— Не смотри на меня такими невинными глазами! — резко отталкивает от себя, так, что я бьюсь затылком о спинку кресла и всхлипываю, хватаясь за затылок. — Не получится больше! Не получится… Не куплюсь! Сейчас я покажу тебе, с кем ты связалась! Выметайся!

* * *

— Ты больше не посмеешь вить из меня веревки!

Мирон выталкивает меня из машины. Схватив за локоть, ведет в глубь леса.

— Ты убила во мне всю человечность, Диана. Я больше не верю людям. Особенно женщинам. И… не верю в любовь. Благодаря тебе!

Осматриваюсь, кругом корявые и мрачные деревья, какие-то шорохи, завывание ветра вдали. Не верю, что всё это со мной происходит… Мирон не посмеет это сделать! Он ведь не совсем уже спятил?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К моим ногам падает лопата. Доронин зло приказывает:

— Копай.

Я смотрю на лопату как на огромного мерзкого тарантула.