Жданов, отвали! (СИ) - Риччи Джас

– Сверхчувствительный, показывает точный результат до задержки, – читаю вслух и говорю, не поднимая взгляд. – Этот не мог ошибиться. У нас с тобой не будет ребёнка. Можешь спать спокойно со своим снегом на голову дальше.

Я подскакиваю на месте, когда в мойку летит чашка и разлетается на куски.

– Я так рехнусь! – гаркнул Жданов.

– Что это было? – встаю рядом с кроватью, заглядывая в умывальник, полный стекла.

– Это моя любимая кружка.

Это была его любимая кружка.

– Какого чёрта?

Перевожу взгляд на его ладони, и вижу, как с одной на пол капает крупная капля крови.

– Да твою ж мать, Никита!

Подхожу, хватаю его за руку, всматриваюсь в глубину пореза.

51 глава

– Не скончаюсь,– вырывает руку, хватает кусок бумажного полотенца и обматывает палец. – За убийство с отягчающими много дают? – смотрит затравленно в глаза и задаёт глупый вопрос на который, как юрист, знает точный ответ.

– Не знаю, ты юрист, – отвечаю осторожно, не понимая, к чему он клонит.

– Она же тупая, Надь, как пробка. О чем с ней говорить?! Она точно не в джунглях амазонки воспитывалась?

Губы помимо воли трогает усмешка.

– Расскажи мне об этом. Я с ней росла. К счастью для нас обеих, мы проводили время вместе не долго. Или я выполнила бы этот заказ и сидела. Дай палец посмотрю.

– Я толком дома не живу, только вещи нужные беру. А она только спит, телек смотрит и куча грязной посуды валяется в раковине. У мамы бы был сердечный приступ, – протягивает ладонь с зажатым пальцем.

Я стою, сфокусировав внимание на его порезанном пальце, а не его словах. Зачем мне эта информация? Какой смысл дербанить старые раны? И почему я в который раз веду разговор, который не хочу вести?

– Она беременна, – напоминаю негромко, включив одной рукой воду, а вторую с его пальцем подношу под кран. Как заторможенная смотрю, как вода окрашивается в алый, смывая кровь из всё таки достаточно глубокого пореза. – Возможно у неё плохое самочувствие.

Хотя она всегда такой была и кому как не мне знать это.

– У нее плохо с самообладанием, корректностью и элементарными правилами проживания в семье. А как она будет ребенка растить? Ей вообще его можно будет доверить?

– Я не хочу говорить об этом.

Ничего себе, девонька. Отыскала свои яйца в конце концов и прервала неприятную беседу? Значит надежда ещё есть.

– Прости, – бросаю на его лицо беглый взгляд.

Из шкафчика достаю перекись, ватный диск и бинт.

– Будет печь, – предупреждаю и сразу лью, чтоб не отшатнулся. Перекись зашипела, я наклонилась и подула на палец. Зачем я это делаю? Ему что, пять?

Да потому что не могу не делать. Дура мягкотелая.

– А я не хочу жить с ней, наверное лучше нахер свалить из этого города. Я не собираюсь на ней жениться при положительном результате. Алименты в любом случае мне придется платить.

– Что ты хочешь, чтоб я тебе сказала? Беги, бросай ребёнка? Ребёнок виноват в том, что у родителей нет головы?

Смотрю на него внимательным взглядом. И правда не понимаю как он может так.

– Жениться действительно не обязательно, воспитывать ребёнка можно вдвоём и без брака. Но вряд ли из разных городов. И точно вряд ли, если один из родителей невменько, – поджимаю губы, закончив забинтовывать его палец.

– Черт,  я готов делать что угодно, чтобы этого стремного момента в моей жизни не было, с ней. Впрочем, проехали. Я должен ехать.

Никита поспешно рвется к двери, достает пальто, надевает, а я смотрю ему в спину. Но внезапно Жданов резко, как кот, поворачивается и ловит за талию в свои объятия, вжимает в себя. Его губы впиваются в мой рот поцелуем, жадным и неистовым.

В моей голове проносится тысяча мыслей одновременно прежде, чем они не исчезают все разом, оставив только этот блядский стучащий шум, как из песни на рингтоне, который нарастает и звенит, готовый взорвать голову. Бабочки в животе порхают, как бешенные, во все стороны одновременно. Тело ликует, а я просто киплю от бешеной злости на себя, не в силах разорвать этот порочный круг.

Нас прерывает смс, которая громко пиликает у него в кармане. Я отстраняюсь от него, прижимая ладонь к губам и прерывисто дыша, а он раздраженно достаёт телефон и так и замирает с ним в руках.

– Что там?

Никита не отвечает, и я немного пугаюсь.

– Все живы хоть?

– Тест положительный, – его голос окончательно охрип.

Кажется, в этот момент в квартире разбилось одновременно два сердца.

Я молча взяла у него из рук телефон и мягко подтолкнула его к стулу.

– Присядь.

Самой мне хотелось прилечь. Я до последнего думала, что Ната пытается пристроить свой симпатичный округлый живот куда ей выгодно, чёрт, я надеялась и хотела, чтоб так было. Но сестра не врала. Это его ребёнок.

Чему бы удивляться, зная, как он может терять голову. Если вернуться в самое начало...

Сейчас он ненавидит Нату, да, но тогда. В том клубе. Когда он думал, что я это она. Он же мгновенно слетел с катушек, ведомый слепой страстью. Потому что безумно хотел её. Настолько безумно, что напал на первую встречную в клубе, которая отдаленно ее напомнила. Потому что ему было хорошо с ней.

А потом впуталась я и всё полетело к чертям.

– У кого–то положительный, у кого–то отрицательный, всё во вселенной стоит на своих местах, – я не замечаю, что пробубнила это вслух. Не хотела говорить, оно мне просто подумалось, но слетело с губ.

И я видела, что ему хреново. Но он эмоциональный, и на эмоциях творит черте что. Нельзя его сейчас отпускать.

– Никита. Если бы я была беременна? Ты бы тоже уехал?

– Как думаешь, для чего я сюда сегодня приехал?

Я опускаю взгляд, ничего не отвечая. Мне вспоминается то его сообщение в Вайбере после первой волны сплетен о моей возможной беременности. Он не боялся ребёнка со мной и собирался брать сплетников в крёстные. Тем не менее он же сказал, что я всё разрушила, поверив этим сплетникам.

– Ребёнок, которого она ждёт, это такой же ребёнок, Ник. Маленький, беззащитный, твой. Я знаю, что ты этого не хотел. Но не всё всегда складывается так как мы хотим, – хмыкаю и поджимаю губы.

– Ну я же в итоге не прячу голову в песок. Я постараюсь брать активное участие в жизни малыша, но не больше. Меня не хватит на больше.

Его ладони скользят по моей талии, по плоскому животу.

 – Лучше бы тест с тобой был положительным.

– Я люблю тебя.

Нашла же времечко? Столько раз он говорил мне это, когда мы были вместе, и я тешила своё самолюбие, боясь, ожидая, сдерживая себя. Но маски сорваны, и больше скрывать нечего.

– Но всё это уже не имеет никакого значения, – качаю головой, снимая его руки со своего тела, потому что меня начинает прошибать мелкая дрожь.

52 глава

– Надя, как же я тебя ненавижу за это, – внутри все перевернулось на триста шестьдесят, а ноги отказываются держать.

Я тянусь пальцами к пояску на халате, тяну его, чтобы открыл доступ к желанному телу. Она не двигается, наблюдает как я склоняюсь и зубами касаюсь ее соска. По моему телу прошла дрожь, я словно боюсь прикоснуться к этому телу, но так же боюсь, что сдохну, если не сделаю это.

– Люблю тебя, безумно, до боли в груди, – едва не задохнувшись смотрю Наде в глаза, – и я во многом был неправ. Ничего не помогает растоптать мою любовь и желание к тебе, малая.

Она тоже дрожит, гораздо сильнее и заметнее, чем я, такая хрупкая в моих руках. 

– Я знаю это чувство, – отвечает хрипло и негромко, – я так же знаю, что должна выставить тебя вон сейчас, но чёрт...

Она закрывает глаза, поморщившись словно от удара, а затем распахивает их, смотрит на мои губы и просит:

– Поцелуй меня.

Меня не нужно приглашать несколько раз туда, где мне рады. А в глазах моей девочки светится надежда смешанная с желанием. Я не уверен, что смогу вести себя нежно и ласково, слишком велико мое возбуждение, которое разогналась до критичной отметки за считанные секунды. Сбрасываю пальто к ногам, тянусь к халату и его срываю с поддатливой разгоряченной Нади. Она вовлекается в нашу игру, помогает мне избавиться от одежды и довольно стонет, целуя мои губы. А я в дурмане, безумном и болезненном. Мне плевать, что у меня нет презерватива, что его в принципе было бы желательно использовать. Плевать. Я сделаю ее своей в любом случае, любым способом. Оттесняю Надю к кровати. Мой подрагивающий член упирается ей в низ живота. Надя облизывает губы, но я отрицательно качаю головой. Никакого минета.