Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов) - Ирвин Шоу

Время уже после шести, точнее, шесть пятнадцать, а Сью Марш все не является за своей теннисной сумкой. Кристофер уже начал волноваться: не ждать же ее магазине — скоро закрывать. Пришлось еще раз разочароваться: вот уж никогда не считал ее легкомысленной, способной давать пустые обещания. Да и мисс Андерсон не пришла в пять, как обещала. Ведь сама сказала, что непременно будет! Надо бы как следует рассердиться на таких девушек — бессовестно третируют мужчин, — но он никакого гнева не испытывал, скорее безысходное отчаяние.

Дверь вдруг отворилась и с не совсем еще темной Мэдисон авеню в магазин вошла высокая, стройная, блондинка, в мини-юбке, демонстрирующей длинные, красивые ноги; юбка отделана необычно и забавно — мехом цвета электрик на бедрах. Девушку эту Кристофер никогда не видел, и, судя по ее неуверенному кружению между полок, она впервые в его магазине.

Поспешно подскочив к ней, он любезно осведомился:

— Не могу ли быть вам полезен, мисс?

Огромные серые глаза, казалось, о чем-то умоляют его… Она прекрасна — странны и притягательны, как киноактрисы в шведских фильмах, те, что заводят любовные интрижки со своими братьями или сестрами. Какая-то неясная, беспричинная надежда зашевелилась у него в груди…

— У вас есть… кулинарные книги? — не сразу проговорила она.

— Да, есть такой отдел. Прошу вас сюда…

— Большое вам спасибо, — пролепетала она чуть не шепотом — голос у нее дрожал.

Интересно, кто она такая, гадал Кристофер. Может быть, молодая жена, — сегодня вечером муж пригласил своего босса (или еще какую-нибудь, не менее для него важную персону); она готовила роскошный обед, но вот не задача — за час до приезда гостей на кухне у нее произошла какая-то кулинарная катастрофа, и вот она здесь. Однако, согласитесь, шесть часов пятнадцать минут, в субботний вечер — время довольно странное для приобретения кулинарной книги. И на пальце у нее нет обручального кольца…

Стоя рядом с ней он словно парил в воздухе.

— Какая именно кулинарная книга вас интересует? Французская, итальянская, американская…

— Ах, да любая!

— Есть одна весьма забавная, вышла из печати совсем недавно, — порекомендовал Кристофер; уже темнеет — он решился проявить дерзость. — «Кулинарная книга Миры бреккинридж», написана приятельницей знаменитого писателя Гора Видала. Но… эта дама — особа… несколько рискованная. — Он фыркнул, давая понять: либо берите опасную книжку, либо сразу отказывайтесь. — Позвольте я достану ее для вас. — Дотянулся до полки — книги там нет; но он же видел ее — вчера вечером, перед закрытием магазина, — и точно знает, что никому не продавал… Очевидно, кто-то украл ее сегодня днем.

— Боюсь, что я продал последний экземпляр, — пояснил он извиняющимся тоном. — Если вы оставите мне свою фамилию и адрес, закажу для вас эту книгу…

— Ах, не стоит беспокоиться, благодарю вас, — мягко отказалась она. По тону голоса сразу ясно: она не из таких девушек, которые обещают прийти в пять и не появляются в указанное время или, например, оставляют у него на хранение теннисную сумку, и, проявив безответственность, не забирают ее и забывают обо всем на свете, якшаясь с леваками агитаторами и занимаясь с ними любовью в общественных парках.

Девушка робко взяла с полки большущую, иллюстрированную кулинарную книгу — «Французская кухня», — открыла ее наугад, на странице с цветной фотографией «Poularde de Bresse en cocolle»,[16] и замерла, пробормотав мечтательно:

— Жареный цыпленок…

— Вы любите жареных цыплят?

Скучная прозаическая тема, но нужно как-то поддерживать беседу, а я, вот у стойки литературно-критического отдела диалог был бы куда более оживленным и вдохновенным.

— Просто обожаю! — призналась девушка. — Жареные цыплята… Моя мать закалывала парочку каждое воскресенье. Когда у меня на тарелке жареный цыпленок, мне кажется, что у меня выходной.

— А где вы работаете?

Стремительно набирая темп, беседа становилась все более доверительной, интимной, хотя от представшей перед глазами картины — ее мать каждое воскресенье скручивает шеи парочке цыплят — Кристоферу мгновенно стало не по себе: зрелище не для слабонервных.

— Я актриса, танцовщица. И то и другое понемногу.

Танцовщица… Естественно, — с такими длинными, стройными ногами.

— А где вы сейчас работаете?

— В данный момент — нигде. — Она постукивала ребром ладошки по иллюстрации с изображением «Бресская пулярка в чугунке». — Готовлю роль для театра — далеко за Бродвеем.[17] Ну, в одной пьесе, где играют в обнаженном виде.

Девушка смотрела в это время на раскрытую перед ней кулинарную книгу и голос ее звучал так тихо, что Кристофер не был до конца уверен — уж не ослышался ли. Но все это не так уж и важно, ослышался или нет; главное, ее слова произвели на него возбуждающее действие. Только подумать! Такая прекрасная девушка, с такими красивыми, наверняка почти самыми длинными ногами в мире, — разгуливает голышом весь день перед десятками зрителей — вдруг, ни с того ни с сего, прямо с улицы попадает к нему в магазин! И перед самым закрытием… Просто невероятно!

— Если вы любите жареных цыплят, — он поставил все на одну-единственную карту, — я знаю здесь один ресторанчик, на Шестьдесят первой улице, где их готовят лучше чем где бы то ни было в Нью-Йорке, — французский.

— Я совсем не против пообедать… заказать бы моего любимого, хорошо зажаренного цыпленка.

— По счастливой случайности я сегодня вечером свободен.

— По счастливой случайности, — эхом откликнулась она, — я тоже.

Он посмотрел на часы.

— Я закрываю минут через сорок. Здесь неподалеку, за углом, на углу Лексингтон-стрит, очень хороший бар — «Смайлиз». Может быть вы меня там подождете, выпьете пока что-нибудь. А я скоро присоединюсь к вам и мы поедем обедать в этот ресторанчик.

— А вы уверены, что не забудете обо мне и я не проторчу зря в этом баре? — засомневалась она.

— О, вы просто меня еще не знаете, мисс…

— Меня зовут Анна — Анна Буковски. Я обязательно сменю имя, если получу роль.

— Кристофер Бэгшот, — отрекомендовался он.

— Какое хорошее имя, особенно для молодого человека, работающего в книжном магазине. Когда, вы сказали, вы там будете? — Видимо, ей не терпелось скорее покончить со всем этим.

— Не позже семи пятнадцати. Вы голодны?

— Да, я не прочь поесть. — Одарила его улыбкой, свойственной тем самым шведским актрисам, и вышла из магазина, в своей мини-юбке, забавно отделанной на бедрах мехом цвета электрик.

А Кристофер медленно, словно в трансе, передвигался по магазину, приводя все в порядок и мысленно видя, как мчится сломя голову в бар «Смайлиз». Так тот голос, что он слышал во сне, предвещал не зря…

Анна Буковски шла к Лексингтон-авеню тоже очень медленно, и неспроста — чтобы не терять оставшуюся энергию. Вот уже два дня, как у нее во рту не было и маковой росинки, от голода сильно кружилась голова, и каждый шаг давался с большим трудом, словно она тащилась по расплавленному жарким солнцем асфальту. Не на диете она, ничего подобного, просто в кармане ни цента. Только что приехала из Кливленда и никогда не думала, что Нью-Йорк дорогой город. Последние деньги потратила на метро — ездила сегодня утром в Даунтаун на пробы и щеголяла там весь день нагишом на сцене. Потом пришлось пройти пешком от площади Святого Марка — тоже утомительно, хоть расстояние не такое уж большое. Но ведь нужно учитывать и нервное напряжение…

В книжный магазин вошла, чтобы попытаться украсть книжку и продать ее одному маленькому, развратному человечку в подвале — слышала где-то, что торговля книгами очень прибыльный бизнес. Но когда стояла рядом с молодым человеком в магазине, поняла, что у нее нет никакого шанса на успех: он не сводил с нее глаз — ей не украсть и клейкой ленты для обертки. А кулинарные книги попросила, так как целый день только и думала о еде. Домовладелец прогнал ее, опять-таки сегодня утром, оставив у себя ее сумку с вещами; теперь на ней ее единственная одежда, и ее приходится разгуливать в этой дурацкой мини-юбке, которая вышла из моды, наверно, столетия два назад. Этот парень в магазине, судя по всему, от нее без ума; не испортить бы все за обедом, постараться и вынудить его пригласить ее провести эту ночь с ним, в его квартире, — если, конечно, он не живет с умирающей мамочкой или что-нибудь в этом роде. К тому же это означает, что на следующее утро она сможет позавтракать. Одна старая танцовщица сказала ей как-то: «Знаешь, я работала в Буэнос-Айресе и там приходилось довольствоваться кофе с булочками. Желудок в результате так усох, что стал размером с фисташку. Предстояло сделать выбор, и я его сделала: решила продавать одну часть своего тела, чтобы поддерживать все остальные».