Няня для сурового папы (СИ) - Полина Довлатова

— Надо в следующий раз дать им подсказку делить противников по весовым категориям.

— Точно-точно!

— А ты я смотрю, тоже решила развлечься?

— Ага. Только вот машина сломалась не вовремя, — дует губы Некошатница. —Хорошо, что вы здесь. Подбросишь меня до дома потом? Я ещё хочу пригнать свою ласточку к тебе в сервис. Посмотришь, что с ней?

— Без проблем.

Ну, конечно, машина у неё сломалась. Кому ты рассказываешь? Как бы ты сюда тогда допиликала?

А в сервис как её потом погонишь? И вообще, если в сервис можешь, то и до дома сама доберёшься. Сильно сомневаюсь, что проблема такая уж серьёзная!

— Пап, пошли купим петушков! Ты обещал! — Вася дёргает отца за куртку.

Да,алло, мы тут с детьми вообще-то! И я ещё здесь, если вы забыли!

Так и хочется сказать это вслух, но я изо всех сил сдерживаю этот порыв.

— Да, пойдёмте. Чай, наверное, тоже нужно купить. Согреться чуток.

— Не обманывай, — улыбается тётя Катя, взяв Мишу под руку. — Ты никогда не мёрзнешь.

Боже ты мой. Ещё повисни на нём! Или вообще на руки к нему заберись.

— Марья Алексевна, ты чего застыла? Идёшь? — я поднимаю взгляд на Бурого. Ну надо же, он про меня вспомнил! — Чего лицо такое кислое? Может тебе тоже Петушка купить?

Улыбается, гад.

— Спасибо. Не надо. Сосите сами своего петушка, — буркаю, вздёрнув подбородок, на что Бородач лишь иронично выгибает бровь.

Отхожу к палатке с чаем, в то время как Миша, Катя и девочки становятся в очередь в соседнюю палатку, где продаются сахарные петушки и сладкая вата. Мой взгляд невольно всё время стекает к веселящейся парочке.

Какая же она неприятная. Вся такая фальшивая. Непонятно, почему мужчинам подобные особы нравятся?

Лиза таких вертитутками называет.

Очередь двигается, я делаю шаг в сторону палатки с самоваром, а шея при этом сама собой поворачивается туда, где стоит Бурый со своей Некошатницей. Сейчас она кладёт руки ему на грудь и начинает что-то щебетать.

Вот же…

— Ой, простите!

Врезаюсь в чьё-то плечо и резко вскидываю взгляд.

— Маша? — слышу рядом отдалённо знакомый удивлённый голос.

Резко вскидываю голову и упираюсь взглядом в… Макса Новикова.

— Макс? А… ты что тут делаешь? —сглотнув, растерянно хлопаю ресницами.

— Да вот решили с ребятами заскочить на ярмарку, — он указывает большим пальцем себе за спину.

Я выглядываю из-за его плеча и вижу чуть вдалеке толпу наших одногруппников, топчущихся возле палатки с сувенирами.

Собираюсь было что-то ответить, но в этот момент с мысли сбивает громкий смех тёти Кати. Я вновь поворачиваю голову в их сторону и смотрю, как Некошатница активно жестикулирует и смеётся. А Бородач что-то ей говорит и… смеётся тоже.

Хмм… Интересно, о чём они там разговаривают?

— Маш, ау, слышишь меня?

— А? — резко поворачиваюсь к Максу и непонимающе смотрю на парня. — Ты что-то спросил?

— Да, — хмурится он. — Я спросил, что ты тут делаешь?

— Ну я… эм… отдыхаю тоже… Я просто…

Нет, вы только посмотрите, как она вся выгибается?! И трогает его постоянно. И что это он интересно такого смешного говорит, что она ржёт как лошадь на всю ярмарку?

— Вот наглая…

Ой, блин! Я что это вслух сказала?!

— Маш, ты с этим что ль? — Макс снова обращает моё внимание на себя и кивает в сторону Бородача. — А это кто вообще? — прищуривается и вытягивает шею, пытаясь получше разглядеть Бурого.

— Да это… так… Один знакомый… родственник в общем… Дальний… Макс, ты прости, мне просто на самом деле нужно уже бежать, я тороплюсь, — торопливо тараторя, вручаю продавцу наличку и, подхватив два стаканчика с чаем, кидаю быстрый взгляд на Бурого с Некошатницей. — Ну… приятно было тебя увидеть. Девчонкам, привет.

Выдавив из себя на прощание улыбку, отворачиваюсь от Новикова и возвращаюсь к палатке с петушками, где Миша уже успел купить девочкам по петушку и по сладкой вате.

— Марья Алексевна, точно не будешь? Последний шанс! — улыбается Бурый и подмигивает.

— Нет. Я уже сказала, что вы можете делать со своими петушками.

— Ой, как мило, что твоя няня принесла чай. А я как раз замерзать начала, — улыбается Некошатница, вклинившись между мной и Бурым.

— Это детям, — резко отвожу стаканчик в сторону, когда она тянет к нему руку.

Пусть сама себе чай покупает. Совсем оборзевшая.

— Маш, я не буду. Можешь тёте Кате отдать, — говорит Василиса, пальчиками отлепляя кусок ваты.

Вот же блин.

Пытаюсь сообразить, насколько прилично и воспитанно будет сказать "тогда я сама выпью". А вообще я бы предпочла случайно его пролить. На тётю Катю. Может, тогда она отвяжется?

Ещё минут пятнадцать мы гуляем по рыночку. Не знаю, как я это выдерживаю, потому что под конец от слащавого голоса тёти Кати и её постоянного смеха меня начинает тошнить. Боже, она смеётся над каждой шуткой Бурого так, будто он комик от бога. Чтобы он ни сказал, она хохочет. Просто поразительно, как она умудряется при этом дышать. У меня бы уже кислородное голодание наступило!

— Я не буду сидеть в серединке. Я хочу у окна, — ноет Тася, когда мы подходим к машине Бурого.

— Девочки, перестаньте ссориться.

— Ну, няня у вас худенькая. Она и в серединке нормально поместится, — говорит тётя Катя.

— Вообще-то, я сижу на переднем сиденье, — поражаюсь я наглости этой барышни.

Мало того, что она влезла в наш выходной день, так ещё и командует, кто и где будет сидеть.

— Так что, Тася, садись у окна. Думаю, тёте Кате вовсе не сложно потесниться. Правда ведь?

Женщина смотрит на меня, выгнув бровь. Но потом начинает улыбаться Тасе.

— Конечно, пупсик. Садись, где хочешь.

Лицемерка.

В общем, мы, наконец, усаживаемся в машину. Бурый при этом весело насвистывает. Очевидно, у него с настроением полный порядок.

— Сейчас заброшу сначала вас с девочками домой, а потом отвезу Катю.

Я резко поворачиваюсь на голос Бурого.

— Что? Почему так?

— Всё просто, Марья Алексевна. Потому что наш дом ближе по пути с ярмарки, а Катин чуть дальше, — хмыкает Миша, на мгновенье оторвавшись от дороги и подмигнув мне.

Глава 17

Миша высаживает