Дама червей - Хизер Грэм

Мягко изгибая уголки губ. Кил ласково улыбался ей. Не похоже, что ему скучно, он выглядит таким умиротворенным. Кил сейчас похож на Пола, с которым она тоже любила поболтать ночью.

— Видно, твои родители и впрямь люди редкие, — заметил он, отбрасывая у нее со лба прядь волос. — Должно быть, они по тебе скучают. Ты когда навещала их в последний раз?

— Около года назад. Да, думаю, им действительно меня не хватает. А мне не хватает их. Но, по-моему, они понимают, что для меня лучше всего было уехать подальше.

— Может быть, все-таки надо почаще бывать дома. Знаешь, вдали от него порой бывает хуже.

Рина с любопытством посмотрела на Кила. Случалось, он делал ей больно, но только потому, что старался достучаться. И собственно, все, что он говорил, должно было помочь ей обрести уверенность в себе. И лишь однажды, это было в тот день в Нассау, когда ей самой открылась правда, именно она, а не он, сказала какие-то теплые слова.

— Кил, — вдруг проговорила Рина, — не знаю, может, не надо этого говорить, но мне жаль Эллен.

Не глядя на нее, он улыбнулся, полузакрыв глаза и заложив руки за спину.

— Спасибо тебе. Тоска готова смениться яростью, и это, наверное, самое худшее. Думаешь о молодом прекрасном существе, готовом подарить все лучшее в себе миру. А потом наступает пустота. А еще потом начинаешь думать, что во всем есть свой высший распорядок, что существует Бог, и у Него на все есть свои резоны. Я долго даже приблизиться не мог к Смитсоновскому институту и Национальному зоопарку, и к десяткам других мест, куда мы, бывало, захаживали вдвоем. Я уехал из Вашингтона, но… — Кил поморщился и пожал плечами. — Конгрессменам приходится большую часть своего времени проводить в столице, и со временем я полюбил воспоминания. Ко мне возвращались ее слова, порой поразительно глубокие, порой на редкость простодушные, и я невольно начинал улыбаться, понимая, что радуюсь ее присутствию в своей жизни.

Рина немного помолчала.

— Это чудесно, — вымолвила она наконец, — только…

— Что только?

Рина нервно подтянула простыню повыше.

— Ну, о тебе много чего с тех пор говорили. Ты что, стараешься вновь обрести Эллен?.. Я хочу сказать — в другой женщине?

— Нет, во всяком случае, не в том смысле, как ты думаешь.

— Тогда…

— Тогда откуда эта репутация ловеласа? Ну, начнем с того, что люди больше болтают, чем было на самом деле. К тому же после Эллен у меня не было ни одного серьезного увлечения. Конечно, всегда ищешь что-то, и я тоже ищу, но вовсе не ту, что похожа на Эллен… Всем нам свойственно ждать чего-то от человека — того, что отвечает нашим собственным представлениям. Хотя, может, не всегда мы отдаем себе отчет, чего именно ждем. Может, близкого нам образа жизни, может, вещей, которые, нам самим кажутся главными. Но уж, во всяком случае, не ищем двойников, так никогда не бывает. Да к тому же это было бы слишком скучно. Но важно найти равную преданность любви, важно, чтобы человек был тебе во всем близок. — Кил неожиданно рассмеялся. — Боюсь, мне не удастся толком сказать, что я думаю. Чувства, это, знаешь, такая неуловимая вещь.

Кил неожиданно перевернулся на другой бок, приподнялся на локте и провел пальцем по ее щеке.

— Все зовут тебя Риной, но ведь настоящее имя — Рианна, так? — спросил он. — Мне это имя нравится, но я думал, оно существует только в песнях.

— Оно существует уже многие столетия, — улыбнулась Рина. — Это старинное валлийское имя.

— Твой отец валлиец?

— Мать.

— Ясно.

— Вообще-то раньше так чаще называли мужчин.

— Ах вот как?

— Да.

— Теперь уж не будут. Ты — слишком женщина, чтобы вообразить себе такое. А имя…

— Подходит мне?

— Ну да. Потому что ты прекрасна и неуловима, как ветер. Впрочем, муж наверняка говорил тебе это.

— Спасибо. Действительно, бывало.

— Что он собой представлял?

— Пол? — Рина ненадолго задумалась. — Добрый. Высокий, длинноногий, очень общительный.

К удивлению Рины, Кил как бы в рассеянности взял ее за руку, поцеловал с обеих сторон.

— Должно быть, это был необыкновенный человек. Ведь у него была ты.

Рина подумала даже, что это ей просто послышалось, ибо Кил неожиданно отодвинулся, потянулся к столику, налил еще шампанского и решительно протянул ей бокал.

— А ну-ка, выпей. У нас впереди бурная ночь и надо чтобы ты была хоть чуть-чуть пьяна.

Рина села, подтянула повыше простыню, прикрывая грудь, и с улыбкой взяла бокал.

— Пьяна? Это еще зачем?

— Ну, не совсем пьяна — просто чтобы не заснула. Представляешь себе, каково заниматься любовью с женщиной, которая засыпает при твоих поцелуях? Это оскорбляет мужское достоинство.

Рина вгляделась в морщины у него на лице. Было в них одновременно что-то притягательное и очень грубое; одни едва заметны, другие залегли глубоко, но стоило ему улыбнуться, как суровые черты сразу смягчались.

Ей нравилось, как он выглядит на фоне простыней и подушек. Кожа смуглая, упругие мышцы, широкая грудь. Волосы взъерошены. Рина вновь почувствовала свою женскую власть над этим человеком. Она знала, что у него было много женщин — это сразу видно по тому, как он ведет себя в постели. Любовник опытный. Но его прошлое Рину не занимало — может, потому, что у них вряд ли есть будущее. Во всяком случае, Рине так казалось. Но с нее довольно и настоящего. У нее теперь есть то, чего не было у других женщин. Она с ним в постели и может воспользоваться этой близостью как прелюдией к тому, что последует.

— Не думаю, чтобы хоть одна женщина могла уснуть, когда ты ее целуешь, — улыбнулась она.

— Не сглазь, — ухмыльнулся Кил. Он перегнулся через нее и, взяв с подноса, стоявшего на столике, кусочек сыра, поднес его к губам Рины. Она приоткрыла рот и тут же почувствовала, как Кил коснулся пальцем ее зубов. Легкая дрожь пробежала по ее телу, в глазах, прикрытых тяжелыми веками, что-то мелькнуло.

— Донки-Конг младший, — быстро проговорила она.

— Что-что? — удивленно переспросил Кил.

— Ты же вроде предлагал какую-нибудь игру на выбор. Так вот — Донки-Конг младший.

— А, понятно. — Кил глубокомысленно кивнул и откинулся на подушку. — Отлично. — Он перебрал дискеты, живо выскочил из кровати и вставил одну в небольшой компьютер. Рина с наслаждением наблюдала за его уверенными движениями. Он был сложен, как настоящий атлет — мускулистый, широкоплечий, с очень узкой талией и бедрами. Ягодицы округлые, но тугие. А жесткие темные волосы покрывают всю грудь, соблазнительно редея к талии, чтобы потом, ниже, закурчавиться вновь.

Соблазнительно, впрочем, не только это, слегка покраснев, подумала Рина.

— Донки-Конг младший, — торжественно объявил Кил, возвращаясь в постель. Он протянул ей пульт дистанционного управления. — Знаешь, эту штуковину называют джойстиком.